Сергей Щеглов - Тень спрута
— Это защита, — авторитетно сообщил Макаров и натянул брюки. — Противострессовая компенсация, чтобы не сильно переживать из-за напрасно погубленного государственного имущества. А меня, значит, по атомам собрали и домой отправили, отсыпаться?
— Как видишь, — пожал плечами Калашников. — Кстати, ты как? В порядке?
— Аж самому странно, — ответил Макаров. — Хоть сейчас на полигон! — Он снял со стула черный френч и удивленно повертел его в руках. — Это еще что за костюм? И брюки тоже черные!
— Заметил? — улыбнулся Калашников. — Поперли тебя из испытателей, и форму забрали. Будешь теперь как нормальный кагэбэшник одеваться, во все черное!
— Шутишь? — осведомился Макаров, просовывая руки в рукава. — Или серьезно?
— Серьезно, — ответил Калашников. — Ты же теперь кровожадный пират Мак Ар, какой из тебя испытатель? Думаешь, почему Маркс так на меня ругался? Потому что у него это последний шанс был, звездолет угробить; следующий «Рифей» уже гобийская Станция испытывать будет!
— Значит, теперь я — официальный кагэбэшник? — спросил Макаров, проведя ладонью по гладкому материалу френча.
— Официальный, официальный, — заверил его Калашников, — пробы негде ставить. Готов к труду и обороне?
— Готов, — кивнул Макаров. — Разве что поесть не мешало…
— Заодно и пожрем, — хихикнул Калашников, направляясь к выходу. — У вас тут, на Станции, не разберешь — то ли совещание, то ли застолье!
Макаров вышел из квартиры, по старой привычке попытался запереть дверь, усмехнулся и спустился в кафе, догнав Калашникова уже на последних ступеньках. Несмотря на обеденный час, в кафе сидели всего лишь четыре человека. Макаров поздоровался с Марксом, кивнул Астархану и улыбнулся, завидев сидевшего рядом Лапина; Калашников помахал рукой, приветствуя стоявшего в отдалении Гринберга.
Астархан поднялся из-за стола и похлопал Макарова по плечу:
— Молодчина! Еще немного, раскатал бы «Рифей» по атому! Эх, если бы не Калашников…
— Прошу прощения, — встрял Калашников, — но я не люблю вот так, ни с того ни с сего, разваливаться на атомы. Предупреждать надо!
— В следующий раз, — подчеркнуто вежливо произнес Астархан, — обязательно предупредим!
— Договорились, — кивнул Калашников. — А теперь, если можно, давайте к делу. Мне сегодня еще на Конгрессе выступать!
— Присаживайтесь, Павел Александрович, — предложил Маркс, — присаживайтесь, Артем Сергеевич, присаживайтесь и вы, Астархан Ибрагимович. Разговор у нас будет хоть и короткий, но обстоятельный. Прежде всего, — Маркс оперся руками на стол и встал, — я хочу высказать свою благодарность вам, звездный русич Макаров. Сегодня мы знаем, что работа испытателем на нашей маленькой Станции была лишь самым первым этапом вашей величественной задачи. Могу сказать откровенно: этот этап вы завершили поистине блестяще! Те немногие дни, которые вы провели в нашем маленьком коллективе, надолго останутся в нашей памяти. Вы раскрыли перед нами новые горизонты человеческих возможностей, задали новые ориентиры профессионального мастерства и благодаря своему своеобразному чувству юмора подарили нам немало веселых минут. Прощаясь с вами, я хотел бы не столько пожалеть о том, что навсегда лишаюсь классного испытателя и замечательного товарища, сколько порадоваться за тех, с кем вы будете продолжать свою трудовую деятельность на благо Звездной России. Успехов вам на новом рабочем месте, Павел Александрович!
Макаров захлопал глазами и шмыгнул носом. Проникновенная речь Маркса смутила его до последней степени, оставив вместе с тем чувство некоторого удовлетворения. По меньшей мере, «Рифей» я испытал, решил Макаров; а значит, долг свой более или менее выполнил.
— Что касается вас, Артем Сергеевич, — Маркс повернулся в сторону Калашникова, — то я вынужден с прискорбием констатировать, что ваше участие в испытаниях не пошло им на пользу. Как вы уже наверняка знаете, ваше вмешательство в самый ответственный момент не позволило протестировать «Рифей» в самом экстремальном режиме, и, более того, воспрепятствовало дальнейшему ходу испытаний. Таким образом, окончательно подтвердились мои подозрения относительно ваших индивидуальных способностей: в вашем присутствии очень многие процессы идут так, как вам хочется, а не так, как они должны проходить исходя из начальных условий. Прошу вас отнестись к моим словам со всем возможным вниманием, Артем Сергеевич: как только вы вмешиваетесь в какую-либо ситуацию, вы полностью ее изменяете! Я полагаю, что вы имеете право знать об этой своей особенности — а следовательно, обязаны учитывать ее при планировании своих действий. Впредь, Артем Сергеевич, не забывайте, что от вас в этом мире кое-что зависит!
Калашников молча кивнул и посмотрел на Маркса отсутствующим взглядом. Все это он уже слышал, и не один раз; но только сейчас Калашникову стала понятна вся полнота ответственности, которую влекли за собой его экзотические способности. Вспомнив все уже происшедшее с ним в Звездной России и за ее пределами, Калашников еще раз кивнул и протяжно вздохнул. Да, ситуации, в которые он попадал, заканчивались совсем не так, как должны были закончиться. Ну что ж, сказал себе Калашников; ты сам всего этого хотел? Получай!
— А теперь, — закончил Маркс свое затянувшееся выступление, — я передаю слово Семену Лапину, которого все вы хорошо знаете. Павел Александрович, да вы не стесняйтесь, лопайте, сколько влезет!
Перед Макаровым появилась тарелка с яичницей, корзинка с хлебом и большой стакан апельсинового сока. Макаров хмыкнул и навалился на еду, время от времени бросая на Лапина косые взгляды. Интересно, что он им наплел, про «величественную задачу»?!
— Уж простите, — пробасил Лапин, картинно разводя руками. — Надо было, чтоб Пашка где-то пообтерся, с людьми познакомился. Не сразу же Галактику спасать? Если что не так, еще раз простите.
— Да все так, — воскликнул Астархан, — дальше давай! Чем он у тебя заниматься-то будет?
— Да тем же самым, — ответил Лапин, огладив бороду. — Испытывать будет — терпение галактического сообщества.
Астархан громко рассмеялся:
— Так же, как «Рифей»?! Тогда ему Калашникова в напарники надо! Иначе каюк сообществу!
— Надо будет, — кивнул Лапин, — и Калашникова дадим. Так что за Пашку не беспокойтесь. А вот кто бы мою тарелку поглядел? Что-то она на поворотах трястись стала!
— Поглядим, — пообещал Маркс и посмотрел на Гринберга. — Скажете что-нибудь, Михаил Аронович?
— Скажу, — ответил Гринберг, подходя к столу. — Шутки шутками, а разговор этот мы продолжим уже у Верховного. Так что прошу отнестись ко всему случившемуся с полной мерой ответственности. Зона нестабильности, сами знаете; поменьше резких движений. Договорились?
