Дмитрий Янковский - Побочный эффект
– Забавно, – призналась она. – В этом ощущается нечто необычное. Думаешь это и есть послание нам от инопланетного разума?
– Не знаю, – вздохнул Олег. – Честно говоря, я вообще не понимаю теперь, было ли какое-то послание, или нет.
– Но сигнал ведь был!
– Был. Я его принял во сне, это ясно. Но ты знаешь, в нем ничего не содержалось, кроме той фигуры из треугольников внутри сферы. Я когда о ней думал, во мне крепла уверенность, что можно горы переворачивать голыми руками. А в больнице мне казалось, что я сам себе все внушил.
– Внушил себе, что можешь изобрести антиграв?
– Что-то вроде того. Да.
– Интересная мысль. Космический сигнал, вызывающий у человека сверхвысокую способность к самовнушению. Забавно. А может происхождение сигнала никак не связано с чужим разумом? Может это стихийное природное явление?
– Черт его знает… – Олег протянул Шерстке наиболее удачный на его взгляд рисунок. – Но если бы он не повышал способность к самовнушению, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Когда я замерзал в снегу, знаешь что мне представилось? Будто я лежу на раскаленном песке пляжа, а рядом плещется теплое море. И мне действительно стало теплее.
– Я тебя нашла в глубокой ледяной яме, – вспомнила девушка. – Мы с Кирой еле вытянули тебя из нее. Может действительно ты разогрелся настолько, что протопил снег под собой? А то врачи так и не смогли объяснить, как ты умудрился выжить на тридцатиградусном морозе. Да и потеря веса в четырнадцать килограммов выходит за рамки обычного.
– Я помню, благодяря чему выжил, – Олег обнял девушку и поцеловал ее в губы.
– У меня рыба сгорит, – с улыбкой отстранилась Шерстка. – А в твоих рисунках не хватает аккуратности. Попробуй вычертить начисто, а не делать мазню. Сам увидишь, что приблизился к цели.
– Ладно, попробую, – пообещал Олег.
– Надо не пробовать, а делать. Только после обеда, пожалуйста.
Они вернулись на кухню, Олег поставил вариться картошку и сел на стул, задумчиво глядя в окно.
– Мне с той ночи одна вещь до сих пор не дает покоя, – сказал он. – Меня с детства учили, что за жизнь необходимо бороться до конца. Сказку рассказывали про лягушек в крынке с молоком. Но если бы я так поступил, то погиб бы в лесу. Меня спасло только то, что я решил умереть спокойно, зарылся в снег и уснул.
– Ты постоянно ищешь универсальный метод, – отмахнулась Шерстка. – А его не существует в природе. Есть время для борьбы, а есть время для осмысления.
– А как определить, когда что нужно делать?
– Только доверяя собственным ощущениям. Другого способа нет. Когда ты открыт миру, ощущения обмануть не могут. Глупо, к примеру, до одури трясти яблоню, пытаясь сбить с нее зеленые яблоки, если можно подождать, и собрать их спелыми. Некоторые дела склонны улаживаться сами собой, а решение некоторых невозможно без усилий. Не ищи ни в чем универсальности, вот что я тебе скажу.
Олег снова вздохнул.
– А где оно, четрвертое измерение? – неожиданно спросила девушка.
– Ну, это просто объяснить и довольно сложно понять. Возьмем для примера второе измерение. Что это?
– Две координаты, «икс» и «игрек», распололоженные под девяносто градусов одна к другой.
– Верно, – кивнул Олег. – А третье?
– Добавляем еще одну координату «зед», под девяносто градусов ко всем имеющимся.
– Вот ты сама и ответила на свой вопрос. Значит четвертое измерение, это еще одна коордната, например «гамма», направленная под девяносто градусов ко всем трем.
– Вроде некуда, – улыбнулась Шерстка.
– Это только так кажется. Люди привыкли мыслить тремя измерениями. Но если оперировать категориями двумерного пространства, то внутри плоскости тоже некуда провести третью координату.
– Ты прав, – кивнула девушка. – Принеси-ка мне бумагу и роллер. Появилась у меня парочка соображений.
Треск телефонного звонка прозвучал неожиданно.
– Межгород, – нахмурилась Шерстка. – Я бы на твоем месте взяла трубку и разобралась с Крысей. Нельзя же до бесконечности тянуть с объяснениями! Ты для себя-то решил, с кем хочешь жить, с ней или со мной?
– Дурочка, – насупился Олег. – Можно подумать ты не знаешь из-за чего я с ней жил.
– Знаю. Из-за жадности. Боялся потерять синицу в руках, ради журавля в небе.
– Шерстка! – возмутился Олег.
– Что, правда глаза колет?
Телефон настойчиво трещал надломленным звонком.
– Я всю жизнь любил только тебя, – Олег опустил взгляд.
– Но смелости признать в этом не хватало.
– При чем тут смелость?
– При всем. Сейчас вот ты боишься подойти к телефону и рассказать своей грымзе, что ты решил считать фиктивный развод настоящим.
– Ты не представляешь, какая будет истерика!
– Трус. Вся твоя любовь на словах.
– Прекрати играть на моих лабостях! – нахмурился Олег.
Шерстка показала ему язык.
– Черт меня задери! – выдохнул Олег, и подошел к телефону.
Генерал Стежнев сидел в кресле посреди холла, глядя на языки пламени в камине. В его руке вяло дымилась трубка, вокруг ходили незнакомые парни в синих робах, складывая в коробки вазы, часы, книги, шкатулки. Некоторые орудовали отвертками, разбирая мебель. Из операторской комнаты вышел Вадим, забрал стул из рук одного из рабочих и сел напротив камина.
– Вирус в Сети не обнаружен, – уверенно отрапортовал он Стежневу. – За прошедшее время он бы обязательно себя проявил. Скорее всего сигнал действует только на существ с самостоятельной волей.
– Значит гибель командующего ПВО случайность?
– Бывает, – пожал плечами Вадим. – Если бы по тем же причинам разбился другой самолет, мало бы кто обратил на это внимание.
– Пожалуй, – устало кивнул генерал. – Тогда операцию «Шум» можно считать завершенной, а дело сдавать в архив.
– Жаль, что с нулевым результатом.
– Ну, благодаря Алексу результат вовсе не нулевой, – возразил Стежнев, раскуривая почти погасшую трубку. – Теперь мы знаем, что в десятке световых лет от нас живет настоящее зло. Это важно. И к следующему посеву вируса мы будем готовы.
Вадим помолчал, глядя сквозь суетящихся рабочих.
– До чего же странно все получилось… – задумчиво сказал он. – Мы думали получить сигнал от братьев по разуму. Весточку. Потом мы заподозрили яд в письме. Но в оконцовке получилось, что сам сигнал оказался тем самым «братом по разуму». Жизнь в виде излучения. Надо же…
– Только разума в ней ноль, – невесело усмехнулся Виталий Кузьмич. – Обычный вирус, единственной целью которого является размножение.
– Очень удачное сравнение, – кивнул Вадим. – Вирус ведь сам размножаться не может, он лишь программирует живую клетку своей ДНК, заставляя ее выпускать вирусы. Судя по донесению Алекса, здесь тот же принцип.