Роман Злотников - Армагеддон
— Ну уж нет, — вскинулся Виктор, — пусть остаются.
Они вошли в кабинет. Император сделал приглашающий жест рукой:
— Рассаживайтесь где кому удобнее, — а сам подошел к стоящему в углу длинному столу для совещаний и, подхватив три стула, поставил их друг против друга в самом центре. Сев на свой, он повернулся к Ирине и Виктору и указал на два других: — Прошу.
Когда все расселись, Его Величество сложил руки на груди и, откинувшись на спинку, упер взгляд в Ирину и Виктора. Тучина едва заметно поморщилась. Ярославичев очень грамотно построил сцену. Зрители по бокам, они трое — в центре. Вроде условия равны. Вот только они трое сидят на таком расстоянии, что всем присутствующим видно, что она слегка растрепана, Виктор небрит и помят, а его внешний вид — безукоризнен. К тому же его поза… с его ростом и фигурой он выглядит скорее судьей, чем обвиняемым, а если кто-то из них попытается вот так сложить руки на груди, то со стороны это будет выглядеть обезьянничаньем.
— Итак, я слушаю вас.
Виктор подался вперед:
— Это ты развязал эту бойню! Ты!
Император согласно кивнул.
— Да, ты прав. Я многое сделал для того, чтобы эта война началась именно сейчас, когда технологии массового уничтожения еще не достигли того ужасающего уровня, которого они должны были достигнуть лет через десять-пятнадцать…
— Нам достаточно того, что уже есть! Все уже кончено! И в этом виноват только ты!!!
Ярославичев переждал вспышку Виктора, не отводя от него невозмутимого взгляда.
— Ты пришел сюда просто поорать на меня или желаешь все-таки получить некие ответы на свои обвинения? — спросил он наконец ровным, тихим голосом.
Виктор открыл рот, но Тучина не дала ему снова заговорить. Панические вопли Виктора были последним, что было им необходимо в этой словесной схватке с Императором. Сама она ехала во дворец только для того, чтобы встретиться с Ярославичевым и выплеснуть ему все, что она о нем думает, но теперь ей вдруг стало ясно, что сейчас вообще решается, будут ли у Императора в ближайшие двадцать лет хоть какие-то оппоненты или он окончательно подомнет под себя всех и вся. И он понял это сразу. А может, даже заранее рассчитал. Ярославичев всегда славился способностью настолько умело использовать в своих интересах любые неожиданности, что у многих, кто знал его достаточно давно, порой складывалось впечатление, что все эти неожиданности готовятся им заранее. Тучина искоса посмотрела на терранцев и прикусила губу. Вот черт, Император изначально обыграл их, пригласив терранцев в качестве зрителей и молчаливых судей их разговора, а она дура, что поддалась настроению и приволокла за собой перепуганного и еще не до конца протрезвевшего Виктора. Эта схватка уже проиграна, но она не привыкла сдаваться без боя.
— Я готова повторить слова Виктора, Дмитрий. Ты и только ты развязал войну, которая привела к столь катастрофическим результатам. Более того, я обвиняю тебя в том, что постигшая Землю катастрофа устроена тобой преднамеренно. Ты слишком хорош, чтобы можно было считать это твоей ошибкой. — Она замолчала, вперив в него горящий яростью взгляд.
Император несколько мгновений молчал, чуть наклонив голову к левому плечу, будто осмысливал предъявленные ему обвинения, и внезапно спросил:
— А зачем?
Тут вступил Виктор, который за то время, пока говорила Тучина, успел слегка поостыть и успокоиться, и потому теперь его речи звучали более логично:
— Это нетрудно понять, если знать твои цели. Ты хочешь установить контроль над планетой. Тебе будет легче это сделать, если общество, которое ты собираешься создать, будет достаточно однородным по менталитету, исповедуемым ценностям и устремлениям. Ты выбрал в качестве генеральной линии европейскую систему ценностей. Но последние десятилетия мир развивался так, что число людей, воспитанных в другой системе координат, начало значительно доминировать. Это китайцы, арабы, индийцы и иные представители культур третьего мира. — Тут Виктор не выдержал и снова сорвался на крик: — А теперь скажи мне, Дмитрий, по кому «ядерная зима» ударит сильнее всего? Какие народы понесут самые страшные потери? И не ЭТО ли было истинной целью войны, которую ты развязал? Выровнять демографический баланс, уничтожить «лишних»? И все это чужими руками. — Он саркастически рассмеялся. — Ну как же! «Империя подверглась агрессии!», «Китайские ракеты ввергли мир в ядерную зиму!», а наш великий Император тут совершенно ни при чем! Ха-ха-ха! — Он замолчал, и в кабинете повисла напряженная тишина.
Ярославичев несколько мгновений сидел, потупившись, потом вскинул голову.
— До сих пор я соблюдал правило — никогда, ни при каких обстоятельствах не объясняться и не оправдываться. Ибо человеку, который пришел к тебе с обвинениями, очень сложно что-то объяснить. Он уже провел собственное расследование по интересующей его коллизии и уже сделал собственный, причем однозначно верный, вывод. Но! Вы для меня слишком важны и близки. Поэтому на сей раз я решил изменить своему правилу и постараюсь объяснить… — Его Величество встал, подошел к стене и отодвинул скрытую раздвижную панель. Внутри обнаружилась дверца сейфа. Император открыл сейф и извлек оттуда несколько дисков. Закрыв дверцу, он снова подошел к столу и швырнул на него диски. Все следили за ним, не говоря ни слова. Пытливо взглянув сначала на Ирину, потом на Виктора, Ярославичев взял один из дисков и вставил в дисковод системного блока.
— Очень многие из тех, кому когда-либо приходилось сталкиваться со мной на своем жизненном пути склонны считать меня этаким гением интуиции либо живым компьютером, который никогда не ошибается, предвидит заранее все и вся. Так вот, это мнение — ошибочно. Я не раз совершал ошибки. И по моему собственному мнению, даже слишком часто. Просто… я слишком долго, на протяжении многих столетий, изучал и совершенствовал свои знания и аналитические способности в той области, которой мне проходилось и приходится сейчас заниматься. Поэтому я неплохо научился заранее предвидеть если не сами ошибки, то их последствия, и готовиться к ним. Планируя что-то, я стараюсь загодя просчитывать, что если все пойдет так, как я планирую, то события будут развиваться вот таким путем, а если при оценке тех или иных параметров я совершил просчет, то они будут развиваться уже вот так, если же я ошибся еще… в этом и этом, то все пойдет уже вот таким образом. То есть, в отличие от большинства людей, склонных планировать свои дальнейшие действия только на случай успеха, я заранее готов к тому, что в какой-то момент все пойдет наперекосяк, и потому умею быстро адаптировать под свои цели и задачи почти любую ситуацию, как бы она ни сложилась. — Император тяжело вздохнул, покосился на притихших терранцев и продолжил: — Вот почему мои ошибки часто трактовались некоторыми как изощренные провокации. Мол, я специально заставил недоброжелателей и противников поверить в то, что собираюсь идти таким-то путем, в то время как на самом деле готовил совершенно иное развитие событий.
