Джордж Мартин - Умирающий свет
Дерк подошел к внешнему краю стены и остановился, глядя вниз. Далеко-далеко под ногами виднелась земля. Когда он впервые перелетел стену на скутере, у него закружилась голова от одного ее вида. Из-под высокой стены в бесконечную глубину уходили стены утесов, и далеко на дне петляла река среди окутанной утренним туманом зелени Парка.
Он стоял, засунув руки в карманы. Ветер трепал его волосы, заставлял ежиться. Он стоял и смотрел. Потом он достал из кармана говорящий камень и покрутил его между большим и указательным пальцами, словно это был амулет. Джинни, подумал он, куда она ушла? Даже говорящий камень не вернул ее.
Рядом с ним послышались звуки шагов и раздался голос:
– Честь вашему сообществу, честь вашему тейну.
Дерк повернулся, все еще сжимая говорящий камень. Рядом с ним стоял старик, высокий, как Джаан, и старый, как бедный покойный Челл. Его массивная фигура чем-то напоминала льва. Пышная снежно-белая шевелюра переходила в столь же густую бороду, что вместе составляло настоящую гриву. Но лицо его казалось усталым и поблекшим, словно он носил его несколько лишних столетий. Только глаза выделялись – живые, синие глаза, какие были когда-то у Гарса, глаза, в глубине которых плясали ледяные огоньки.
– У меня нет сообщества, – ответил Дерк. – И у меня нет тейна.
– Простите, – извинился старик. – Значит, вы внешнепланетянин, да?
Дерк поклонился.
Старик хмыкнул.
– Тогда вы попали не в тот город, господин призрак.
– Призрак?
– Призрак Фестиваля, – пояснил старик. – Кем еще вы можете быть? Это планета Уорлорн, и живые люди все вернулись по домам.
Поверх вылинявшего синего костюма на нем был надет черный шерстяной плащ-накидка с огромными карманами. Чуть ниже бороды виднелся массивный стальной диск, висевший на кожаном ремешке. Когда старик вынул руки из карманов плаща, Дерк увидел, что у него не хватает одного пальца и нет браслетов на руках.
– У вас нет тейна, – заметил Дерк.
– Конечно, у меня был тейн, – ворчливо ответил старик. – Я был поэтом, призрак, а не священником. Что за вопрос? Поосторожнее. Я могу обидеться.
– Но вы не носите железа с огнем, – указал Дерк.
– Вы правы. Ну и что? Призраку не нужны украшения. Мой тейн уж тридцать лет как мертв. Полагаю, он обитает в одном из поселений Редстила, а я обитаю здесь, на Уорлорне. В Лартейне, если говорить правду. Обитать на малой планете весьма утомительно.
– О, – улыбаясь, произнес Дерк. – Значит, вы тоже призрак?
– Да, конечно, – ответил старик. – Вот, стою тут, беседую с вами, поскольку у меня нет цепей, чтобы греметь ими. Кто я, по-вашему мнению, как не призрак?
– Я думаю, – ответил Дерк, – что вы можете оказаться Кираком Редстилом Кависом.
– Кирак Редстил Хавис, – монотонно повторил старик хрипловатым голосом.
– Я знаком с ним. Призрак человека, если сам человек когда-нибудь существовал. Ему предназначено судьбой обитать в трупе кавалаанской поэзии. Он бродит по ночам, стеная и декламируя строчки из элегий Джеймис-Лайона Таала и некоторые из лучших сонетов Эрика Высокородного Айронджейда Девлина. В полнолуние он распевает брейтские военные гимны и иногда старые погребальные песни людоедов Глубоких Угольных Шахт. Самый настоящий призрак, и один из самых жалких к тому же. Когда он хочет особенно помучить жертву, он декламирует свои собственные стихи. Уверяю вас, что, если вам когда-нибудь доведется услышать, как Кирак Редстил читает свои стихи, вы подумаете, что уж лучше бы он гремел цепями.
– Да? – ответил Дерк. – И все-таки я не понимаю, почему поэт обязательно должен быть призраком.
– Кирак Редстил пишет стихи на старокавалаанском языке, – ответил старик, хмуря бровь. – И этого достаточно. Это мертвый язык. Кто будет читать то, что он пишет? В его родном сообществе дети растут, говоря только на стандартном, межзвездном языке. Возможно, его стихи переведут, но этот труд вряд ли стоит таких усилий, да будет вам известно. В переводе теряется рифма, а ритм хромает, как раненый оборотень. Ничего хорошего от стихов не останется. Ни звенящих ритмов Гейлена Глоустоуна, ни очарования церковных гимнов Слепого Лаариса Высокородного Кенна, ни печали шанагейтских четверостиший, воспевающих железо-и-огонь, даже песен эйн-кети, которые с трудом можно причислить к поэзии, – ничего не сохранится, ни крошки из всего богатства. Лишь малая часть его живет еще в памяти Кирака Редстила. Да, он призрак. Только поэтому он явился на Уорлорн. Это планета призраков. – Старик посмотрел на Дерка, теребя бороду. – Вы – призрак какого-нибудь туриста, осмелюсь предположить. Несомненно, вы заблудились, когда пошли искать ванную комнату, и с тех пор ее ищете.
– Нет, – ответил Дерк. – Нет. Я искал кое-что другое. – Улыбнувшись, он протянув на ладони говорящий камень.
Старик внимательно осмотрел его, прищурив строгие синие глаза. Ветер развевал его плащ.
– Что бы это ни было, оно, вероятно, мертво, – изрек он.
Далеко снизу, со стороны реки, воды которой блестели в зелени Парка, до них донесся еле различимый отдаленный вой баньши. Дерк резко повернул голову, стараясь разглядеть что-нибудь в той стороне, но ничего не увидел. Не было ничего – только двое людей на стене, и кидающийся на них ветер, и Хеллей высоко в сумеречном небе. Никакого баньши. На этой планете время для баньши вышло. Они все вымерли.
– Мертво? – переспросил Дерк.
– Уорлорн полон мертвых вещей, – сказал старик. – И людей, ищущих мертвые вещи, и призраков. – Пробормотав что-то непонятное на старокавалаанском языке, он медленно побрел прочь.
Дерк посмотрел ему вслед, потом – в сторону далекого горизонта, затянутого серо-голубыми облаками. Где-то там находился космодром и – он был в этом уверен – Бретан Брейт.
– Ах, Джинни, – прошептал он говорящему камню и кинул его, как мальчик кидает обычный камешек. Он летел далеко-далеко, прежде чем начал падать. Дерк минуту размышлял о Гвен и Джаане и несколько минут о Гарсе.
Потом он повернулся в сторону уходившего человека и окликнул его.
– Призрак! – крикнул он. – Подождите! Выполните, пожалуйста, мою просьбу, просьбу призрака к призраку!
Старик остановился.
ЭПИЛОГ
Это было заросшее травой поле в центре Парка, недалеко от Космодрома. Когда-то, в годы Фестиваля, атлеты одиннадцати из четырнадцати планет Запокровья состязались здесь за венцы из железного хрусталя.
Дерк и Кирак Редстил прибыли туда задолго до назначенного времени.
Когда назначенный час приблизился, Дерк начал волноваться. Но его сомнения скоро рассеялись. Как по расписанию, в небе появился аэромобиль с куполообразной крышей в форме головы рычащего волка. С пронзительным визгом импульсных труб он медленно облетел поле. Пилот убедился в том, что они действительно здесь, и повел машину на посадку.
