Иван Ефремов - Туманность Андромеды
Ученый-историк нахмурилась, но африканец расхохотался так добродушно и заразительно, что Веда засмеялась тоже и, попрощавшись жестом, исчезла.
В назначенный срок Мвен Мас снова увидел молодую женщину в телевизиофоне.
— Можете не говорить — вижу, что ответ неблагоприятный.
— Да. Устойчивость ниже предела безопасности… Если идти общим путем, то выемка разрушенной части составит кубический километр известняка.
— В пределах наших возможностей остается лишь тоннельная выемка сейфов второй пещеры, — печально сказала Веда.
— Стоит ли дело такого сильного огорчения?
— Простите меня, Мвен, но вы тоже стояли у двери, за которой скрывалась неразгаданная тайна. У вас она великая и всеобщая, а у меня маленькая. Но эмоционально моя неудача равна вашей.
— Мы оба — товарищи по несчастью. Могу вас уверить, что еще не раз будем ударяться о стальные двери. Чем отважнее и сильнее будут стремления, тем чаще встретятся двери.
— Какая-нибудь откроется!
— Именно!
— Но вы ведь не отступили совсем?
— Конечно. Соберем новые факты, указатели более правильных поворотов. Сила космоса так невероятно огромна, что с нашей стороны было наивно бросаться на нее с простой кочергой… Точно так же, как и вам открывать руками эту опасную дверь.
— А если придется ждать всю жизнь?
— Что такое моя индивидуальная жизнь для таких шагов знания!
— Мвен, где ваша страстная нетерпеливость?
— Она не исчезла, но обуздана. Страданьем…
— А Рен Боз?
— Ему легче. Он продолжает путь в поисках уточнения своей абстракции.
— Понимаю. Минуту, Мвен, что-то важное.
Экран с Ведой погас, и когда зажегся снова, перед Мвеном Масом как будто была другая, юная и беззаботная женщина.
— Дар Ветер спускается на Землю. Спутник пятьдесят семь завершен раньше срока.
— Так быстро? Все сделано?
— Нет, только наружная сборка и установка силовых машин. Внутренние работы проще. Его отзывают для отдыха и анализа доклада Юния Анта о новом виде сообщений по Кольцу.
— Благодарю, Веда! Радостно будет увидеть Дар Ветра.
— Обязательно увидите… Я не договорила. Усилиями всей планеты приготовлены запасы анамезона для нового звездолета «Лебедь». Улетающие зовут проводить их в дорогу без возврата. Вы будете?
— Буду. Планета покажет на прощание экипажу «Лебедя» все самое прекрасное и любимое. Они хотели также посмотреть танец Чары на празднике Пламенных Чаш. Она сама едет повторять его перед отлетом в центральном космопорте Эль Хомра. Встретимся там!
— Хорошо, Мвен Мас, милый!
Глава XV
ТУМАННОСТЬ АНДРОМЕДЫ
В Северной Африке, к югу от залива Большой Сирт, раскинулась огромная равнина Эль Хомра. До ослабления пассатных колец и изменения климата здесь находилась хаммада — пустыня без травинки, сплошь закованная в панцирь полированного щебня и треугольных камней с красноватым оттенком, от которых хаммада и получила свое название «красная». Море слепящего жаркого пламени в солнечный день, море холодного ветра в осенние и зимние ночи. Теперь от хаммады остался только ветер; он гнал по твердой равнине волны высокой голубовато-серебристой травы, переселенной сюда из степей Южной Африки. Свист ветра и склоняющаяся трава будили в памяти неопределенное чувство печали и близости степной природы к душе, будто это уже встречалось в жизни. Не один раз и при различных обстоятельствах — в горе и в радости, в утрате и находке.
Каждый отлет или приземление звездолета оставляли выгоревший, отравленный круг поперечником около километра. Эти круги огораживались красной металлической сеткой и стояли неприкосновенные в течение десяти лет, что больше чем в два раза превышало длительность разложения выхлопов двигателей. После посадки или отправки корабля космопорт перекочевывал на другое место. Это накладывало отпечаток временности, недолговечности на оборудование и помещения порта, родня обслуживавших его работников с древними номадами Сахары, несколько тысяч лет кочевавшими здесь на особых горбатых животных с изогнутыми шеями и мозолистыми лапами, называвшихся верблюдами.
Планетолет «Барион» в свой тринадцатый рейс между строящимся спутником и Землей доставил Дар Ветра в Аризонскую степь, оставшуюся пустыней и после изменения климата из-за накопившейся в почве радиоактивности. На заре открытия ядерной энергии в ЭРМ здесь производилось множество опытов и проб нового вида техники. До сих пор осталась зараженность продуктами радиоактивного распада — слишком слабая для того, чтобы вредить человеку, но достаточная, чтобы задержать рост деревьев и кустарников.
Дар Ветер наслаждался не только прекрасным очарованием Земли — голубым небом в невестином платье из легких белых облаков, но и пыльной почвой, редкой и жесткой травой.
Шагать твердой поступью по Земле под золотым солнцем, подставляя лицо сухому и свежему ветру! Только побывав на грани космических бездн, можно понять всю красоту нашей планеты, когда-то названной неразумными предками «юдолью горя и слез»!
Гром Орм не задержал строителя — старый председатель Совета сам хотел проводить звездолет.
Оба прибыли в Эль Хомру в день отправления экспедиции.
С воздуха Дар Ветер заметил на матовой серо-стальной равнине два гигантских зеркала. Правое — почти круг, левое — длинный, заостряющийся назад эллипс. Зеркала были следами недавних взлетов кораблей тридцать восьмой звездной экспедиции.
Круг — взлет «Тинтажеля», направившегося на страшную звезду Т и нагруженного громоздкими аппаратами для правильной осады спиралодиска из глубин космоса. Эллипс — след поднимавшейся более полого «Аэллы», понесшей большую группу ученых для разгадки изменений материи на белом карлике тройной звезды Омикрон 2 Эридана. Пепел, оставшийся от каменистой почвы в месте удара энергии двигателей, проникшей на полтора метра вглубь, был залит связующим составом для предупреждения ветрового разноса. Осталось лишь перенести ограды с мест старых взлетов. Это сделают после отбытия «Лебедя».
Вот и сам «Лебедь», чугунно-серый в тепловой броне, которая выгорит во время пробивания атмосферы. Дальше корабль пойдет, сверкая своей, отражающей все виды радиации, обшивкой. Но никто не увидит его в этом великолепии, кроме роботов-астрономов, следящих за полетом. Эти автоматы дадут людям лишь фотографию светящейся точки. Обратно на Землю придет корабль, покрытый окалиной, с бороздами и воронками от взрывов мелких метеоритных частиц. Но «Лебедя» не увидит никто из окружающих его сейчас людей: всем им не прожить сто семьдесят два года ожидания возврата экспедиции. Сто шестьдесят восемь независимых лет пути и четыре года исследования на планетах, а для путешественников всего около восьмидесяти лет.
