Николай Полунин - Орфей
Мы целовались, нас толкали. Бабка с цветами сказала: "Купи крале, солдатик". Потом рядом охнули, с сипотцой голос воскликнул:
- Игорь! Игорек, дорогой! Какими судьбами? Откуда? Да знаешь ли, как разыскиваем тебя? Вот встреча так встреча! Нежданно-негаданно! Да через сколько!..
Еще не оборачиваясь, я испытал знакомое отвращение и тоску. Конечно, все правильно, у него дача по Ленинградке, летом он жил там. Я даже бывал зван и не раз. А сейчас мы встали на самом выходе с поездов. А он, если вызывали его, в любой день ездил на работу. На службу. В Балакиревский переулок.
- Здравствуй, Сергей Иваныч, - сказал я. - Это ты точно заметил через какие годы, через какие истории взлеты.
- Ты еще говоришь, случайностей в чистом виде не бывает! Как ты? Что ты?
- Когда я такое говорил? Разыскиваете меня - зачем? Я своего решения не отменял.
- Ну а полтора месяца-то где проболтался? В какой компании? Мы про тебя, брат... но это потом. Слушай, книга же твоя вышла тогда! Бешеный успех! В октябре девяносто четвертого, помнишь, что было? А в ноябре? Тебя ж на перья подняли! Тополь с Незнанским - щенки... но это тоже потом. Сейчас ты куда? Познакомь со спутницей своей преле...
Это он Женю наконец узнал. Либо сделал вид, что - наконец. Видел-то только фотографию на крестике, а так я их не знакомил. Должно подействовать. Господи, снова то же самое, снова разбирать, где сию минуту тебе откровенно врут, а где только вид делают, что правду вот-вот скажут.
- А я буквально на один день в Москву. Вчера бы и не приехал, но это понятно, вчера мы там окна-крыши спасали, а так-то я в отпуске. Здорово город поломало. Передавали, даже жертвы есть, не слышал? одиннадцать и два
- Одиннадцать, - повторил я за голосом, не слышимом в этом Мире больше никому. - Одиннадцать официально зарегистрированных трупов и двоих не найдут на свалке за совхозом "Коммунарка", что по Калужскому шоссе. И более двухсот пострадавших по городу.
- А... ага. - Умный Сергей Иваныч уточнять не стал. - А тебе-то, кивнул он на повязку, - тоже попало? Тут?
- Гораздо дальше.
Я покосился на Ежичку. Она стояла смирно, привалившись к моему плечу, и глядела на свои немодные четырехлетошние босоножки. Прядка с рыжиной упала. Вокруг гудел мокрый вокзал.
***
- Вы теперь очень замечательно, - сказал Михаил, притормаживая. - Сами по себе, естественным путем развития. Как на роду на вашем человеческом написано. Тут за этим нянек без меня много. Приглядят, я убедился... Эй, придурки! - громко позвал он. - Я сейчас к обочине прижмусь, так вы мимо не пролетайте, хоть один тормозни. Надо даму доставить. - Он говорил в пространство салона, одновременно выводя машину, которую им дал Богомолов, на мокрый песок бровки.
Черные ели гудели под ветром. Инна наступила в лужу и не заметила этого.
- Ты уйдешь прямо сейчас?
- Тебя это уже не должно волновать. До станции подвезут. Все, что тебе дали ОНИ... МЫ, - поправил Михаил, - остается. Здешние тоже не тронут. Поглядят, быть может несколько, да и отстанут. Ты слышала, как этот сказал. Ему верить можно. С уходом я не тороплюсь, хотя меня, возможно, поторопят. Ты ведь помнишь, как меня когда-то поторопили? А для тебя я больше ничего сделать не могу. Да и чего же боле? Ты получила все, что хотела, независимость, благополучие, свободу. Думаю, МЫ тебя больше не побеспокоим. - Михаил оставался в машине. Надо было, чтобы его продолжала слышать не одна Инна. Тогда, возможно, ей действительно впоследствии вреда не причинят. Надежда слабая, но большего он для нее сделать не мог на самом деле. Все равно противно было говорить.
- Ты для этого меня позвал? Чтобы отыграться за... за то, прошлое? Очень красивый жест.
- Думай так, тебе жить.
Белый маленький "Мерседес" медленно катился к ним вот уже метров восемьдесят. Замер в двадцати. Михаил приглашающе помахал рукой. Один из двоих в "Мерседесе" подошел. Инна видела этого парня возле дачи "академика".
- Даме не стоит сейчас садиться за руль, отвези ее, дружок, на электричку посади. А я с твоим приятелем обратно. Мы с Марат Сергеичем не договорили.
Парень недоверчиво повел носом, толстеньким, как бульбочка, полез молча за руль, который Михаил уступил. Инна чувствовала, что надо что-то сказать.
- Мы больше никогда не встретимся, Инна. Прощай.
Мокрый песок скрипнул под его шагами, но этот звук заглушен был пронесшимся серебристым траком. И она только увидела, как "Мерседес" разворачивается. А впереди, метров за двести, так же разворачивается еще одна прижавшаяся к бровке легковая. Джип, увидела Инна, когда тот, набирая скорость, миновал их.
- Девушка... поедем, да?
- Я и сама доеду. Нечего мне!..
- А я потом? Садитесь, садитесь.
...В ожидании электрички Инна купила "Бурду". Фотографии на первых страницах газет на лотке почему-то показывали одно и то же - поваленные деревья, опрокинутые машины. Бред какой-то. И журнал Инна листала, не видя. Она, Инна Аркадьевна Старцева, молодая и чрезвычайно эффектная женщина. Свободная. Действительно свободная, до того даже, что может хоть сейчас отправиться в Америку к мужу, который все простит. Ее состояние выражается в числе с пятью нулями. В деньгах, естественно, не в рублях. У нее здесь прекрасный круг общения. Мужчин она выбирает сама. С нее наконец-то сброшены путы мистической зависимости от неких пусть реально существующих, но все-таки потусторонних сил. Ей больше, слава Богу, не увидеть сна, начинающегося вспышкой, цветами, зеленым газоном и дорогой. Она свободна! Нормальна и свободна!
Засмеявшись, Инна кинула непрочитанную "Бурду" в урну, полную бутылок и оберток от мороженого. Загудела электричка.
Так отчего же ей так одиноко сейчас? Потому что он ушел и сказал: "Прощай", - а она не нашлась, что ответить?
***
Телефон звонил, а я не поднимал трубку.
Короче, уговорил нас Сергей Иваныч. Да по-другому и быть не могло. Ну, куда нам действительно? До первой проверки документов. Был бы я один, а так все выдумки мои... "Переможетесь пока", - сказал Сергей Иваныч, вводя нас с Ежичкой в светлую двухкомнатную квартиру на Лианозовских дубовых бульварах. И машина у него нашлась, и квартира, и ключей связка. Я боялся показать свою тревогу, за Женей по пути посматривая. Она выглядела молодцом, а сам я вдруг себя почувствовал как рыба в воде. В квартире Сергей Иваныч сунулся в холодильник, в ванную. "Ну, сейчас привезут, что надо. Вот Веник, всегда у него шаром покати. Холостяк, не то что мы..." Сергей Иваныч держался легко и свободно, будто ничего особенного. Один раз себя выдал: в коридоре, когда прощались. "Неужели она?" А Женя была в комнате. Я покивал только. "Ну, вы тут отдохните. Через пару часов продукты подвезут. Очень прошу никуда не выходить. Кто подвезет, тот сам дверь откроет". У меня потом было сильное желание проверить, не сидит ли Сергей Иваныч на лестнице, карауля. Я не строил иллюзий, что это за квартира, что никакому не Вениамину она принадлежит. И о своем дальнейшем мог вполне предположить. О нашем. Моем и Жени. Вот за нее вообще всерьез возьмутся. Мне стало совсем нехорошо.
