Ларри Нивен - Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо
Не выходя из кабины, он скользнул рассеянным взглядом по сторонам: стандартный гостиничный номер, вот только… его постоялец может кого угодно привести в состояние шока.
В центре комнаты замерло на трех ногах, заканчивавшихся изящными копытцами, существо с двумя головами и с таким же количеством глаз — по одному на каждой голове. Кожа была светлой и, судя по всему, необычно нежной. Вдоль позвоночника до бедра задней ноги росла густая длинная грива.
С глубины в сто восемьдесят лет всплыло воспоминание — слышал, читал, рассказывали ему про этих существ, исчезнувших задолго до рождения Луиса? Кукольник, точнее, кукольник Пирсона. Да, насколько известно, его разум вполне сравним с человеческим.
— Чему обязан? — спросил Луис.
— Не бойся. Ты можешь уйти, если захочешь, — ответил чужак голосом, принадлежавшим одновременно Клеопатре, Прекрасной Елене, Мерилин Монро и Лорелее Хантц.
Нет в мире логики! Чтобы так говорило двухголовое существо непонятного пола…
— В колледже нам показывали голограммы таких, как ты. Вы ведь исчезли…
— Когда кукольники покинули Освоенный Космос, меня с ними не было, — ответил чужак. — Я остался, ибо нужен моим соплеменникам здесь.
— Так ты прятался? А где, черт побери, мы находимся?
— Это тебя не касается. Ты Луис By MMGPLH?
— Откуда тебе известен мой код? Ты следил за мной?
— Да. Мы в состоянии контролировать сеть трансферных кабин вашего мира.
Что ж, подобное вполне возможно. Правда, потребуется целое состояние на взятки, но это не проблема. Вот только…
— А зачем?
— Долго объяснять…
— Ты выпустишь меня отсюда?
Кукольник на секунду задумался.
— Полагаю, что придется. Но сначала убедись, что я не безоружен и смогу тебя остановить, если ты нападешь на меня.
Луис By пожал плечами.
— А зачем?
Кукольник не ответил.
— Ах, да, теперь я вспомнил — вся ваша этика основана на трусости.
— Не совсем точно, но… так, пожалуй, проще.
Вообще-то могло быть и хуже. У каждой разумной расы свои чудачества. И все-таки легче договориться с кукольником, чем, например, с генетически параноидальным триноком, или кзином с его неудержимыми рефлексами хищника. А чего стоят эти, черт… грогсы — один вид их хватательных органов сразу вызывает более чем неприличные ассоциации.
— Я останусь здесь, если хочешь, — Луис By многозначительно посмотрел на своего собеседника.
— Нет. Наше общение предполагает более тесный контакт. — Под гладкой кожей кукольника нервно перекатились мышцы.
Дверь кабины открылась, и кукольник мгновенно отступил на несколько шагов.
Луис опустился в кресло, стараясь всем своим видом показать полное безразличие к ситуации. Кресло было такое же, как и везде, — подстраивающееся под фигуру; в воздухе чувствовался слабый, почти приятный запах — что-то среднее между аптекой и отделом магазина, где торгуют специями.
Чужак присел на подогнутую заднюю ногу.
— Потребуется долгое объяснение. Что ты знаешь о нас?
— Только то, что рассказывали в колледже. С тех пор прошло много лет… У вас была настоящая торговая империя, правда? То, что мы называем «Освоенным Космосом», составляло только малую ее часть. А потом вы исчезли. Почему?
— Разве об этом уже забыли? Мы бежали от взрыва ядра Галактики — в направлении Магеллановых Облаков!
— Да, я знаю. — Память услужливо подсказала Луису, что цепная реакция Новых была открыта именно кукольниками. — Их свет доберется сюда не раньше, чем через двадцать тысяч лет.
— Разве вы не видите опасности? Идущее со светом излучение превратит эту часть Галактики в пустыню!
— Двадцать тысяч лет — слишком большой срок.
— Гибель и через двадцать тысяч лет останется гибелью. Но… взгляни вот сюда. — Кукольник взял лежащий на столе предмет, и Луис, который на протяжении всего разговора гадал, где у кукольника руки, увидел, что вместо них он весьма ловко использует губы. Большие, словно резиновые, они на несколько дюймов выступали за плоские зубы.
Голограмма — небольшой голубовато-белый диск из неизвестного материала — напоминала изображение солнца класса СО, К9 или К8, перечеркнутое ровной черной полосой.
— Что это такое? — Луис пристально посмотрел на собеседника.
— Можешь оставить ее себе, если хочешь. Кстати, теперь я могу открыть причину, по которой затащил тебя сюда. Предлагаю создать небольшой исследовательский отряд, состоящий из четырех участников, включая тебя и меня.
— И что мы будем исследовать?
— Этого я пока сказать не могу.
— Как ты это себе представляешь? Нужно быть идиотом, чтобы решиться на то, о чем не имеешь ни малейшего представления.
— Всего наилучшего по случаю двухсотого дня рождения, — последовало неожиданное поздравление.
— Спасибо, — ответил несколько удивленный Луис.
— Почему ты покинул гостей?
— Это не твое дело.
— Мое… прошу прощения. Итак — почему ты ушел со своего приема?
Луис By пожал плечами.
— Просто подумал, что двадцать четыре часа — маловато, чтобы как следует отметить двухсотый день рождения. Вот я и решил продлить его, убегая от полуночи. Вряд ли ты в состоянии это понять.
— Ты остался доволен праздником?
— Доволен? Пожалуй, нет… Хотя задумано было неплохо.
На прием явились и те, кого Луис не видел самое малое сто лет, и те, с кем он встречался ежедневно. Некоторые из них когда-то, очень давно, были его смертельными врагами. Получили приглашения его прежние увлечения — женщины, которых он никак не мог вспомнить. Оставалось только удивляться, сколько раз за эти годы у него менялся вкус. Как и следовало ожидать, одно представление гостей заняло несколько часов.
— Мне стало смертельно скучно: «…Луис, расскажи нам о своем последнем путешествии! Почему ты до сих пор одинок, дружище? Как хорошо, что ты пригласил тринокского посла. Мы так долго тебя не видели, Луис!» Воспоминания, обиды, романы, старые шутки — все одновременно в одном большом доме… Разве это можно выдержать!
— Да это похоже на тебя, Луис By. Примерно через каждые сорок лет тебе надоедает общество людей. Тогда ты покидаешь их и отправляешься в путешествие. Один, на маленьком корабле — и это продолжается до тех пор, пока не возникает потребность в чьем-нибудь обществе. На каждой из планет освоенного людьми космоса ты прожил достаточно долго… Сегодня ты ушел со своего приема. Снова мучает беспокойство?
— Это мое личное дело, не так ли?
— Да. А мое дело — вербовка. Ты подходишь для моего исследовательского отряда. Способен на риск, но сначала все детально рассчитываешь. Не боишься оставаться один на один с собой. Поскольку ты всегда заботился о своем теле, в физическом смысле тебе не больше двадцати лет. И наконец — это, пожалуй, самое главное — ты любишь общество иных.
