Андрей Тепляков - Черные небеса
Ной подходит к Принцессе. Улыбаясь, она протягивает ему свитер. На ней только серая футболка, тонкую ткань топорщат твердые соски.
— Зачем ты снимаешь одежду? — спрашивает Ной.
Он мотает головой, показывая, что не возьмет свитер.
— Ты замерзнешь.
— Одежда тепло охотиться плохо, — скороговоркой отвечает Принцесса.
Она пихает скомканным свитером его в грудь, заставляя отступить на шаг. Ной автоматически подхватывает его, не давая упасть в снег. Забросив руки за спину, Принцесса тянет футболку наверх.
— Ну дает, — говорит Колотун. — Психованная девка!
Непроизвольно Ной отмечает, как девушка похорошела. Ее тело немного округлилось, ребра и ключицы уже не так выступают, как раньше. И грудь, вроде, стала больше.
Принцесса кидает в него футболку. Это приводит Ноя в чувство.
— Стой! Если тебе неудобно в куртке, оставь хоть свитер!
— Кровь одежда плохо! — заявляет Принцесса. — Ной говорит.
Она поводит плечами, улыбается, а потом срывается с места и несется в сторону леса. Через минуту ее голая спина уже мелькает между покрытых снегом еловых лап, а потом скрывается из вида.
— Да… — говорит Колотун, бросая куртку в нарты. — Тебе над ней еще работать и работать.
— Простудится, — тоскливо замечает Ной. — Она отвыкла от холода.
— Хочешь догнать и одеть?
— Ее догонишь…
— Будем надеяться, что обойдется. С этой полоумной ничего другого не остается. Ладно, идем. Нечего стоять.
Они складывают одежду Принцессы под ворохом одеял, затем Ной снова впрягается в нарты.
Сдохни, сука!Ной с Принцессой сидят на берегу возле костра. Колотун роется в поклаже — проводит инвентаризацию припасов. Еда расходуется пугающе быстро, а в ловушки, которые он исправно расставляет каждую ночь, почти ничего не попадается. Пара тощих белок и заяц — вот вся недельная добыча.
Принцесса продолжает свои охотничьи вылазки, и дела у нее идут гораздо лучше, чем у Колотуна. Она возвращается довольная, почти всегда вымазанная в крови, и Ною приходится тратить часть растопленной воды на то, чтобы отмыть ее. Эти процедуры смущают его и злят. Он сам не понимает, почему злится на нее — сидящую в темноте, как статуя, пока он обтирает ее мокрой тряпкой; на Колотуна, который ожидает снаружи, пока Ной не позовет его и не скажет, что кончил. Особенно на Колотуна. Каждый раз, когда тот спускается к ним после этого, Ной чувствует смущение, будто делал что-то постыдное. Ему хочется оправдываться, хочется напомнить Колотуну, как умерла Лайла, объяснить, как неприятно ему самому то, что он вынужден делать.
Принцесса смотрит на огонь. Как и всегда, вид пламени лишает ее воли, пугает и парализует. Она может сидеть так часами, не двигаясь и не отрывая взгляда.
К ним подходит Колотун и усаживается рядом с Ноем.
— Ну как?
— Плохо. Пайки придется срезать, пока не сможем добывать еду сами. Да и урезанных хватит недели на три. Если ты не уговоришь ее носить нам добычу, то скоро мы будем голодать.
— Да я каждый день с ней об этом говорю! Не понимает. Или не хочет понять. Не знаю, в чем причина.
— Сама-то она пожрать не промах.
Колотун смотрит на неподвижную Принцессу. В котелке над огнем закипает вода.
— Вот что я думаю: надо снять ее с довольствия.
— То есть как это — снять? Ты что?
— А что? Она сама себе все добывает. Ты ее что ни вечер от крови отмываешь. Замучался поди.
— Нет, так нельзя! Я не могу этого позволить!
— Позволить… Не могу… Ты перестань смотреть на ее сиськи и глянь в наше грешное будущее. Через три недели мы будем голодать. Голодать, Ной. По-настоящему. Без нее мы сможем протянуть на неделю дольше. Не получая нашей жратвы, может быть, она хоть так догадается.
— Неделя ничего не решит.
— Почем знать. Где это место, куда мы идем? Может быть, именно этой недели нам и не хватит. В нашем положении любая экономия хороша.
Ной молчит. Думает.
— Ты не дуйся. Не съесть же я ее предлагаю. И не голодом морить. Она себе пропитание сама достанет, и побольше нашего. Уж не знаю, как она это делает.
Вода выплескивается из котелка. Шипя, капли падают в огонь. Колотун встает.
— Объясни ей все. Доступно. С завтрашнего дня она обеспечивает себя сама. На наше пусть не рассчитывает. Если захочет горячего, мы на костре сготовим. Костер — для всех.
Пока Колотун возится с концентратом, Ной пытается объясниться с Принцессой. Она слушает его аргументы очень внимательно, почти с комической сосредоточенностью. Кивает. Очень забавно кивает — часто-часто. Она переняла эту манеру у Мамочки, всегда так торопившейся высказать свое мнение. У Ноя появляется надежда: ему кажется, что Принцесса поняла его мысль. Но стоит ему завести разговор об отлучении от общего котла, она взвивается:
— Нет-нет-нет! Еда!
Колотун раскладывает готовую кашу по тарелкам. Принцесса, не отрываясь, следит за его руками, нетерпеливо отмахиваясь от Ноя, который все говорит и говорит о необходимости, о крайних мерах, о целесообразности. Колотун кладет последнюю порцию. Принцесса тут же выхватывает тарелку у него из рук и, отвернувшись ото всех, шарит в мешке в поисках ложки. Найдя ее, принимается торопливо есть.
Колотун качает головой и смотрит на Ноя. Тот лишь разводит руками.
— Завтра ничего ей не дам! — заявляет Колотун.
Бухает кашу в новую тарелку и протягивает ее Ною.
На рассвете Принцесса снова занимает позицию у костра, пристально наблюдая за действиями Колотуна. Над ухом его гудит Ной.
— Она не понимает. Ты посмотри, как она сидит. Она ведь ждет еду. Видишь? Думаешь, она смирится с твоим решением?
Колотун отмалчивается, ожесточенно перемешивая в котелке кашу. В этот раз концентрата он положил на треть меньше. Он не уверен, осознает ли это Принцесса, но надеется, что осознает. Пусть видит.
Он кладет в тарелку первую порцию. Принцесса вытягивает руки, намереваясь выхватить у него тарелку, но, на этот раз, он готов. Колотун быстро поворачивается к ней спиной и сует тарелку Ною, который молча и удивленно принимает ее. Принцесса ощутимо толкает Колотуна в спину.
— Принцесса еда! — возбужденно выкрикивает она.
— Нет, ты не еда, — отвечает Колотун.
Он берет ложку и зачерпывает прямо из котелка.
Некоторое время Принцесса молча наблюдает, как он есть, а потом, поняв, что накладывать кашу в тарелку он не собирается, она тоже хватает ложку и замирает перед пламенем. Нерешительно протягивает ложку к котелку, но тут же отдергивает руку. Голод не позволяет ей преодолеть страх перед огнем.
