Сергей Сазонов - Эликсир Любви
- А у тебя есть? - Переспросил Алексей.
- Думаю, да. Есть один человек, который предлагал обратиться в трудную минуту.
- Из тех? Вроде Вениамина? - В голосе Алексея невольно вылезли нотки презрения.
- Вроде, - эхом отозвалась Соня, - только если тебя беспокоят отношения этого человека ко мне, могу успокоить: она - женщина.
Мертвый поселок наконец-то ожил. Где-то в глубине его залаяли собаки, вторя подружке, охраняющей вход. Лай стал приближаться, и к воротам вылетели еще две собаки. Эти оказались покрупнее первой и поблагороднее - среди их предков угадывались овчарки. Вслед за собаками из темноты вышел сторож. Он не торопясь, приблизился и остановился в паре метров от ворот. Это был мужчина, выше среднего роста, заросший щетиной. Карман его тулупа предательски оттопыривался. Основательно продрогший Алексей, будь сейчас военное время, поддержал бы расстрел сторожа за оставление вверенного ему объекта. Но сейчас мирные дни и мужик не за томиком Маркса ходил в соседнюю деревню. Простые земные потребности погнали его на ночь глядя за пару километров по бездорожью за самогонкой. Момент оправдательный для любого русского.
Свой оправдательный момент в кармане мужик на всякий случай прикрыл рукой от незнакомцев. Ворота отпирать он не спешил, настороженно разглядывая поздних гостей.
- Вы к кому? - Первым спросил он, не признав в путниках местных дачников.
- У вас есть телефон? - Напрямую выпалил Алексей.
- У нас машина сломалась, - с жалостливой ноткой, поведала Соня о своём горе. - Нам бы позвонить, вызвать подмогу.
Выглядело это как: "Мы люди не местные...", паролем или опознавательным знаком, переживающего неодолимую беду. Хорошо, что они в благословенной России с её традиционной жалостью к нищим и убогим. Хают её на все лады за безалаберность и азиатчину, но только у нас подают погорельцам и дают на опохмел. Это к нашему человеку можно обратится за помощью после заката солнца. А вот от цивилизованного сторожа где-нибудь в Европе скорее получишь заряд дроби, а не сочувствие. Местный страж пока тоже не спешил раскрывать объятья запоздалым путникам. Возможно, он осторожничал. А почему бы и нет? Ночь. Пустой поселок, а проходимцев пруд пруди. А может, искушался желанием остаться наедине с заветной бутылочкой, что оттягивала карман тулупа. И потому, очищая совесть, он попытался уличить путников во лжи.
- Машина сломалась? Где? На трассе? Так это в километре отсюда. Поселок с трассы не видать. Откуда знаете про телефон?
- Прошлым летом я была здесь, - Поспешила объяснить Соня, - на дне рождения у Левченко. Дачка прямо у пруда. Мы тогда ходили звонить к Вам в сторожку.
- Левченко? - Переспросил сторож, припоминая местных дачников.
Как хорошо, что Соня запомнила фамилию профессора. Гуляли на дне рождения его сына. Левченко это вам не Иванов, такая фамилия встречается не часто. Если сторож не из новеньких, то должен знать профессора. То, что телефон имелся в сторожке, Соня знала точно. Самого сторожа она тогда не запомнила. Они тогда минут сорок ждали его, заблудившего где-то на территории. Его побежал искать Саша - водитель и чуть не силком приволок к сторожке. Сторож оказался не очень-то доволен, но смягчился, когда от щедрот застолья ему отвалили бутылку водки. Не аки пьянства окаянного, а из уваженьица. Дедок так и воспринял подарок. Нынешний сторож был моложе, но также не брит, как и его сменщик.
Рассудив, что от прилично одетых молодых людей опасности не грозит, мужик подошёл ближе и открыл калитку.
- А, ну фу! - прикрикнул он на собак.
Те разбежались по сторонам и наконец-то перестали лаять.
- Пойдем в дом, - Сказал сторож.
Он шагнул в сторону, пропуская Соню с Алексеем, запер калитку и указал, куда идти. Сам пошёл сзади, не из-за того, что опасался подставить спину незнакомым людям, он немного задержался на терраске, пряча бутылку.
В доме пахло печкой. Её сложили слева от входа. Справа нашлось место для буфета, почти антикварного, послевоенной модели, в проплешинах облезшего лака, с настоящими фанерными боками и резными стеклами в дверях. В углу, впритык к печке стояла кровать, старинная, с никелированными шишечками. Стол, совсем обычный, на крепких ножках, застеленный блёклой скатертью, находился у окна, занавешенного белой тряпицей. На столе кроме литровой банки с сахаром, алюминиевой кружки и толстой книжки ничего не стояло. Воспоминанием о детстве, на стене мерно тикали ходики. Лет двадцать назад такие, с забавными циферблатами и гирьками на цепочках, утяжеленными, чем попало, можно было встретить в деревнях. Из благ цивилизации - телевизор, в углу на тумбочке. В принципе, что ещё надо сторожу на зимовке.
- Разувайтесь. - Приказал хозяин, - А то снега натащите - мокро будет. Тапки вон, правда одни, пусть дама оденет, а мы уж в носках. Ботинки лучше снять, согреетесь быстрее. В доме тепло, в носках по половику, не замерзнем.
Он первым скинул тулуп, валенки и подошёл к буфету. Взяв с него чайник, сторож заглянул в него и поставил на печку.
Алексей помог Соне раздеться. Сонин оффисно-фривольный наряд (блузка "а-ля, разгляди лифчик", юбчонка-лоскуток, не скрывающая края чулок-сеточек) озадачил сторожа. Окинув девушку выразительным взглядом, он усмехнулся. Соня сразу решила внести ясность:
- Мы - не студенты, которым негде..., и не любовники, сбежавшие от мужа. У нас на самом деле беда. - Она обернулась к Алексею, вытянула из его кармана трофейную бутылку виски. - У нас нечем заплатить за междугородний звонок. Если не обидитесь, мы отдадим вам это.
- Можно и так, хотя это и не обязательно - неожиданно смутился мужичок, - Оно выпить и вам полезно, а то заболеете ещё.
