Александр Казанцев - Арктический мост
— О, Муцикава-сан, — восторженно заговорил Кото, — я не в первый раз в этом изумительном уголке, но продолжаю восхищаться этими карликовыми лесами, достойными сказочных духов, этими серебристыми горными озерами с уступами скал на заднем плане! А этот темный фон из больших деревьев — словно стена, отгораживающая сказочный мир О’Кими от вторжения безобразного города.
— Да, извините, — буркнул Муцикава, — эти кустарники действительно напоминают лес, если на него смотреть с высоты полета. Но, извините, в воздухе больше думаешь о выполняемом задании, чем об утонченных красотах.
Юный Кото вспыхнул.
— Понимание красоты не исключает доблести! — запальчиво произнес он.
Муцикава посмотрел на него прищуренными глазами и засмеялся. Это рассердило юношу еще больше.
…Кими-тян сидела в одной из европейских гостиных. Словно желая подчеркнуть свой молчаливый протест против японских средневековых обычаев, она оделась в изящное европейское платье, а волосы заплела в тугую косу, завернув ее вокруг головы, как это делают русские.
Она еще издали услышала шаги отца. О том, что семейный совет уже кончился, ее предупредила Фуса-тян.
Что скажет ей отец?
Снова ей вспомнился сон. “Он” держал ее руки в своих. Неужели это возможно?
Безмятежно улыбаясь, О’Кими поднялась навстречу отцу.
— Кими-тян… — начал Усуда, ласково кладя тяжелую руку на худенькое плечико девушки. — Кими-тян… — повторил он и замолчал.
О’Кими покорно опустила голову.
Профессор Усуда усадил дочь на диван и стал говорить.
Голоса смутно доносились до Фуса-тян, притаившейся в соседней комнате. Усуда говорил сначала тихо, потом в голосе его стали проскальзывать металлические нотки. Кими-тян отвечала еле слышно. Фуса-тян удивлялась, почему ее госпожа не плачет, почему она не пустит в ход это замечательное женское средство.
Отец и дочь долго молчали. Потом Усуда заговорил опять ласково. Было слышно, как он вздохнул.
Фуса-тян, сколько ни напрягала слух, ничего не могла понять. Какой же выбор сделала ее госпожа? Фуса-тян готова была заплакать от любопытства.
Вдруг Фуса-тян вздрогнула. Да! Хозяин хлопнул в ладоши. Оправив кимоно, она опрометью бросилась в гостиную.
— Фуса-тян, — обратился к ней Усуда, — пригласи ко мне в кабинет господина Муцикаву и Кото.
Обоих? Фуса-тян обомлела от удивления. Любопытным взглядом она скользнула по своей молодой хозяйке. Ах, как она красива, ее барышня, особенно когда взволнована!
Маленькими ножками Фуса-тян засеменила в сад.
Молодых людей она нашла в разных концах сада — правда, всего лишь в двадцати шагах друг от друга.
У крыльца дома, снимая обувь, они смотрели в разные стороны.
В одной из комнат они встретились с проходившей Кими-тян. Оба низко поклонились. Она улыбнулась обоим.
Усуда принял молодых людей в своем темном кабинете. Он вежливо, но сухо поздоровался с ними и предложил сесть.
— Я пригласил вас, господа, по делу, имеющему решающее значение в судьбе каждого из вас.
Оба молодых человека опустили головы в знак согласия. Еще бы! Каждый из них уже сделал формальное предложение.
— Вы, вероятно, знаете, какую благоприятную позицию занимал я всегда в вопросе строительства русско-американского полярного плавающего туннеля? — неожиданно сказал Усуда.
Оба молодых человека удивленно уставились на непроницаемое лицо профессора.
— Я счастлив, что строительство благополучно завершается. Мужественные строители, и русские и американцы, с достойной подражания настойчивостью преодолевают все трудности.
Муцикава разглядывал циновки на полу. Кото детскими немигающими глазами смотрел на Усуду.
— Трудности остались позади. Все как будто хорошо, однако…
Муцикава поднял голову.
— В Америке пароходные компании чувствуют свои грядущие потери. Их перевозки значительно уменьшатся, когда новый туннель будет готов.
— Это так, конечно, Усуда-сударь, извините, но… но какое это все имеет отношение к нашей судьбе?
Усуда строго посмотрел на Муцикаву и продолжал, словно тот ничего не сказал.
— В противовес туннелю выдвинут встречный проект трансконтинентального сообщения. Воздух! Вот та трасса, которая может, по мнению американских пароходных компаний, конкурировать с туннелем, даже сделать его нерентабельным. В связи с этим сейчас предпринимается интересный опыт — создать постоянную торговую трассу через Полярный бассейн, с Алеутских островов в Европу. Не только для пассажирских экстраэкспрессов, которые уже существуют. Нет. Обыденную грузовую трассу с промежуточными ледовыми базами. Само собой разумеется, что до Алеутских островов грузы должны доставляться на пароходах компании.
— Все это очень интересно, извините, Усуда-сударь, но, право, я… не могу подыскать объяснений.
— Как? — поднял брови профессор. — Разве летчика Муцикаву не интересует проблема такой воздушной трассы?
— Да… пожалуй, но…
— Американские газеты шумят, — продолжал Усуда, — об организации специальных ледовых аэродромов. Можно предполагать, что этот проект удержит падающий курс пароходных акций и собьет цену туннельных. Насколько мне известно, господа, уже предпринимаются конкретные шаги. Недавно меня посетил один из моих американских пациентов и просил порекомендовать ему опытных летчиков, могущих принять участие в экспедиции, отправляющейся в ближайшее время с Алеутских островов для организации в Полярном бассейне ледового аэродрома. — Усуда проницательно посмотрел на молодых японцев. — По ряду причин он заинтересован в иностранных сотрудниках и просил меня порекомендовать ему японских летчиков. Он ссылался при этом на прославленные нашими поэтами национальные черты японцев. Но, господа, я отнюдь не настаиваю, чтобы кто-либо из вас принял участие в этом опасном предприятии, так как дорожу жизнью каждого из вас. Кроме того, все мои симпатии на стороне плавающего туннеля.
Муцикава и Кото в первый раз сегодня переглянулись.
— Я прошу не расценивать мои слова как приглашение, я лишь прошу, чтобы вы поговорили об этом со своими товарищами-летчиками и радистами, которые не остановились бы перед опасностями такого предприятия. Как старший я советую вам не настаивать ни на чем. Слишком велики опасности. Нельзя заставлять рисковать людей. И если даже кто-либо проявит колебания, не совсем, может быть, по-вашему, достойные, то…
— Усуда-си, — вскочил Муцикава, — извините, но… я как летчик, которого еще никто не упрекал в трусости, прошу оказать мне честь и познакомить меня с представителем американской пароходной компании.
