Алексей Калугин - Осколки реальности
– Что-то не так? – растерялась Мииз.
Рука ее автоматическим движением метнулась к волосам, словно ей нужно было поправить прическу.
– Все в порядке, – успокоил ее Андрей. – Я просто хотел представить себе, как ты выглядела прежде, до того, как стала иноформом.
– Честно признаться, не помню, – улыбка на губах Мииз сделалась немного грустной. – У меня было служебное удостоверение с маленькой фотокарточкой. Я хранила его все те годы, что прожила в Гиблом бору. Но, получив новое тело, я выбросила его, даже не взглянув.
– Не хотелось вспоминать?
– Какой смысл вспоминать то, что уже никогда не вернется?
– И то верно, – согласился Андрей.
– Ты устал? – голосом, совершенно непохожим на тот, каким она разговаривала прежде, спросила его Мииз.
На этот раз в нем присутствовала теплота, которую невозможно изобразить, не испытывая искреннего расположения к человеку, к которому она была обращена.
– Я бы не назвал то, что я чувствую, усталостью, – чуть прикрыв глаза, произнес Андрей. Он словно бы не отвечал на вопрос Мииз, а разговаривал сам с собой. – Я чувствую себя, как старая, заезженная пластинка, которую снова и снова ставят на диск проигрывателя, словно она может сыграть что-то новое.
– Это называется кризисом среднего возраста, – с чрезвычайно серьезным видом выдала диагноз Мииз.
– Да ну? – приподняв бровь, удивленно посмотрел на нее Андрей. – Я думал, что это происходит как-то по-другому.
– Насколько мне известно, единой схемы перехода через определенный возрастной барьер не существует. У всех это происходит по-разному.
– И что же мне теперь делать?
– Думаю, ты уже сделал все, что от тебя требовалось. Оценив прожитые годы, ты смог принять решение, которое скорее всего определит если не всю твою дальнейшую жизнь, то значительную ее часть. Борьба с запредельной реальностью – дело не одного года.
– Сколько сейчас человек находится в комнате? – задал неожиданный вопрос Андрей.
Немного удивленная, Мииз окинула помещение быстрым взглядом.
– С тобой одиннадцать, – ответила она, закончив подсчет.
– И ни одного из них я до конца не понимаю, – удрученно покачал головой Андрей.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что на месте любого из них я не стал бы мечтать о возвращении в Кедлмар, а без колебаний принял бы решение остаться в Статусе.
– Почему же ты сам так не поступил?
– Потому что я не на их месте, а на своем, – тяжело вздохнул Андрей. – А моя роль не дает мне права на выбор.
– Это только тебе так кажется. – Мииз подняла руку и ласково, как мать, провела ею по волосам Андрея. – На самом деле каждый из тех, кто отправляется вместе с тобой в Кедлмар, спрашивает себя и не может найти ответа на вопрос, почему ты так поступаешь.
– Ты тоже когда-то спрашивала меня об этом, – напомнил Андрей.
– Верно, – улыбнулась Мииз. – Но снова задавать вопрос я не стану – я уже знаю ответ.
– Серьезно?.. Может быть, поделишься своими знаниями?
Мииз отрицательно покачала головой и снова провела ладонью по волосам Андрея.
Наклонившись вперед, Андрей, словно бодливый теленок, ткнулся лбом в теплое плечо Мииз.
– Если снова раздастся звонок и в комнату войдет кто-то еще из желающих отправиться в Кедлмар, я останусь в Статусе, – глухо произнес он. – Честное слово, Мииз.
– Не валяй дурака, – легко и непринужденно рассмеявшись, Мииз похлопала лейтенанта по спине. – Ты уже сделал свой выбор.
В дверь все-таки позвонили.
Но это был не очередной кандидат на участие в экспедиции, а комендант Статуса Ва-Торк, пришедший сообщить, что все приготовления к отправке кедлмарцев домой завершены. Окно внепространственного перехода будет открыто ровно в тридцать два часа по усредненному времени Статуса.
ГЛАВА 20
ОБРАТНЫЙ ХОД
Основной проблемой, которую следовало решить еще до того момента, когда внепространственный переход будет открыт, был вопрос, поставленный техниками Статуса: каким образом осуществить привязку окна перехода к какой-либо конкретной точке в Кедлмаре? Поскольку целостность пространственного кокона можно было нарушить только на весьма непродолжительный отрезок времени, пространственные координаты привязки окна перехода нужно было ввести в автоматическую систему управления заблаговременно. Но, учитывая то, что запредельная реальность непременно внесет в установочные данные свои коррективы, это было все равно, что открыть окно перехода наугад.
В конце концов, обсудив этот вопрос с Дейлом и Ги Церкусом, Андрей посоветовал техникам сориентировать систему внепространственного перехода по таймеру-маяку, который так и остался где-то на территории Гиблого бора. Такой вариант, по крайней мере, гарантировал, что люди не окажутся посреди океана или где-то на окраинах материка, откуда им никогда не удастся добраться до Сабата.
Обратный путь к Сабатской Цитадели не обещал быть легким в любом случае, однако местность, где предлагал осуществить высадку Андрей, была хоть в какой-то степени знакома тем, кому предстояло вновь по ней пройти.
За полчаса до отправки, в соответствии с полученными от Ва-Торка инструкциями, отправляющиеся в Кедлмар вместе с провожающими их друзьями вошли в небольшое помещение, похожее на зал ожидания в аэропорту, имеющее прямой выход в зону перехода.
Все детали операции были оговорены заранее. Принимая во внимание то, что теперь участники экспедиции имели имплантированные усилители телепатических сигналов, а также то, что среди техников, обслуживающих установки внепространственных переходов, могли оказаться личности, обладающие, подобно Мииз, обостренным экстрасенсорным восприятием, Андрей запретил всем не только говорить, но даже думать о предстоящем. Со стороны все должно было выглядеть как обычное прощание.
Они сидели за большим длинным столом, обмениваясь время от времени короткими, ничего не значащими фразами. Андрей совершенно случайно упомянул Гефара. Ги Церкус заметил, что Воин Тьмы представлял бы собой уникальный объект для исследования запредельной реальности. Шагадди, усмехнувшись, сказал, что теперь Гефара, наверное, уже и не найти, – освоился в новых условиях и снова взялся за свое или затаился где-нибудь, выжидая, чем закончится кедлмарская круговерть. Лантер на это ответил, что, как ни странно, Гефар показался ему вполне порядочным человеком, хотя, конечно же, со своими чудными заморочками. Джемми молча кивнул, соглашаясь с Лантером.
За пятнадцать минут до намеченного срока в комнату вошел человек, одетый в темно-красный костюм с белой манишкой и галстуком-бабочкой. На левом лацкане его пиджака был приколот значок, изображающий три концентрических круга, вписанных один в другой. Представившись помощником коменданта Статуса, человек на ломаном кедлмарском языке спросил, все ли кедлмарцы, изъявившие желание вернуться домой, присутствуют в данном помещении. Получив утвердительный ответ, он спросил, не изменил ли кто-нибудь из них свое первоначальное решение.
