Андрей Быстров - Рыцари Атлантиды
Через несколько секунд «мерседес» свернул за угол, и Хойланд придал машине предельное ускорение. Сзади гремели выстрелы.
Затормозил Хойланд минут через двадцать, в глухом лесу, при свете луны и крохотных звезд, видимых сквозь кроны деревьев.
— Ну вот и все…
Он погладил Джейн по плечу. Они вышли из кабины и забрались в фургон. Желтая лампочка освещала лица двух человек на полу. Бежин бубнил что-то в забытьи.
— Не свихнулся бы, — озабоченно произнесла Джейн.
— Не свихнется, — заверил Моддард, приподнял Шевцова и усадил на скамью. Тот с трудом приоткрыл глаза:
— Где я?
За последние сутки лексикон Шевцова состоял преимущественно из этой фразы.
— У друзей, — успокоил его Хойланд по-английски. Шевцов обвел затуманенным взором Хойланда, Джейн, Модцарда, увидел распростертого Бежина.
— Что это… Хойланд? — Он задыхался, старался говорить по-английски настолько быстро, насколько мог, пока волевой импульс удерживал его на поверхности сознания. — Хойланд, я ошибался… Запомните: Зимин… Зимин — предатель. Это он погубил «Магеллан»… Скорее сообщите… Я…
Он снова впал в беспамятство и прислонился к стене в углу.
— С ним все будет в порядке? — Обеспокоенная Джейн взяла руку Шевцова, ища пульс.
— Думаю, да, — кивнул Моддард. — Это последняя реакция… Я немного поработал с ним.
Постепенно Шевцов освобождался из цепких щупалец наркотика. Вскоре он уже мог нормально говорить и адекватно реагировать на происходящее.
— Шерон… Скажите мне, что с Шерон, Хойланд?
— Плохо…
— Она мертва?
— Нет. Она в Париже, в клинике. Врачи борются за ее жизнь.
Игорь ухватил Хойланда за рукав:
— Что не сделают врачи, то сделаю я. Я должен быть с ней! Немедленно отвезите меня туда, Хойланд!
— Вы не знаете, где находитесь?
— Нет. Где?
— Под Москвой. Шевцов сжал кулаки:
— Ну да… Врачи ведь говорили по-русски… Впрочем… Я никак не приду в себя толком… Но, черт возьми, Хойланд! Я обязан быть с Шерон!
— Пожалуй, это можно устроить, — сказал Моддард. Во взгляде Шевцова загорелась робкая надежда. — Но прежде расскажите нам все. О Зимине, о случившемся…
— Я знаю немного… Зимин помог террористам захватить «Магеллан». Потом мы скрывались… В Париже нас прятал журналист, как его… Рэнди Стил. Потом ворвались эти… гангстеры… И вот я здесь. Там были двое в белых халатах…
— Чего они хотели от вас?
— Не знаю… Проводили какие-то тесты, кололи наркотики… По-настоящему я и сейчас не в норме.
— Сейчас мы поступим так, — проговорил Моддард, обращаясь к Хойланду и Джейн. — Бежин сообщил мне свой городской адрес, и мы поедем к нему. Оттуда я свяжусь с Тернером. Он займется вывозом Шевцова в Париж, а нам необходимо завершить беседу с Бежиным. Вдобавок после стрельбы в клинике долго оставаться поблизости вряд ли разумно. Поехали.
12
Шевцов остался ждать внизу, в «мерседесе». Об этом его попросил Моддард, так как космонавту ни к чему было видеть и слышать то, что может произойти в квартире Бежина. Едва Моддард успел переговорить по телефону с Тернером, как в дверь позвонили.
— Кто это? — спросил Хойланд полковника, сидевшего на стуле под прицелом пистолета Джейн.
— Не знаю.
Звонок повторился. Хойланд с пистолетом на изготовку вышел в прихожую, взглянул на монитор телекамеры, вмонтированной в глазок, улыбнулся и открыл дверь.
— Привет тебе, Магистр, — прозвучало в прихожей по-английски.
— Привет вам, Хранители. Проводник Тигг Илиари здесь.
Это были Смолин и Табачников.
Безусловно, они не случайно оказались здесь в этот час… Ибо они уже довольно близко подобрались к Бежину со своей стороны.
Всю ночь в кабинете Смолина горели лампы, гудел компьютер. Стол был завален всевозможными бумагами и схемами, испещренными многочисленными пометками.
Из фотографий московских знакомых Зимина Боровская выбрала снимок полковника Бежина — не очень уверенно, с массой оговорок, но она допускала, что он мог быть человеком, приезжавшим к Зимину перед их разводом. Экспертиза определила на чашке Рассонова наличие высокой концентрации обогащенной вирусом гриппа питательной среды. Далее, лично Бежин посещал Звездный с целью инструктажа космонавтов, и время его пребывания там совпадало с временем начала болезни Рассонова. Всего этого было достаточно, чтобы подозревать полковника, а со смертью Гольданского появились новые сопоставления.
— Смотрите, Леонид Савельевич. — Смолин провел авторучкой по экрану монитора. — Вот даты визитов Гольданского в США. А это даты, когда в Америку выезжал Бежин. Три из них — пятого, четырнадцатого и двадцать восьмого — совпадают. Любопытно, не правда ли?
— Любопытно, — согласился Табачников, вглядываясь в экран. — Но не получается.
— Что не получается?
Табачников присел на краешек стула, отхлебнул кофе из чашки:
— Бежин сам передал нам — я имею в виду разведку — информацию ЦРУ о связи Гольданского с Берринджером. Без этого мы бы и внимания не обратили на убийство какого-то коммерсанта. Так что же он — сам себя подставил?
— А что ему оставалось делать? — возразил Смолин. — Скрой он эту информацию, как смог бы потом объяснить пробел?
— Гм… Предложения у меня такие, — сказал Табачников. — Ехать сейчас к Бежину, выложить все ему и потребовать объяснений.
— Не пойдет, — возразил Смолин. — Если он замешан, мы только насторожим его, а уж объяснений он наверняка приготовил воз и маленькую тележку.
— Ну и что? Мы явимся ранним утром, как ангелы мщения, и будем вести себя так, словно все улики у нас в кармане. Если он человек, мы его дожмем.
— А если он НЕ человек?
— Тогда, думаю, он постарается дожать нас. А мы в свою очередь постараемся разобраться в ситуации, захватить его и сообщить по каналам Ордена…
Смолин вынужден был признать его правоту, и через час их «волга» затормозила у подъезда дома, где жил полковник Бежин.
Моддард выслушал краткий, но исчерпывающий доклад Табачникова.
— Благодарю вас, — сказал он, — хорошая работа. — Он повернулся к Бежину. — Теперь я хочу знать главное. Мне нужен Амма Эри.
Молчание затягивалось.
— Я жду, — напомнил Моддард. — Я знаю, что это не вы. Судя по вашей реакции на Чашу Тиггов, ваш уровень — Амма Гед или даже Амма Сол…
— Я Амма Гед, — высокомерно сказал Бежин, — и я не открою вам имя Амма Эри, даже если…
— Я узнаю его сам.
Моддард устремил на Бежина свой МАТЕРИАЛЬНЫЙ взгляд. Тот тихо пробормотал имя.
