Виталий Пищенко - Разлом времени
- Еще бы, - Эд самодовольно улыбнулся. - Миллион кредиток на дороге не валяется. А все потому, что я сумел дать взятку! Таможенница, конечно, сделала вид, что ничего не заметила, а комбайн через пару часов отдала. Небось, красит сейчас все свои восемь глаз. Ха-ха-ха!
Бесс охотно присоединился к радостному смеху приятеля.
Хорошо было. Были деньги, запах океана кружил голову, стройная мулатка кокетливо поглядывала на Бесса. Идиллию нарушал только почтовый робот, топтавшийся у шезлонга.
- Чего тебе? - Эд тоже заметил служителя Гермеса.
- Мистер Паркинс? - осведомился робот.
- Да, я.
- Вам бандероль.
Эд вскрыл аккуратный пакет, и на его ладонь выскользнул хорошо знакомый обоим косметический набор.
- Ничего не понимаю...- Паркинс растерянно уставился на Бесса.
- Может быть, ей не понравилось?
Эд раздраженно передернул плечами.
- Черт возьми, - смятенно пробормотал он, - а что если она ничего не поняла, если она не знает, что такое "взятка"?
- Сэр, - робот совал Эду какую-то книгу, - вам надлежит расписаться в получении...
Паркинс приложил к книге большой палец правой руки. Робот не уходил.
- Чего тебе еще? - спросил Бесс.
- Сэр, планета Зор, с которой прислана забытая вами вещь, не входит в Галактический почтовый союз. Все отправления с нее идут как доплатные. Вам надлежит заплатить за пересылку вашей вещи. Вот квитанция.
Бесс взглянул в остановившиеся глаза Паркинса, перевел взгляд на протянутую роботом бумагу, на сумму почтового сбора, вытянувшуюся поперек квитанции длинной цифрой с шестью нулями, и медленно опустился на мокрый песок.
БУДЬТЕ ДОБРОДЕТЕЛЬНЫ!
- Главное в нашей профессии, - Эд Паркинс взмахнул в воздухе пластмассовой косточкой синтетического цыпленка, - это чувство самоуважения!
- Точно, - вяло согласился Бесс, с тоской глядевший в засиженное мухами окно третьесортного отеля, давшего им приют.
- Вот мы с тобой, - продолжал разглагольствовать Паркинс, - мы никогда не опускались до вульгарного грабежа, до унижающей истинного артиста карманной кражи. Я правильно говорю?
Бесс молча кивнул.
- Вот, - Паркинс запил цыпленка глотком водопроводной воды, - поэтому, пребывание в этом жалком городишке оскорбляет мое профессиональное достоинство. Мы здесь третий день, но боюсь, что от имени Шарксон меня будет тошнить до конца жизни. Куда ни глянешь, куда ни зайдешь, всюду Шарксон, Шарксон, Шарксон... Самое обидное, что этот Сэм Шарксон поразительно ничтожный тип.
- Жалкая личность, - поддакнул Бесс.
- Ты ошибаешься. Он не личность! Он просто не может быть личностью! Личность никогда не опустится до такой низости. Он всего-навсего ростовщик. Давать деньги под грабительский процент вдовам и сиротам, обирать джентльменов, временно севших на мель из-за того, что они не признают кодексы и законы, сковывающие привольное течение реки жизни!!!
- Зато он стоит восемьдесят миллионов кредиток, - вздохнул Бесс.
- Мой бедный друг! Лишения пагубно сказываются на тебе. Хотя ты прав. Сочетание восьмидесяти миллионов кредиток и Сэма Шарксона абсолютно неприемлемо. Наш долг - их разлучить. Вот только как это сделать?
В глазах Бесса вспыхнул охотничий огонек.
- Вечера Шарксон проводит в игорном доме "Пути мечты", - значительно произнес он.
- Да? Это интересно. Особенно если учесть побочные эффекты твоей премьеры в Лас-Вегасе. Ну почему, мой друг, ты всегда идешь путем порока?
Бесс с недоумением уставился на приятеля.
- Почему ты не веришь в христианскую добродетель и в ее сестер деловую честность и буржуазную законность? - продолжал Паркинс. - Ведь осталось же в грязной душе Шарксона то великое и неизменное начало, которое заложил в нее Творец наш? Не благороднее ли попытаться найти эту чистую основу, помочь забить роднику нежности и любви? Кстати, друг мой, как ты относишься к религии?
- Видишь ли, Эд, - осторожно начал Бесс, - пытаясь сообразить, куда клонит приятель, - в свое время соседка заманила меня в церковь, соврав, что там бесплатно раздают тело и кровь Христовы. Помню, как потрясла меня надпись над церковной дверью: "Врата в рай". Увы, на дверях висел жалкий клочок бумаги: "Ремонт. Объезд слева". С тех пор, столкнувшись с религией, я всегда думаю об этой лазейке слева, которая ведет в рай тех, кто знает о ее существовании.
- Ты, как всегда, прав, - Паркинс кивнул с видом апостола, нашедшего отклик в темной душе закоренелого язычника. - Христианская добродетель всегда найдет дорогу. Вытолкни ее в дверь, она влезет в окно. Нет нашей вины и в том, что плоды, произрастающие на древе добродетели, часто неотличимы от плодов, которые мы привыкли рвать с ветвей древа порока. Разойдемся же, сын мой, по своим дорогам. Скорее всего они пересекутся, ибо пути эти ведут не в Рим, а к миллионам Сэма Шарксона.
Ступеньки игорного дома "Пути мечты" были сделаны из настоящего гранита. Бесс понял это, пересчитав их все до единой своими ребрами. Оттолкнувшись от последней ступеньки, он уткнулся носом в хорошо знакомые ему ботинки. Бесс поднял глаза. Черную сутану, застегнутую до подбородка, венчала широкополая шляпа, из-под которой смотрело на свет божий умиротворенное лицо Паркинса.
- Надеешься взять патент на новый способ передвижения? - осведомился Эд.
- Видишь ли, - Бесс тщетно пытался придать своему голосу интонации снисходительной твердости. - Сэм Шарксон не снисходит до карточного стола, а его телохранители не захотели соглашаться с тем, что ко мне постоянно приходит больше козырей, чем к ним всем вместе взятым.
- Значит, Шарксон здесь? - Эд пропустил мимо ушей признание компаньона в провале взятой им на себя миссии.
- Сидит в салуне у окна. Это самое дешевое место. Сэм Шарксон до безобразия экономен. Боюсь только, что у него сегодня слишком воинственное настроение для бесед о добродетели.
- Ну что ж, спасибо за информацию. Прими благословение божье, сын мой, - и, сунув под нос оторопевшему Бессу тщательно сдобренную благовониями руку, Эд Паркинс степенно направился к входу в игорный дом.
- Вы позволите, мистер Шарксон?
Стол ростовщика стоял так близко к окну, что Бесс, притаившийся в кустах, слышал каждое слово.
- Прошу... Но мы, кажется, незнакомы?
Заскрипел стул, видимо Паркинс устраивался за столиком основательно.
- Ах, мистер Шарксон, - в голосе Эда Бесс уловил скрытую иронию. Деловые люди часто не замечают скромных служителей церкви, отдающих все силы на поприще добродетели...
Шарксон коротко хохотнул:
- Просто слуги божьи зачастую сторонятся деловых людей. Но я вас понимаю - делиться урожаем с поля, щедро унавоженного добродетелью, никому не захочется. Не обижайтесь, святой отец, не обижайтесь! Сам я истинный христианин и примерный прихожанин. Просто меня всегда восхищало умение дщери Христовой успешно совмещать то, что Священное писание полагало несоединимым!
