Алексей Фомичев - Спаситель по найму: Преодоление
Прохожих на улице в послеобеденный час хватает. Здесь живут рабочие мастерских, частных артелей, ремонтной фабрики. Их жены либо занимаются хозяйством, либо тоже работают — в прачечных, магазинах, в швейной мастерской. Детвора посещает школу, хотя зачастую прогуливает занятия, болтаясь по улице и задевая сверстников. Драки между ними вспыхивают часто, но только до первой крови. И никаких кастетов и ножей. В этом правила строги, да и взрослые следят.
На двух молодых здоровых мужчин внимание, конечно, обращали, но не больше, чем на остальных. Здесь не принято спрашивать кто и откуда. Это тоже не по правилам. Надо, значит, идет.
* * *Но интерес к себе они отмечали. То царапнет взглядом какой-то хмырь у входа в кабак, то мелькнет в подворотне невзрачная фигура. А то прямо навстречу в наглую, лоб в лоб, пройдет амбал. И свернет только в последний момент, когда до столкновения не больше секунды.
Проверяет на слабо. Но таким фокусом не удивишь. Пойдет до конца — получит в лоб.
Все это мелочи, не стоит заострять внимание. Вот настоящего, особого интереса никто не проявлял. И то благо.
Скупка находилась в глубине двора, в глухом закутке, откуда есть только один выход — он же вход — под аркой на улицу. Хорошее место для тех, кто не хочет иметь проблем с плохими клиентами и полицией. Тут не удерешь и не прорвешься — вокруг дома окна первых и вторых этажей забраны решетками.
Наемники проскочили мимо арки, зашли в небольшой магазин, где торговали продуктами и водой, взяли по бутылочке шипучки и пошли обратно. Вроде следом никого. И то ладно.
В арку вошли поочередно, потом Герман исчез за неприметной дверью, а Кир сел на скамейку у кустарника и неторопливо попивал шипучку, кося взглядом на арку и на окна домов.
Пальцы правой руки лежали на рукоятке пистолета, предохранитель был уже снят, патрон в патроннике, а курок взведен. Тьфу, тьфу, тьфу, лишь бы обошлось…
Гонтик — невысокий невзрачный мужичишка лет сорока пяти, плешивый, ушастый, с мокрыми губами и бегающими глазами.
Одет этот придаток стола в коричневый костюм, старый, давно не глаженный, с обсыпанным перхотью воротником и большими латками на локтях. Аляповатый галстук, съехавший чуть набок, засаленная сорочка. Пальцы испачканы чернилами, на носу очки без оправы, правая дужка перевязана лентой.
Он сидел за большим столом в закутке, отгороженный от посетителей кирпичной перегородкой и толстым стеклом, которое не всякая пуля возьмет.
Вид скупщика отвратный, жалкий, вызывает чувство брезгливости.
Но это — маска. Под которой скрывался острый ум, зоркий взгляд и недюжинный талант в плане психологии. Гонтик просчитывал посетителей еще до того, как они выкладывали на стойку свое богатство. И знал, кому и сколько можно дать, где зажать, а где заплатить полную цену. Над кем подшутить, а с кем промолчать.
Ему явно нравился этот спектакль, где каждая мелочь продумана и отработана.
На самом деле он умел одеваться. И следить за собой тоже умел. И когда на машине с шофером подъезжал к приличному заведению, никто не смеялся над ним. Все видели пусть немолодого и не очень видного мужчину, но сильного духом, уверенного в себе и при хороших деньгах.
Словом, непростой фрукт сидел по ту сторону перегородки. И Герман, немного знавший о нем, вел себя предельно осторожно и осмотрительно. Тут лишнее слово или жест могут все испортить.
Когда Ветров выкладывал на стойку свое богатство, Гонтик посмотрел не на золото, а в глаза визитеру. Потом взгляд перешел на лицо, на одежду, а затем на руки. И только потом — на товар.
Сюда приносили разные вещи. Золото настоящее и поддельное, часы, посуду, ювелирные изделия, иногда тоже поддельные. Но впервые на стойку выкладывали обломок слитка. Причем, судя по размерам, довольно приличного слитка.
Скол грубый, наверное, били долотом, а потом просто переломили. Дикари! Кто же так с золотом обращается? Но дикари доступа к слиткам не имеют.
Никаких следов маркировки: ни штампов, ни отметок. Слиток не из банка. Переплавили сами? Или нашли где? Да, загадал этот парень загадку. Кстати, волос, даже на висках под кепи, какие носят бойцы Кордонной службы, не видно. Бритый этот парень. Похоже, что бандит. А руки чистые. Здоровые такие ладони, с мозолями, но чистые. Привыкли мыть их с мылом каждый день.
Думая так, Гонтик успел перенести обломок на весы. Потянул он на сто три с половиной грамма. Прилично! Очень прилично! Цена грамма золота по официальному курсу — девяносто три соверена. А неофициальный курс — сто. Понятно, что люди охотнее понесут свое добро сюда. Правда, не каждый рискнет, но все же.
Обычно Гонтик набрасывал сверху еще, если приносили много. Но сейчас принесли очень много! А этот смотрит молча, не суетится, не несет от нетерпения и смущения всякую чушь. Просто ждет. Но взгляд у него тяжелый. Ребята на входе, конечно, его проверили, так что ничего, кроме пистолета, он пронести не мог. Да и не идут на ограбление с таким богатством. Нет, тут иное.
— Сто два за грамм, — прошелестел Гонтик надтреснутым голосом. — Могу выписать чек.
— Наличными, — сухо ответил визитер.
— Но у меня нет таких денег здесь. Надо привезти.
— Давай товар, — также сухо ответил гость. — В другом месте деньги найдут.
Гонтик едва заметно вздохнул. Этот не уступит. Придется опустошать сейф. Там и впрямь лежит чуть больше одиннадцати тысяч. В принципе после покупки на сегодня можно закрывать лавочку. Или ехать за деньгами.
— Хорошо, я сейчас посмотрю.
Гонтик выложил обломок на стойку, не забыв подложить под него мягкую тряпочку. И прикрыл окошко.
Герман терпеливо ждал, кося одним глазом на дверь. За ней двое дюжих хлопцев, что проверяли его на входе. Хлопцы с «вирресами» — семизарядными пистолетами калибра десять и два. Убойная по своей мощи машинка, как раз для такой работенки. Они охрана, они же при случае и налетчики.
Но вряд ли сейчас Гонтик посмеет напасть. Он вообще славится репутацией честного барыги. С точки зрения бандитов, конечно. Хорошая репутация приносит больше выгоды, чем слава кидалы.
Плохо, если и впрямь не наберет сумму. Придется идти к Важивелу, а этот тип доверием не пользуется.
Наконец окошко открылось. Гонтик посмотрел на Ветрова, пододвинул тряпочку с золотом к себе и с видимым сожалением начал выкладывать на стойку пачки денег.
Четыре пачки в банкнотах по двадцать пять соверенов и небольшая стопка банкнот разного достоинства.
— Десять тысяч пятьсот пятьдесят семь, — подвел итог Гонтик. — Извините за задержку, выгреб все. Кажется, одного соверена не хватает.
