Альфред Бестер - Миры Альфреда Бестера. Том 3
— Я не собираюсь устраивать судилище, — обратился к ней Мэнрайт, — но я все-таки должен знать, как это случилось.
— О чем вы говорите?
— Дорогая, ты беременна.
— Нет! Нет! Нет!
— У нас в доме такое невозможно. Клаудиа, может она тайно бегала на свидания?
«НЕТ».
— Как вы смеете!
— Повторяю: был ли у нее случай остаться наедине с мужчиной в обстановке, которую хотя бы с натяжкой можно назвать интимной?
— Вы отвратительны! «НЕТ».
— Редж, ну зачем это? Вы прекрасно знаете, что Галатея никуда не выходит одна, с ней постоянно либо один из нас, либо Клаудиа.
— Вы думаете, для этого много нужно? Да с таким наивным ребенком все может произойти в один момент, она и глазом моргнуть не успеет.
— Но я никогда не была с мужчиной. Слышите? Никогда!
— Любимая, ты в положении.
— Этого не может быть.
— Факт остается фактом, да, Чарльз?
— Галли, я очень люблю тебя, что бы там ни случилось, и все-таки Редж прав. Пигментные пятна — признак беременности.
— Но я девушка!
— Что скажешь, Клаудиа?
— «У НЕЕ ПРЕКР МС».
— Что еще там прекратилось? Корк тяжело вздохнул.
— О, Господи, Редж, как будто вы сами не понимаете.
— Ах, вот оно что.
— Я девушка, запомните это, вы, мерзкие, мерзкие мужчины!
Мэнрайт сжал в ладонях пылающее лицо Галатеи.
— Дорогая, никто не собирается обвинять тебя. Тем более устраивать избиение младенцев. Но если несчастье все-таки произошло, я должен знать, где у меня вышла осечка. Итак, с кем ты была, когда и где?
— Ни с кем я не была. Никогда и нигде.
— Так-таки ни разу?
— Ни разу! Только во сне. Мэнрайт рассмеялся.
— Сны пусть остаются снами. Присниться может все, что угодно, я спрашиваю тебя не об этом, дорогая.
«РДЖ СПР».
— О чем спросить ее, Клаудиа? «ПУСТЬ РСК СН».
— Пусть расскажет свой сон? Для чего, Клаудиа? Ну, хорошо, если ты настаиваешь… Расскажи мне, что тебе снилось, любимая.
— Нет. Сны — личное дело каждого.
— Клаудиа просит тебя.
— Она единственная знает о них. Я не могу рассказывать такое.
Клаудиа изобразила на пальцах следующее: «Скажи ему, Галли. Это очень важно».
— Нет!
«Галатея, ты собираешься ослушаться свою няньку? Я приказываю тебе».
— Пожалуйста, нянюшка, не нужно. Это эротический сон.
«Знаю, дорогая, потому и говорю, что важно». Галатея собралась с духом и произнесла:
— Выключите свет. Совсем.
Корк, едва дыша от волнения, выполнил ее просьбу. Комната погрузилась в темноту, и Галатея начала:
— В общем, это эротический сон. Такой ужасный, постыдный сон и все время повторяется. И мне правда очень стыдно, но я не могу его прогнать и вижу снова… Мне снится мужчина: бледнолицый, человек с Луны, и я… я… хочу его, я так хочу, чтобы он владел мною. Я знаю, что с ним я испытаю наслаждение, но… он не хочет меня. Он убегает, я преследую его. И вот настигаю. Со мной еще какие-то люди. Друзья. Они помогают мне схватить его и связать. Потом они уходят и оставляют меня с ним наедине. И тогда… я могу делать с этим бледнолицым мужчиной все. Я делаю с ним то, о чем мечтала, то, что он не захотел сделать со мной…
Было слышно, как она всхлипывает и ерзает на стуле. Очень мягко Мэнрайт спросил:
— Кто этот бледнолицый, Галатея?
— Я не знаю.
— Но тебя тянет к нему, ты хочешь его?
— О да, да! Я всегда хотела быть с ним.
— Ты любишь только его одного или есть и другие бледнолицые мужчины?
— Кроме него мне не нужен никто. Мне кажется, я всегда любила его.
— Но ты даже не знаешь, кто он. А ты сама во сне знаешь, что это ты?
— Да, конечно. Я такая же, как и в жизни. Только одежда на мне какая-то странная.
— Странная?
— Ну да. Бусы. Юбочка из оленьей шкуры. Все услышали сдавленный возглас Мэнрайта.
— Ты одета наподобие краснокожей индианки, да, Галатея?
— Мне это не приходило в голову. Да, вы правы. Я индианка, живу высоко в горах, там родина моего племени, и каждую ночь люблю бледнолицего человека.
— О, Боже! — Язык едва повиновался Мэнрайту. — Значит, это был не сон. Свет! Чарльз, Игорь, включите свет!
В ярком свете ламп все увидели смертельно побледневшее, покрытое испариной лицо Мэнрайта. Словно в бреду, не помня себя, он повторял:
— Кого я создал, о, Боже, кого я создал!
— Гоффподин…
— Редж!
— Ну как вы не понимаете! Одна Клаудиа заподозрила истину, поэтому-то она и заставила Галатею рассказать мне свой сон.
— Но… но это всего лишь сон. Неприличный, конечно, но сон. Что здесь плохого?
— Плохого?! Черт бы всех вас побрал, плохо то, что это не сон, а самая настоящая реальность, только я об этом не подозревал. Мой кошмар и ее сны — одно и то же. Это было с нами в действительности. Я создал чудовище!
— Да успокойтесь вы, Редж. Попытайтесь рассуждать здраво.
— Не могу, Чарльз. То, что вы видите, полный бред, и все-таки это существует. Вот она, та изюминка, тот неожиданный сюрприз, который я обещал Валера.
— Неужели та самая неожиданность нашей Галатеи?
— Увы, Чарльз. Вы все пытали меня об этом. Теперь вы знаете наверняка. Доказательства налицо.
— Какие доказательства?
— Меня преследовал кошмар: за мной гнались краснокожие. Потом они схватили меня и отдали в руки потрясающей скво. Что она делала со мной! О-о, что она со мной делала! Я же говорил вам об этом тысячу раз.
Мэнрайт огромным усилием воли овладел собой, но чувствовалось, что он вот-вот сорвется.
— Припоминаю, что-то такое вы говорили.
— Галатее снится, что она в обличье индейской скво гонится за бледнолицым мужчиной и настигает его. Она хочет его, тут у них все и происходит. Вы же слышали, что она рассказывала?
— Слышал.
— Подумайте, могла ли она догадываться о моих кошмарах?
— Нет.
— Ну, а я? Откуда я мог знать про ее сон?
— Пожалуй, вы правы… Совпадение.
— И вы могли бы с уверенностью утверждать, что это совпадение?
— Ни в коем случае.
— Вот видите! Наши так называемые сны — не что иное, как оборотная сторона реальности. Той реальности, которую отвергает наше сознание. Каждую ночь со мной в постели была Галатея, и мы с ней любили друг друга.
— Невероятно!
— Вы ведь не будете отрицать, что она беременна?
— Куда уж там.
— Так, значит, я и есть тот самый умелец, которого искал Валера. Я в ответе за все.
— Редж, поймите, это ни в какие ворота не лезет! Скажите нам, Клаудиа, не отлучалась ли Галатея из своей комнаты по ночам?
