Юрий Брайдер - Замок ужаса
— Слушайте, да это же человек!
— А ты думал, крокодил?.. Вон, смотри — голова…
— Точно, человек! Только какой-то странный. И волос почти нет… Как же он зимой-то не мерзнет?
— Мальчишка совсем… Зачем вы его так скрутили, ребята?
Охотники отвечали односложно, больше отругивались. Подбежала какая-то полуголая малышка, без страха заглянула Ивану в лицо. Ей дали по шее, и она с ревом исчезла. Раздались недовольные голоса:
— Зачем ребенка колотишь, Койот? По морде давно не получал? Можем помочь…
— Совсем озверели на своей охоте…
— Да, пора бы и прижать охотников — совесть потеряли!.. Детей бить… Ты вон дойди медведя поймай да и колоти его на здоровье. Если сдачи не даст…
— А ну, тихо! — заорал один из охотников. — Посторонись!.. Охотники ускорили шаг, и толпа осталась позади, голоса стихли. Ивана еще несколько минут куда-то несли, а потом остановились и опустили на траву. Выдернули жердь. Подошел охотник с ножом, перерезал путы на ногах. Рядом блеснул свет, открылась какая-то дверь. Ивана втащили внутрь.
Он перевернулся на спину и огляделся. Это было помещение — не то сарай, не то большой шалаш. На стенах располагались горящие факелы, и в их мерцающем свете Иван рассмотрел стоящих вокруг него охотников. Их было пятеро. Четверо были молоды, и только один, с рыжей шевелюрой, производил впечатление немолодого уже человека. Наверное, это и был тот Мозли, которого окликали в лесном поселке.
— Развяжите ему руки! — произнес властный голос. Рыжий наклонился над Иваном. В руке его блеснул нож, и Иван почувствовал, что у него снова появились руки, онемевшие и полумертвые. Он встал, пошатываясь. Перед ним стоял длинный, сплетенный из прутьев стол. За столом сидела группа людей. Они были одеты в такие же звериные шкуры, что и охотники. Бороды их были узкими и седыми. Во главе стола сидел старец, одетый в драный военный мундир. На голове его красовалась белая каска с буквами «МР». Сквозь дырки в мундире виднелось смуглое тощее тело. Похоже, этот человек был здесь главным.
— Отец Мюррей! — сказал рыжий Мозли. — Мы поймали этого парня у Великих Лугов.
Отец Мюррей внимательно посмотрел на Ивана.
— Посадите его, — сказал он. — Вы же видите: он еле на ногах стоит.
Ивана посадили. Он начал массировать полумертвые руки. — Кто ты, пришелец? — спросил Отец Мюррей.
— Человек, — сказал Иван, с трудом разлепив спекшиеся губы.
— Зачем ты явился в наш лес?
Иван пожал плечами:
— Я не знал, что этот лес ваш.
Подошел один из охотников и положил на стол сумку и лайтинг.
— Это было с ним, — сказал Мозли.
Отец Мюррей кивнул и снова повернулся к Ивану.
— Ты не ответил на мой вопрос, пришелец… Впрочем, ладно! Откуда ты? Где живешь?
— Я пришел с больших холмов, — сказал Иван. — Это на северо-восток отсюда, вдоль реки.
Отец Мюррей переглянулся с сидящими за столом.
— Вдоль реки?.. Ты молод, пришелец, и потому пытаешься нам солгать… Разве тебе неизвестно, что рука Господа поражает всякого, кто выходит из спасительного леса?
Иван снова пожал плечами.
— Вы мне можете не верить, но я не лжец. Я действительно пришел оттуда. Рука Господа меня не тронула.
— Ты хочешь сказать, что ты сын Божий? — с издевкой сказал один из сидящих за столом, выглядевший моложе остальных.
— Подождите, Грант! — прервал его Отец Мюррей. — Это твои вещи, пришелец? — Он показал на сумку и лайтинг.
Врать было бессмысленно. — Да, мои.
— Что это такое?
У Ивана появилась надежда.
— Давайте, покажу. — Он привстал, но его тут же грубо посадили на место.
— Не надо, — сказал Отец Мюррей. — Мы сами разберемся… Может быть, это оружие, — пояснил он остальным. — До Божьего Пожара в мире было много всякого оружия… Мне рассказывал мой дед.
— Я тоже слыхал об этом, — нетерпеливо сказал тот, кого звали Грантом. — Вы мне лучше скажите, что мы будем делать с этим молодчиком?
Отец Мюррей поднял руку.
— Не сейчас, — сказал он. — Надо как следует подумать!.. Когда у нас в последний раз был чужой? Кажется, еще при моем прадеде…
Грант фыркнул.
— И что же с ним случилось? — выкрикнул он. — Вы что, забыли, кем были наши предки до Божьего Пожара?.. Что целью их жизни было служение Господу?.. И потом: чего ждать? Пока он сбежит?
— Куда он сбежит? — произнес еще один, до сих пор молчавший бородач. — Он же не лесной житель — это сразу видно!.. Я вас понимаю, Грант: вам требуется жертва для Огненного Столба. — Он встал. — Нет, Грант, нам не надо напоминать, кем были наши предки. А вот вы, кажется, забыли, что нам нужна свежая кровь.
— Что вы имеете в виду, Филин? — сказал Отец Мюррей. — Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что с ним надо свести двух-трех наших девчонок. Чтобы родились здоровые дети…
Сидящие за столом зашумели.
— Да-да! — повысил голос Филин. — Вы что не ведаете, сколько в последнее время стало рождаться уродов?
«И у них те же самые проблемы», — подумал Иван. Все замолчали. Отец Мюррей сдвинул каску на глаза и почесал затылок.
— И я не дам его трогать, — сказал Филин, — до тех пор, пока не убедимся, что девчонки беременны. — Он вдруг хлопнул кулаком по своей левой ладони. — Даже более того: пока не родятся дети!.. И не щерьтесь, Грант! Меня в первую очередь волнует здоровье потомства, а не ваши религиозные отправления! Я знаю, как вы радуетесь, когда рождается урод. Как же? Пища для Огненного Столба… Только скоро дойдет до того, что всех к Столбу потащим!
— Отпустите вы меня, — тихо сказал Иван. — Я ведь не сделал вам ничего плохого.
Старики рассмеялись. Отец Мюррей вышел из-за стола и обошел Ивана кругом, словно разглядывая неведомого зверя.
— Нет, милый, — сказал он. — Зачем же тогда тебя сюда тащили?.. — Он повернулся к сидящим за столом. — Симпатичный мальчик… Филин прав! Я думаю, сегодня мы его оставим в покое: больно он слаб. А уж завтра… Завтра первой будет моя Линда… Мозли!
— Я, Отер Мюррей.
— Отведи его в карцер, Рыжий! Да поставь охрану из тех, кто не спит на посту!.. Да прежде накормить не забудьте!
Через десять минут Иван сидел у костра и наворачивал из деревянной миски горячую похлебку с грибами и мясом. Где-то пронзительно кричала ночная птица. Время от времени в кронах деревьев начинал шуметь ветер, но быстро стихал.
Мозли сидел рядом и смотрел, как Иван ест. Лицо его, освещенное пламенем костра, ничего не выражало. Когда Иван отложил в сторону миску, Мозли встал.
