Коллектив авторов - Классициум (сборник)
ГУБЕРНСКИЙ. Что это за эксперименты такие?
КУРАТОР. Не эксперименты. Это экзамен… Каждый кандидат при поступлении на службу в Корпорацию проходит экзамен.
ЗИЛОВ. И стоило из-за этого держать нас здесь четыре месяца.
КУРАТОР. Четыре месяца?.. Вы здесь находитесь всего восемнадцать часов… По правилам Корпорации вступительные испытания не могут продолжаться более тридцати часов… Вам ввели ложную память, конечно, кое-какие факты из вашей биографии оставили… И поместили в выбранные вами обстоятельства.
АЛЕКС. В кабинете гипнолога у вас снимут ложные установки… И вы всё вспомните.
КУРАТОР. На время испытаний мы вообще не даем ничего такого, что бы вам было не под силу… Все испытания только с вашего одобрения… Сложность также выбираете вы… Мы лишь наблюдаем и делаем выводы.
ГУБЕРНСКИЙ. А полигон?.. А радиация?..
АЛЕКС. Вы находитесь в шестом блоке учебного центра Корпорации… На Марсе.
ЗИЛОВ. На Марсе?! А как же мои воспоминания об охоте на венерианских птеродактилей? Это тоже заложили мне в память?
КУРАТОР. Вы сами настояли на том, чтобы этот пункт был выделен в контракте отдельной строкой.
ГУБЕРНСКИЙ. А Татьяна? Она есть или я тоже это… настоял…
АЛЕКС. Она есть… Она настоящая. Служит в шестьдесят пятом экономическом отделе Корпорации.
ГУБЕРНСКИЙ. А мы с ней… Она знает обо мне?
КУРАТОР. Разумеется, знает. Она ваша жена.
АЛЕКС. Может, я их уже к гипнологу, а то они…
ЗИЛОВ. Кто-нибудь проходил подобное?
ГУБЕРНСКИЙ. И какие решения были правильными?
КУРАТОР. Здесь нет понятия правильно-неправильно… Здесь учитываются другие критерии… Но могу привести наиболее интересные решения…
ЗИЛОВ. Будьте любезны.
КУРАТОР. Многие пробовали пробиться внутрь базы… О чем вы даже не подумали… Например, группа из Америки расчистила проход…
ГУБЕРНСКИЙ. Каким образом?
КУРАТОР. Взрывом…
ГУБЕРНСКИЙ (усмехнувшись). Американцы…
КУРАТОР. Употребили в качестве взрывчатки заряды осветительных ракет и жидкий кислород из баллонов скафандров.
ЗИЛОВ. А зачем они туда прорывались?
КУРАТОР (улыбаясь). За едой и… в туалет.
ЗИЛОВ (смутившись). Вы и это слышали?
КУРАТОР. Комиссия постоянно наблюдает за вами… Там, в разобранном виде, аварийная радиостанция… О которой вы не вспомнили даже когда у вас прервалась связь с Центральной базой… Правда, вы сохранили тренажер, и он не нуждается в ремонте… Но это не делает вам чести. (Пауза.) Часть групп использовала автономный вездеход, который мы высылаем всегда… Предварительно, разумеется, выведя из строя его радиостанцию.
ГУБЕРНСКИЙ. Но я тоже использовал его.
КУРАТОР. Использовал, но не наилучшим образом.
АЛЕКС. В предложенных по контракту обстоятельствах вероятность пробраться на нем через джунгли практически равна нулю.
ГУБЕРНСКИЙ. И что же с ним надо было делать?
КУРАТОР (улыбаясь). Одна из групп использовала его атомный реактор, чтобы произвести небольшой термоядерный взрыв… Который был зарегистрирован на трети поверхности планеты… Так сказать, подали сигнал… Кроме нас к ним слетелась целая стая вояк из разных стран… Долго потом еще утрясали это маленькое недоразумение. (Смеется.)
АЛЕКС. Чаще всего пытаются протаранить им базу, чтобы проникнуть внутрь.
КУРАТОР. Это не всем удалось, но уже само подобное решение мы расценивали достаточным.
АЛЕКС. К сожалению, большинство групп подобны вашей… Которые не смогли предложить ничего конструктивного.
КУРАТОР. Комиссия считает, что вы не прошли испытание.
АЛЕКС. Вы предпочли смерть… Точнее, одну из многочисленных вариаций самоубийства.
КУРАТОР. Да-да… Вы, Губернский, героическое, а вы, Зилов, пассивное. Таким образом, вы не получите работу на Венере… Мы направляем вас для дальнейшей практики на один из спутников Юпитера.
ГУБЕРНСКИЙ. А там… опять испытания?
КУРАТОР. Разумеется. И, надеюсь, на этот раз ваше решение будет конструктивным. В противном случае вы так и будете проходить бесконечные испытания…
Зилов поднимается со стула.
ЗИЛОВ. А что вы скажете, если я пошлю к черту и работу в Корпорации, и саму Корпорацию, и все эти ваши испытания… Вернусь на Землю, устроюсь на работу в какую-нибудь контору, заведу жену… и буду ездить на настоящую утиную охоту, а не на ваших вымышленных птеродактилей.
КУРАТОР. Это ваш выбор… Чтобы всё это осуществить, вам всё равно придется пройти испытания… но уже на Земле… Алекс, проводите их к гипнологу.
Занавес.
Тэффи. Летуны и летуньи
(Автор: Далия Трускиновская)
Надежда Тэффи (настоящее имя Надежда Александровна Лохвицкая, по мужу Бучинская) родилась 27 апреля 1872 года в Санкт-Петербурге, в родовитой дворянской семье. Ее дед по отцу – философ и литератор, друг М. Сперанского, отец – адвокат, профессор криминалистики, издатель и редактор «Судебного вестника».
Мать будущей писательницы, француженка по происхождению, урожденная де Уайе, хорошо знала европейскую литературу, увлекалась поэзией. Дома был литературный салон, который посещали модные в светском обществе столицы люди, в том числе известные суфражистки и французские инженеры Шарль Ренар и Артур Кребс, после первых удачных полетов сконструированного ими военного дирижабля приглашенные российским правительством для создания русского дирижабельного флота. Впоследствии к ним присоединился французский воздухоплаватель Альберто Сантос-Дюмон, облетевший на своем аппарате Эйфелеву башню.
Надежда Лохвицкая закончила петербургскую гимназию на Литейном проспекте. С 1891 года она сотрудничает в издании Всероссийского союза равноправия женщин «Аспазия». Но вскоре фанатизм соратниц начинает ее раздражать, и Лохвицкая, взяв псевдоним «Тэффи», уходит в журнал «Север». К этому времени относится ее знакомство с Владиславом Бучинским, известным авиатором, одним из сподвижников Александра Можайского. Вскоре они вступают в брак.
Юмористические рассказы и сценки Тэффи пользуются огромной популярностью, выходят первые сборники. Слава молодой писательницы такова, что на прилавках появляются духи и конфеты «Тэффи». Ее имя получает первый моторный самолет, который на собственные деньги строит Бучинский, поскольку военное ведомство направляет все средства на разработку и строительство для армии дирижаблей и аэростатов. В семье рождается трое детей. Но в 1903 году при испытании самолета Бучинский гибнет.
После смерти мужа Тэффи больше не вышла замуж. Ее баснословные гонорары позволили ей учредить стипендию имени Бучинского для талантливых молодых инженеров и авиаторов. Писательница стала постоянным автором журналов «Сатирикон» и «Новый Сатирикон», деятельность которых продолжалась более пятидесяти лет и прерывалась лишь на несколько месяцев – в так называемое «смутное время» накануне мирной социалистической революции 1914 года.
