Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 8
— Да, знаю, — оборвал ее Кашинг. — Я мог бы пройти мимо камня, но не мимо Змейки и Преследователей.
— Здесь пустынное место, — сказал Ролло. — И тут возникает много странных вещей.
— Так везде на западе, или только здесь? — спросил Кашинг.
— В основном тут. Про эти места много чего рассказывают.
— Это имеет какое-нибудь отношение к Звездному Городу?
— Не знаю, — отвечал Ролло. — Мне ничего не известно о Звездном Городе. Я только говорю о том, что слышал.
— Мне кажется, сэр Робот, — сказала Мэг, — что вы уклоняетесь от ответа. Вы могли бы побольше рассказать нам о Преследователях?
— Они поедают людей, — ответил Ролло.
— Поедают людей?
— Вот именно. Не плоть, конечно, поскольку им не нужна плоть. Они едят душу и разум.
— Хорошенькое дело, — воскликнула Мэг. — Стало быть, наши души и разум сожрут, а ты об этом и словом не обмолвился. Только сейчас сказал!
— Они не причинят вам вреда, — сказал Ролло. — Ваши души и разум останутся при вас. Они не заберут их. Они как бы обнюхивают их.
— Ты пыталась учуять их, Мэг? — спросил Кашинг. Она кивнула.
— Что-то непонятное. Не ухватишь. Кажется, что их больше, чем на самом деле, хотя никто не знает, сколько их в действительности, поскольку их невозможно сосчитать. Как будто толпа людей, очень много людей.
— Это верно, — сказал Ролло. — Их очень много. Они сделали частью себя всех людей, разум и душу которых попробовали на вкус Прежде всего, надо сказать, что они пустые, у них нет ничего своего. Они — никто и ничто. Чтобы стать кем-то, возможно, множеством кого-то…
— Ролло, — перебил его Кашинг, — ты знаешь это наверное, или повторяешь то, что слышал от других?
— Только то, что слышал от других. Я же говорил, что вечерами, когда мне было одиноко, я подкрадывался к кострам и слушал разговоры.
— Да, я знаю, — проговорил Том. — Небылицы все это, байки…
В тот же вечер, когда Ролло отправился на разведку, Мэг сказала Кашингу:
— Парень, а я боюсь.
— Не обращай на Ролло внимания. Он как губка. Впитывает все, что слышит. Даже не пытается разложить все по полочкам, оценить и взвесить. Правда, выдумка — ему все едино.
— Но тут столько загадочного.
— Так ведь и ты ведьма. Перепуганная ведьма.
— Помнишь, я говорила тебе, что у меня скромные способности. Могу предчувствовать, кое-как читаю мысли. Я просто преувеличивала свои способности, чтобы обеспечить себе безопасность. Так я спасалась от городских племен. Они боялись трогать меня. Это был способ выжить, спастись, получать пищу и подарки.
…Когда они двинулись дальше, местность стала еще мрачнее. Со всех сторон — только далекий горизонт. Небо сохраняло голубовато-стальной цвет. С севера и запада дули сильные сухие ветры, и вокруг не стало ни капли влаги. Иногда у путешественников кончалась вода, и тогда либо Ролло находил ее, либо Энди чуял носом далекие источники.
Они испытывали все более острое ощущение оторванности, словно стали узниками этой сухой пустыни и потеряли всякую надежду выбраться. Бесконечное однообразие. Кактусы, выжженная солнцем трава, маленькие зверьки и птицы — все это казалось вечным и неизменным…
— Медведей нет, — посетовал Ролло как-то вечером.
— Так вот ты что делаешь, когда убегаешь от нас, — сказала Мэг. — Охотишься на медведей?
— Мне нужна смазка, — объяснил Ролло. — Мои запасы на исходе. А в этих местах водятся гризли.
— Найдешь ты своего медведя, — сказал Кашинг. — Вот переправимся через Миссури…
— Если мы еще отыщем Миссури, — подала голос Мэг.
Да, подумал Кашинг, в таких местах испытываешь ощущение, что все не на месте, все как-то сдвинулось. Тебе кажется, здесь должно что-то быть, а этого нет, и неизвестно, было ли. И единственная реальность — это пустота, которой нет конца. Они ушли со старой привычной Земли и по какой-то странной иронии судьбы или стечению обстоятельств очутились здесь, не на Земле, а на какой-то далекой чужой планете, одной из тех, что когда-то, возможно, посещал человек.
Трепещущая Змейка свилась в кольцо и словно нимб монотонно кружила над головой Ролло. На границе светлого круга, отбрасываемого костром, маячили густые тени Преследователей. Где-то там лежит город, который они ищут. Возможно, это не город, а просто легенда. И местность, по которой они идут, тоже может оказаться не более чем легендой. Они — человек, ведьма и робот, возможно, последний уцелевший робот. Разумеется, не последний оставшийся в живых (таких было много), но последний, сохранивший способность двигаться, работать, видеть, слышать и говорить. А они с Мэг, вероятно, единственные люди, знающие, что и другие роботы живы, но пребывают в безмолвном мраке.
Странная компания: лесной бродяга; ведьма, которая вполне может оказаться дутой ведьмой, — женщина, которая умеет бояться, которая ни разу не посетовала вслух на тяготы пути, — и пережиток прошлого, символ тех времен, когда жизнь была легче, но когда на древе жизни разрасталась раковая опухоль, жравшая эту самую жизнь до тех пор, пока жизнь эта стала никому не нужна.
А теперь, когда легкой жизни больше нет, что такое нынешняя жизнь? Почти пятнадцать веков бессмысленного жестокого варварства. И самое страшное в том, что человек даже не пытается подняться над своим варварством. Как будто, потерпев неудачу на избранном пути, человек не хочет и не может построить другую жизнь. Вероятно, не хочет даже попытаться сделать это. А может, человечество просто не сумело использовать свой шанс, а другого больше не будет?
— Парень, ты чем-то встревожен.
— Да нет. Просто размышляю. Что изменится, если мы найдем Звездный Город?
— Мы будем знать, что он есть. Будем знать, что когда-то человек летал к звездам.
— Но этого мало, — сказал Том. — Просто знать — мало.
Наутро хандра отпустила его. В этой пустыне, как ни странно, было что-то радостное, какая-то свежесть и чистота, простор, где человек ощущал себя хозяином всего, что видел. Они по-прежнему были одни, но одиночество уже не пугало. Как будто они шли по стране, специально созданной только для них, из которой изгнаны все остальные, где видно далеко, насколько хватает глаз. Преследователи по-прежнему сопровождали их, но уже не казались опасными. Они стали чем-то вроде попутчиков, членами компании.
На исходе дня путешественники увидели двух человек. Таких же одиноких и затерянных в огромной пустоте, как и они сами. До них, стоявших на невысоком пригорке, было с полмили. Мужчина был очень старый, с седыми волосами и бородой. Он был одет в потертые кожаные штаны и стоял прямо, как молодой дуб, глядя на запад. Неугомонный западный ветер трепал его шевелюру и бороду. Женщина, выглядевшая куда моложе, сидела за его спиной чуть сбоку, поджав ноги и наклонившись вперед; она была прикрыта халатом, давно превратившимся в лохмотья. Вокруг росли подсолнухи.
