Владимир Михайлов - Заблудившийся во сне
Ну ладно. Посмотрим, чья возьмет. Я засунул кинжал за пояс. Одет я был сейчас в костюм, модный, пожалуй, в тысяча шестьсот восьмидесятых годах. Несмотря на возраст, одеяние оказалось достаточно удобным. Впрочем, чего только мне не приходилось носить в Пространстве Сна.
– Доберешься к себе домой?
– Да… Не уходил бы ты, а?
Я искренне удивился.
– Неужели ты… после всего…
– Не в том дело, – сказала она. – Но мне не хотелось бы, чтобы с тобою случилось что-то неприятное. А если ты направишься в замок…
Я кивнул:
– Они сейчас все там. Значит, и мне нужно туда.
– Я люблю, когда заставляют, – сказала она. – А обращаться в мужчину – не очень. Хотя здесь у нас, сам знаешь, бывает еще и не это.
– Знаю. Ладно – может быть, и придется еще как-нибудь свидеться.
– Я буду ждать.
– Счастливо оставаться!
В замке
Мне не приходилось прежде бывать в таких домах, хотя навидался уже много чего. Замок Шенонсе представлял собой четырехэтажное строение с круглыми, островерхими башенками по углам, с высокой двухскатной крышей и высокими трубами. Левее него возвышался донжон с конической кровлей, справа же – если смотреть со стороны озера, по которому я и приближался сейчас на громоздкой, неудобной плоскодонке, – примыкал длинный корпус, стоявший на арочных опорах, словно мост; да корпус и был построен над водой. Два окна второго этажа (первый был лишен их и служил, вероятно, для хозяйственных нужд) светились, изредка там возникали какие-то тени, чтобы вскоре исчезнуть.
Медленно и беззвучно гребя, я соображал. Если Груздь в замке, то задача не окажется слишком уж сложной: пробраться туда, минуя главный вход, мне, пожалуй, будет по силам. Но если они догадались упрятать его в донжон да еще выставить блок подобно тому, каким был заблокирован Аид, то придется нелегко: в таких башнях отсиживаются от достаточно серьезного противника.
Как же все-таки им удалось схватить его?
«Да почему именно схватить? – вдруг подумалось мне. – Может быть, здесь у него было назначено свидание с ними, и обе стороны просто аккуратно явились на рандеву? Да нет, не может быть: в Аиде он ведь бежал от них? А возможно, мы оказались там просто нежелательными и чересчур активными свидетелями, и ему не оставалось ничего другого, как стремительно исчезнуть – назвав предварительно – или услышав от них – координаты следующей встречи».
Редкие, узкие бойницы донжона были темны. Вероятно, Груздь все-таки находился в замке. Договаривался. Но тело-то его у нас. И любой ценой надо вернуть его в явь. Пусть принимает решения там, а не тут.
Я медленно вплыл под одну из арок под боковым корпусом и, держась вплотную к левой стене, осторожно приблизился к фасадной стороне строения. Удерживаясь за шершавые камни арки, выглянул.
Вход был освещен двумя факелами. Я не заметил людей, но не сомневался в том, что они там были и, наверное, держали под прицелом каменную площадку, на которую выходили двери.
Нет, излишний риск не был мне нужен.
Я оттолкнулся от стены, снова сел за весла, развернулся и направился обратно. Выплыл на открытую воду и, загребая левым, вскоре почувствовал, как нос лодки уткнулся в берег.
Выйдя на сушу, я остановился, вытаскивая из памяти формулу молодости. Для того, чтобы попасть в замок наиболее надежным способом, мне нужно было сбросить с плеч лет этак тридцать.
Потому что во сне летают в молодые годы. В зрелости это очень трудно.
Преображение во сне происходит мгновенно, так что я не потратил ни секунды лишней.
Затем я взлетел и, переживая давно не испытанное наслаждение, подлетел к одному из освещенных окон. Удерживаясь пальцами за слив, заглянул внутрь.
За длинным столом сидели четверо: трое напротив одного. Этот один сидел лицом ко мне. Я узнал его.
Груздь.
Он выглядел вполне благополучно, без синяков и ссадин, не был, насколько мне было видно, привязан или прикован к чему-либо, и разговаривал с теми, что сидели ко мне спинами, вполне спокойно и, кажется, даже доброжелательно.
Что именно он говорил – я отсюда услышать не мог. Нужно было проникнуть внутрь.
Оконные рамы в замке были, естественно, старинными, с небольшими стеклами. В нескольких местах стекла заменяла слюда. Замок, похоже, переживал не лучшие свои времена. Видимо, владелец его был не в фаворе у короля.
Мне, однако, это было только на руку. Слюда, в отличие от стекла, вынимается из рам совершенно бесшумно. Правда, чтобы протиснуться внутрь, пришлось нанести зданию еще больший ущерб: выломать одну из перемычек между стеклами. Иначе в окно мог бы пролезть разве что годовалый младенец.
Я был уже готов нырнуть в темную дыру, когда ощутил чье-то легкое прикосновение к плечу. Извернулся, готовясь нанести удар, сбросить нападающего вниз, в воду.
Но это был не враг, и прикосновение не означало атаки. Рядом со мной оказался внезапно возникший из ничего Минаев. Я узнал его, хотя он на этот раз был бритым и вовсе не в своей лесной одежке, но в солдатском камуфляже.
Я хотел было обрадоваться его появлению, но он не позволил терять время:
– Скажешь все потом. Сейчас мне некогда. В замке будь внимателен и по возможности осторожен. Сейчас там все тихо. Но ненадолго. Скоро может возникнуть катавасия: тут полно защитников – их набрали из постоянных обитателей, – а сюда движется не менее внушительное войско, но только под другим командованием.
– Под чьим?
– Командует ими генерал – по-моему, наш общий знакомый. Я его встречал, совершенно точно, у твоей матушки дома. Когда передавал привет от тебя.
Я почему-то не удивился. И кивнул:
– Комдив Борисов.
– А он, насколько я успел понять, подчиняется твоему приятелю (тут Минаев ухмыльнулся) – тому, что кормил тебя ужином.
– Инке-Дремину, – констатировал я. – Этого следовало ожидать. А нас с тобой – двое…
– Поэтому мне и надо поторопиться. Переговорить с ним, пока еще можно.
Тут мне пришла в голову мысль.
– Послушай, я видел в Узле…
– Знаю. Ну, счастливо! Увидимся, когда дело пойдет к концу.
И он исчез так же мгновенно, как появился. Я же оказался внутри, сумев не привлечь ничьего внимания. Излишним будет пояснять, что окно, в которое я влез, было темным и находилось совершенно в другой комнате, где, как выяснилось, было очень немного мебели и совершенно отсутствовали люди.
Конечно, представляло интерес, где расположились остальные люди из внутренней команды противника. Я подумал, что они наверняка находятся внизу: каких-либо неприятностей ожидали именно оттуда, предполагая, что в семнадцатом веке воздушная атака и парашютный десант маловероятны.
Хотя, видимо, совершенно невозможным они такое не считали. И в этом я убедился, едва подошел к полузакрытой двери, за которой виднелся свет и слышались голоса, а в ту секунду, когда я начал прислушиваться, прозвучали еще и шаги. Кто-то вошел туда, и первыми словами, которые донеслись до меня, были:
