Евгений Гаркушев - Выше времени
Вынув из красивого пластикового пакета бутылку, обильно намазанную грязью, добытой в палисаднике перед домом, Лена бросила ее возле колонны. Подумав, бросила там же и испачканный изнутри пакет. Оглянулась по сторонам, опять не увидела никого, кроме старушки, погруженной в чтение, и ушла домой. Встречать мужа и быть с ним ласковее. Готовиться к возможной грозе… Хотя муж стал таким постылым… Жрет, пьет пиво едва ли не ведрами да храпит во сне. Разжирел чуть ли не вдвое с того времени, как они познакомились.
Убедившись, что девушка ушла, и никто не следит за территорией парка, Зинаида Михайловна быстро поднялась со скамейки, подошла к колонне, подобрала с травы пакет и положила в него грязную бутылку. Пересчитать деньги можно будет и дома.
Старушка быстро миновала выход из парка и мелко семенила по асфальту. На лице ее отражалась целая гамма чувств: радость, жадность, опасливость, недоверие к окружающим…
— Здравствуйте, Зинаида Михайловна, — обратился я к ней, когда женщина вышла на перекресток улиц Парковой и Пушкина. — Можно вас на минутку?
Библиотекарь едва не взвизгнула, но визг сдержала, отчего он превратился в приглушенный всхрюк. После этого она быстро пришла в себя и пролепетала:
— Что тебе надо, что тебе надо, бандит?
— Почему же бандит, Зинаида Михайловна? Я, может быть, хочу вам помочь… как ваш читатель…
При слове «читатель» пожилая дама немного успокоилась, натянуто улыбнулась и сообщила:
— Нынче каждый так и норовит другому помочь — от денег избавиться.
— Да, да… Сейчас ведь вы помогли одной девушки избавиться от всех ее денег. Да еще и в долги заставили ее залезть.
Глаза Зинаиды Михайловны метнулись в сторону. Библиотекарь словно бы искала путь к спасению, безопасную подворотню… А может быть, какой-нибудь предмет, которым было бы просто огреть меня по голове. Убедившись, что ничего достойного внимания в поле зрения не находится, старушка заявила:
— Меня попросили. Попросили пакет забрать. Вот этот вот пакет. Трое амбалов здоровенных. Ты что, неприятностей хочешь? Они подъехать сейчас должны!
— Нет, неприятностей не хочу, — покачал головой я. — Я хочу поговорить. А амбалов никаких не будет. Пригласите меня к себе на чай, Зинаида Михайловна?
Библиотекарь едва не завизжала опять.
— Нет! Отстаньте от меня! Вы маньяк, наверное! Я сейчас милицию вызову. Или людей на помощь звать буду!
— Никого вы не вызовете и звать не станете — не в ваших это интересах. Но если домой меня пригласить не хотите — давайте в бар зайдем. Кофе выпьем.
— Я кофе не пью. Давление у меня, — отрезала старушка.
— Тогда я вас мороженым угощу!
— Дороговато мне станет твое мороженое за тысячу долларов…
Я начал злиться, понимая всю неуместность этого чувства.
— Поймите — хотел бы я отобрать у вас деньги — вырвал бы пакет и убежал. Мне поговорить с вами надо.
— Фотографии Ленкины купить хочешь? — хитро прищурившись, спросила старуха. — Любовник ее?
— Не любовник. Будем считать, что фотографии получить, и правда, хочу.
— То-то я и смотрю — чудной ты… Если так — пойдем, потолкуем.
Мы спустились в подвальчик на Парковой, где было много свободных столиков. Я заказал ванильное мороженое. И Зинаиде Михайловне, и себе. Любимое мороженое Леночки. Символично.
Впрочем, библиотекаря мой выбор, похоже, не смутил. Пожилая женщина крепко взяла в руки пластиковую ложечку и принялась поглощать ледяное лакомство с удивительной скоростью. Я и моргнуть не успел, как пришлось заказывать вторую порцию.
— Не жаль вам Лену? — спросил я Зинаиду Михайловну.
— Нет, — коротко бросила она.
— Совсем?
— Совсем! Кто меня жалел? Я тебя спрашиваю: кто и когда пожалел меня?
— А когда вас надо было жалеть? — поинтересовался я.
Ответ был мне известен. О Зинаиде Михайловне я узнал многое. В какой-то степени я стал ее частью. Проник в ее сознание. Хоть это было и тяжело. Очень тяжело. Но Дипломатор помог.
Жизнь ее, действительно, не баловала. Но и Зина с ранней молодости не была мягкой и пушистой… А с чего все началось? Сейчас уже трудно сказать. Сломалось ли что-то в ее душе, когда мать заставляла ее нянчить капризного брата, вместо того, чтобы девочка поиграла с куклами и с подругами? Или тогда, когда ее обманул и бросил молодой человек, которого Зина в первый и, может быть, в последний раз в своей жизни полюбила? Или все началось только тогда, когда она холодно и расчетливо увела у знакомой мужа — чтобы бросить его через два года, когда подвернулась лучшая партия? Или когда судьба отняла у нее второго мужа, который боялся попасть под суд из-за хищений и застрелился, чтобы избежать позора? Но благосостояние семьи это не спасло. Часть имущества была конфискована государством, часть отобрала у Зинаиды Михайловны, состоявшей с самоубийцей в гражданском браке, его прежняя жена…
Била жизнь Зину и била сильно. Она не оставалась в долгу.
— Не надо меня жалеть, парень! — зло заявила старуха. — Молодость не вернется, чувства не разгорятся вновь. Ко мне были злы, и я буду зла. Даже не зла — справедлива!
— А если отвечать на зло добром? — спросил я.
— Ты пробовал?
— Пытался…
— Вот и пытайся дальше… А меня не трогай.
— Может быть, вы вернете Лене деньги? Сотрете с «винчестера» ее фотографии, которые она послала вам из лучших чувств? Вы ведь очень ее обидели. Обманули лучшие чувства. А у девушки вся жизнь впереди.
— Потаскуха она. И ничего хорошего не заслуживает, — сверкнула глазами Зинаида Михайловна.
— Я бы мог вам помочь…
— Что ты меня лечишь? На жалость давишь! Будь ты проклят! — на весь подвал закричала старушка.
Меня словно отшвырнуло от нее. Посетители подвала неохотно оглянулись на наш столик, но быстро вернулись к своим занятиям. Подумаешь, мать что-то не поделила с сыном, или бабка с внуком… И проклинает его во все горло. Эка невидаль!
— Мне тяжело находиться с вами в контакте, Зинаида Михайловна, — сообщил я. — Проклиная кого-то, вы ломаете ему жизнь. Точнее, не ему, конечно, а себе. Исключаете человека из орбиты своих интересов. Но изменяете этим действием только свою жизнь, свое восприятие мира. Я не смогу удержаться здесь, если вы будете относиться ко мне так враждебно. Наша связь и так слишком слаба.
— Пошел ты к черту, — опять прошипела библиотекарь.
Наш столик вновь качнуло.
— Неужели чужие страдания доставляют вам радость? Зачем вы предали доверившуюся вам Леночку?
— Что ты ко мне прицепился? Чужие страдания не доставляют мне радости. Но они не доставляют мне и горя, — ответила Зинаида Михайловна. — Понимаешь? Почему я должна беспокоиться о ком-то?
![Лотар-Гюнтер Буххайм - Подлодка [Лодка]](/uploads/posts/books/239695/239695.jpg)
