Сергей Гатаулин - Вирус
– Оставить игровую площадку? – заорал Аме, полыхая красными факелами. – Этот старый надутый инертными газами плазмоид совсем затвердел? Разделенный, а мыслит, как короткоживущий одиночка! При нынешнем дефиците игровых площадок закрыть земную? Ему-то что? А мы? – не переставал восклицать горящий гуорк. – Будем ждать сотни тысяч лет, пока они найдут подходящую цивилизацию? Будем ждать, пока не станем такими же упорядоченными, как этот старый болван-админ? – подрагивая оболочкой, Аме злобно потемнел.
Русса почувствовал недосказанную мысль, сжался от недоброго предчувствия.
– Проще уничтожить человеков и освободить площадку для нового материала! – продолжал Аме с энтузиазмом, вновь раздуваясь огненным пузырем. – Там много почти разумных видов, готовых заместить освободившуюся площадку. Не будем ждать милости от природы. Сделаем это незаметно – как для землян, так и для админа. Затем создадим видимость, что они сами к этому пришли: погибли естественным путем.
– Ты что имеешь в виду? – испуганно вспенился размягчившийся Русса, догадываясь, чем может закончиться неприятная беседа.
– Дать какой-нибудь команде оружие, которого нет ни у кого другого! – воскликнул раздувшийся Аме. – Вот что я имею в виду! Той команде, которая в случае угрозы собственной безопасности применит его не смущаясь, тем самым подтолкнув всех остальных к массовой бойне, – подрагивая, молодой гуорк продолжал спокойно высвечивать запретные мысли, словно его не касался позор нарушения старых традиций.
– Они уже давно перестали воевать за игровое пространство, поделили территории. Считают несправедливой войну за природные ресурсы? – заговорщически прошептал Аме.
– В том-то и дело, что нет! – прервал его Русса.
– Почему бы тогда не помочь им, слегка подкорректировав отношение к данному вопросу?
– В интригах ты у нас преуспел – специалист! – выдавил ироничную мысль Русса, заметно сердясь. Он с трудом подавлял раздражение, сбрасывая давление плазмы, заключенной в силовой оболочке крепкого тела.
«Нужно во что бы то ни стало узнать, что задумал Аме!» – мысль эта ярко вспыхнула и тут же спряталась во множестве других.
– Единственный аргумент, к которому прибегало подавляющее большинство земного населения для начала войн – вера в существо без программного ограничителя. Как утверждает старый ворчун админ, именно такие представители земной цивилизации несут угрозу нашему существованию. Нужно подогреть существующие в земной реальности противоречия, – не замечая энергетического всплеска собеседника, продолжал довольный собой Аме.
Русса с удивлением взирал на товарища, раздувшегося и горящего в диапазоне, близком к голубому концу спектра. Казалось, он вот-вот начнет делиться, опровергая все мыслимые правила и законы мироздания.
«Эмоции, способные насытить гуорка до состояния размножения, должны быть продуктивными, несущими жизнь наиболее достойным существам Вселенной, и никак иначе! – Русса старался думать негромко, двукратно огораживая свою мысль защитным экраном. – Отрицание правил отнимает энергию у плазменного разумника».
– Прыгаем к Ра. Пора действовать. Этот админ всегда такой нерешительный – мудр, конечно, но осторожен, как юнец. Ведь старик уже. Десять оборотов туманности вокруг центра мироздания – не пустяк. Чего боится? Непонятно! Еще пару тысяч земных лет думать будет, размышлять. Пока он будет определять рамки справедливой игры, что мы будем делать? Я думаю, мы справимся и без его раздумий. Нельзя придавать правилам такое значение, чтобы правила отрицали саму игру.
– Без соблюдения правил не может быть игры, – запротестовал Русса, возбужденно пульсируя во всех диапазонах электромагнитного спектра.
– Этому ты у своих подопечных научился? Скоро жалеть противника начнешь. Тоже мне, моралист нашелся, – пренебрежительно замигал Аме, но смягчился. – Сейчас очистим игровое пространство и решим, кого будем выводить на площадку. Хотелось бы удачно закончить очистку – в сотню-другую земных лет, думаю, уложимся. Хорошо, что я уже предпринял ряд мер в этом направлении. Процесс необратим.
Русса понял, что переубеждать Аме в настоящий момент бесполезно, но все же решил попробовать.
– А ты не думал, откуда появилось базовое для всего сущего правило, гласящее, что любое живое существо рано или поздно придет к овладению неограниченными способностями? – неожиданно спросил Русса.
– Это не правило, Русса. Это закон. Вот только мало какая цивилизация может дожить до того времени, когда это произойдет. Никто не может избавиться от ограничителя. Механизм настолько силен, что я никак не могу понять, как мы смогли перепрограммировать его в себе. – Аме, не желая предаваться теоретическим размышлениям, любую тему переводил в плоскость ее применения в пространстве Земли. – Можно, конечно, слегка подправить программку человеческого ограничителя, поменять направление энергетических потоков на противоположное, чтобы они сгорели в одно мгновение. Но тогда админ сразу поймет, чья это работа. Ведь все, что касается ограничителя, трижды проверяется. Если это случится, старый плазмоид постарается навсегда отлучить нас от игровых полей. А это смерть, – шептал он, удерживая свою температуру на одном уровне. – Мы поступим умнее: сыграем на их способности находить желаемое даже там, где его нет! – Аме хвастливо раздулся, едва сдерживаясь, чтобы не взорваться от переполняющей его гордости за свою сообразительность.
– А ты уверен, что мы действительно перепрограммировали ограничитель? Может быть, нам кто-то позволил это сделать? – энергично выплеснул информацию Русса. – Незначительные изменения как приз за усердие. Переход на следующий уровень.
– Ты думаешь, мы играем по чужим правилам? – засмеялся Аме. – Аргументы?
– Если мы смогли пусть и незначительно, но все же изменить ограничитель, отчего не предположить, что уже имеются или в ближайшее время появятся существа, способные полностью контролировать его работу? Кто-то создал его! – уверенно заявил Русса. – Кто-то сможет им управлять. Не мог же такой мощный механизм возникнуть сам собой! И создатель его вполне может появиться на игровой площадке. Я не намерен участвовать в твоих подтасовках! – выкрикнул Русса.
– Теперь я вижу, что ты действительно регрессируешь до уровня своих подопечных. Сначала – жалость к тем, кто рано или поздно должен умереть. Сейчас – вера в мифическое существо без ограничителя.
– Мне все-таки кажется, что они достойны жизни. Может, даже больше, чем мы, – тихо, едва ощутимо вспенился Русса, тоскливо пульсируя, теряя четкость энергетического кокона. – Они интереснее нас!
