Виталий Храмов - Сегодня – позавчера
Капот машины смят, двигатель выведен из строя, водительская дверь распахнута. Я сел за руль. Мои бойцы сгрудились вокруг.
— Что это за машина такая? — наконец, не выдержал кто-то.
— Шевроле, — ответил я, — американская. В свободную продажу ещё не поступила. Жаль двигатель уничтожен — сколько бы мы усилий нашим конструкторам и народных денег сэкономили бы. Ладно, раскурочивай капот. Ничего не работает — аккумулятор надо проверить.
Тут нас ждала удача — аккумулятор был цел, из пазов выскочил, клеммы слетели, но он был живой. Даже электролит не вытек.
На заднем сидении полно мусора (всякие блестящие предметы и фантики бойцы хватали, как сороки, и тянули в карман)
— Алёшин, забыл чем отличается солдат от мародёра? Немедленно пресечь.
Среди мусора две сумки — одна с дорожным сухпаем, другая с одеждой, портфель с бумагами (бланки, накладные) и деньгами. Доллары-то я узнал, а вот рубли меня сильно озадачили. Это были не наши рубли. Хотя 2003–2008 годов печати.
Что-то всё это не клеилось. Деньги другие, в конце двухтысячных бандиты без ментовской формы по дорогам не преследовали снабженцев (судя по накладным), неизвестная марка известного автопроизводителя, эти байки, что он натравил Бородачу.
Меж тем, вскрыли багажник — а там: Ура! Несколько коробок с портативными радиостанциями Моторола. Причём двух видов: побольше размерами — базовые ретрансляторы, поменьше — просто уоки-токи. Ни хрена себе! На весь наш отряд хватит. Эх, наладить бы производство в этом времени!
В багажнике было ещё куча всякого канцтовара — бумага («Гляди какая белая!»), калькуляторы, ручки, карандаши, и другая конторская мелочь, вроде скрепок, скотча.
— И чего они за тобой гнались? — спросил я Я-2, — у тебя тут и поживиться особо нечем.
Надо было видеть глаза бойцов — для них это была лавка чудес.
— Так что у тебя приныкано? Золото, деньги, наркотики? Что?
— Колёса, — выдохнул Я-2.
— Где?
Но он уже молчал. Да и хер на него! Куда я бы спрятал? Немного покопавшись, я извлёк немаленький, почти на кило, кулёк, перекрученный скотчем. Я-2 дёрнулся, получил сразу в живот, по почкам и по шее, обмяк.
— Да ты не только курьер, но и клиент? Давно на дурь подсел?
— Шесть лет уже.
— А родные как?
— Как родных не стало — так и подсел.
— Куда же они делись?
Вдруг Я-2 стал плакать в голос. Да что такое! Прямо слёзные дни в Макдоналдс! Плачут все и плачут. И вдруг я похолодел, залез в бардачёк, достал портмоне, открыл. Они. Откинулся на сидение.
— Что с ними?
— Они пропали. Оказалось — похитили.
— Зачем?
— На органы. Я не смог их спасти. Начал искать, копать, когда на них вышел, еле ноги унёс. А они отца с матерью…
— Тоже?
— Сожгли. Ночью. Во сне. Весь дом выгорел, но полыхнула их квартира. Уже шесть лет мотаюсь, скрываюсь.
— Да где же такие ужасы происходят? — удивился Леший.
— В России, Лёша, в России. Вот на дату выдачи этой накладной глянь. И вот на чек на бензин. Вот такое будущее ждёт нас, ребята, если немца раньше американцев не задавим.
Мои бойцы расселись кто где и погрузились в тяжкие думы.
— Ладно, не время отчаиваться. В голос орать в самый раз. Шутка. Всё в наших руках, ребята. Немец жжёт людей живьем, в его время жгут, немец шкуру с людей снимает, в его время на органы похищают. Думается мне, выжжем гнездо этой змеи, прервём этот человеконенавистнический процесс. Как предки наши положили конец рабству! Они Европу своей кровью залили, но смоги. А мы? Или мы дешевле их? Грош нам тогда цена! Превратимся в таких вот ублюдков.
Я кивнул на Я-2.
— За работу! Пробуем сдвинуть эту колымагу. Если передняя ось не лопнула, к Ганомагу прицепим и потащим.
Передняя ось уцелела, но рулевое управление на работало. Пока приехал БТР, пока «танкисты» разобрались и отремонтировали управление (оказалось — ерунда, что-то откуда-то соскочило), я подключил питание и ловил на радиолу хоть что-нибудь. Но, только лай по-немецки. А ребята, ощупывая из любопытства машину, нашли помповик и россыпь охотничьих патронов к нему. С крупной дробью. Они тут же влюбились в это амерское ружьё, но я не разделял их оптимизма:
— Игрушка. Для охоты, самообороны. На войне бесполезна.
Как оказалось, Я-2 никогда не связывал фамилии Калашников и оружие. Весь мир знает АК-47. Это могло быть только в том случае, если Я-2 из другой, параллельной реальности. Никто из моих бойцов тоже не знал Калаша, но сейчас 41-й. Я-2 из 2011 сюда пожаловал.
С помощью Я-2 наладили и настроили Моторолы. Грех не воспользоваться такой удачей. Теперь любая группа наших бойцов, отлучаясь от основной колонны далее прямой видимости получала коробку радиостанции с привязанной к ней толовой шашкой. Все понимали, что будет, если прибор из будущего попадёт в руки немцев. А мои командиры получили по радиостанции и носили их постоянно. Моторолы были для меня привычные, я считал их даже большими, избалованный миниатюрными сотовыми, но ребята были в восторге.
Кстати, Я-2 о сотовой связи читал только в фантастике. Вот такой технический прогресс.
Закрепили за «абонентами» радиопозывные. Базовая ретрансляционная станция с дежурным радистом — «База», я — «Медведь», «Кузя», «Батя», Кадет и Бородич — он и есть «Кадет» и «Бородач», Алёшин — «Леший», его бойцы — «Леший — раз», «Леший — два» и т. д. Антип — «Финн», БТР — «Жук».
За БТРом теперь на привязи ехал Шевроле, за рулём Кадет, с ним рядом — привязанный к ручке двери немец, сзади — Ангел — Настя и медчасть — Таня (позывной «Заря»).
Все настаивали, чтобы в «шикарной» машине ехал, мотивируя множеством причин, начиная от того, что я командир, заканчивая тем, что я ранен. Но я ехал в последней тарантаке, поверх тюков с сеном с коровой и тремя козами на привязи. Рядом — Я-2, за «рулём» — Антип. Предвидя будущие проблемы, я оградил круг слушателей до тёртого и проверенного Финна и безмолвных животных — ходячего и любезно сохраняющего себя в свежем виде ужина.
А История Будущего была занимательна.
Во-первых, Я-2 долго вспоминал фамилию Жуков. Он даже певца вспомнил (гавно всегда всплывает, при любых условиях, а ни Высотского, ни Цоя он не знал). Но чувак в детстве, всё-таки увлекался историей, как и я. Как и я — поверхностно. Он, всё-таки, вспомнил генерала армии Жукова. Он оборонял Ленинград, был отозван самолётом в Москву, но не прилетел. Больше о нём никто и ничего не слышал. Даже немцы.
Обороной Москвы руководили Тимошенко, Конев, сам Сталин, но ни у кого из них не было столько опыта, выдержки и жёсткости. Немец вошёл в Москву. Три месяца продолжались жесточайшие уличные бои. Тимошенко застрелился, Конев погиб, Рокоссовский ранен, Катуков — ранен, Ерёменко — ранен, Берия погиб.
