Вольдемар Грилелави - Игла
А теперь представь себе мощный взрыв, уничтоживший один из многомиллионных городов с его пригородами. Кто, откуда, за что и почему? Да никто долго и выяснять не станет. Сомневаюсь даже, что наше руководство станет дожидаться второго взрыва, а моментально нанесет ответный удар. А Россия привыкла отвечать на такое хамство грубо и изо всех сил. Враг получит по полной программе. А кто является первейшим врагом для СССР? Разумеется, весь капиталистический мир во главе с США. И этот испуг, на который так рассчитывает Полт и его команда, закончится мировым катаклизмом, если не апокалипсисом космического масштаба. Мир просто перестанет существовать.
Потом им самим на планете делать нечего будет. Она сама по себе станет не приспособленной к проживанию, точнее, безопасному и комфортному. Я сам до конца не понял его план, но Войэр специально спровоцировал мою временную смерть, чтобы оправдать отключение от связи и развязать мне руки. Я слышу команды через иглу Полта. По-моему, он настроил эти иглы на одну частоту, чтобы я мог принимать сигналы, как направленные Полту, так и поступающие от него на борт корабля. Поэтому, возможно, я в курсе всех их деяний.
Вот такая сказочка-страшилка, милая Анфиска, на ночь перед сном. И я сейчас в таком ужасном затруднении и мысленном распутье, что просто не вижу дальнейшего своего пути. Но идти надо и придется, независимо от моего настроения. Он подсказывает мне дорогу, но я пока не совсем ясно понимаю его, или плохо слышу, так как не могу разобраться, его ли вообще я слышу, с ним ли общаюсь. Я имею в виду Войэра. И язык чужой, и понятия странные. Страшно мне, Анфиска. А тебе?
— Ужас, кошмар! — шепотом и с недоверием, глядя широко раскрытыми глазами на Сашу, говорила Анфиска. — Но такое, же не бывает, Саша, может он все же снится?
— Вот в этом-то и проблема, милая моя Анфиска! — воскликнул Саша. — Теперь ты понимаешь, что мне никто в жизнь не поверит, пока не начнутся взрываться города с миллионами безвинных жизней. А мне очень не хочется допустить гибель наших граждан. Войэр не зря постоянно все это время мне мозги долбит. Требует радикальных мер. И не просто радикальных, но и немедленных. Дальше тянуть некуда. Но, если всю эту информацию держать в голове, то самому с ума сойти не долго. Поэтому мне и требовалось кому-то высказаться, чтобы разделить то сумасшедшее давление на мои мысли. И этим слушателем я избрал тебя в надежде, что ты своим детским умом сумеешь воспринять такую информацию, как свершившийся факт, а не бред, выжившего из ума после длительной болезни, юнца. Сам бы я даже выслушивать не стал, если бы некто осмелился вывалить эту бредятину, требуя воспринять, как истину.
— Саша, а если все это правда, так надо что-то делать, — оправившись от шока и уже рационально, как взрослый и разумный слушатель, предложила поиск выхода их тупика Анфиса. — Нам нужно найти этого, как ты сказал? Полта? Вот. Найти и срочно сдать в милицию. Нельзя позволить ему разгуливать по нашей планете.
— Милая Анфиска. Понимаешь, что так делать нельзя ни в коем случае. Кто же слушать станет эту галиматью?
— Но ты, же правду говоришь? — горячилась Анфиска. — Я сумела поверить, так почему там не станут слушать?
— Тогда нас обоих отправят в психушку. Нет, долго слушать нас не буду. Они послушают, посочувствуют, наобещают принять срочные меры, и сделают вид, что согласились.
— Почему?
— Хорошо, можно допустить и такой факт, что в сказку поверить, нашелся разумный начальник.
— Так я про то и говорю тебе. Раз я поверила, так и они сумеют понять и правильно все сделать.
— Анфиска, а у тебя есть хоть капелька сомнений в тот рассказ, что я сейчас наговорил?
— Ну, понимаешь, Саша, — Анфиска немного замялась и покраснела. — Только чуть-чуть.
— Вот. Даже у тебя возникает небольшие сомнения. А если и немного поверила, то больше по той причине, что мы с тобой большие и любящие друзья-товарищи. А любимому человеку можно верить даже только за то, что он есть на этой земле. А они никогда не поверят. Но это ерунда. Опасность совсем в другом.
— В чем же? — Анфиска слегка смутилась, так как и в самом деле до сих пор считала, что Саша рассказывает ей интересный сон. Разве бывает правда с космическими бандитами?
— Мы предадим Войэра. Им, то есть, его команде, плевать на человека с иглой Полта. Но, если разоблачить посланника Полта, то они узнают про план Войэра. И еще неизвестно, что с ним сделают после всего этого. И тогда мы потеряем связь навсегда. И никогда не сможем узнать, про что они еще думают, какие пакости намечают. Вот тогда и случится настоящая и большая беда. Нет, Анфиска, нельзя никому и ничего рассказывать. Надо придумать нечто иное.
— Саша, но не убивать, же нам его? — Анфиска сама от своих слов пришла в ужас.
— Нет-нет, — успокоил ее Саша. — Убивать мы никого не будем, но нечто разумное или сами придумаем, или Войэр найдет способы, как нам подсказать.
— Слава богу, — непроизвольно с облегчением и довольно вздохнула Анфиска. — Он тебе подскажет?
— Да. В очередном сне. Он зачем-то только во сне со мной общается. И тогда я тебе расскажу о наших дальнейших планах. А пока эту информацию храним в глубокой тайне.
19. АКЦИЯ УСТРАШЕНИЯ
Полт неожиданно резко вскочил с кресла и, словно заведенная механическая игрушка, запущенная малышом пружиной, забегал по всему отсеку, в последние мгновения, умудряясь отворачиваться от препятствий. Затем остановился возле своего кресла и не нашел ничего мудрее, как с силой пнуть его ногой, не забыв при этом грубо и матерно его обругать всеми нехорошими словами, запасом которых владел он. А запас такой лексики у него изобиловал разнообразием.
— Вот черт, вот придурки! — уже для присутствующих попытался он выразить свой гнев и его причину. — Вот это влипли. Это же надо было так лопухнуться. Выбрать из более сотни разнообразных стран именно эту чертову клетку. Идиоты недорезанные. Вот лень было хотя бы перед пуском легкий обзор провести?
— Ты это чего тут устроил танцы с лирическими строками? — воскликнул удивленный Крош, пораженный внезапным беспричинным гневом и взрывной тирадой Полта. — Опять пчела за задницу укусила, или местный на ногу наступил?
— Крокодил ползадницы откусил, больной на голову! Да не он, а я большой профан и недотепа! — махнул рукой и плашмя вновь шлепнулся в свое побитое кресло Полт. — Да ничего страшного. На собственный идиотизм напоролся, вот и выпустил пар.
— А народу западло пояснить, чтобы мы тоже над тобой немного потешились? — попросил Гали.
— Могу, да только можно было бы и самим допетрить. Представляете: у них, оказывается, границы существуют с государственным делением и со своими законами и причудами. Получается жизнь, как в клетках в огромном зоопарке. Большая тюрьма с множеством камер и коридоров. Да точно же такая, как и та, с которой мы только что сбежали.
