Елена Ворон - Без права на смерть
Охранитель мира выдернул телефонный шнур из розетки. Итель сунул руки в карманы брюк и прислонился к стене.
— Я слушаю, господин Лоцман. — Глаза в сеточке морщин прищурились, в голосе прошелестела издевка. — Вы, кажется, хотели мне что-то объяснить?
— Господин Итель, я вам выставляю счет. Во-первых, Аннины актеры бродят по миру и калечат людей. Во-вторых, у завербованных вами авторов умирают Лоцманы. В-третьих, ваши авторы мучают своих персонажей и, соответственно, обрекают на муки актеров — живых людей иномирья. В-четвертых, из-за вас в Кинолетном городе началась война между солдатами и летчиками кино…
— Я ни хрена не разберу, что вы несете, — перебил издатель. — Я не знаю никакого Кинолетного города, не знаю ни летчиков, ни солдат. Я понятия не имею, что там у вас творится в иномирье, — и, поверьте, ЗНАТЬ НЕ ХОЧУ. Меня, господин Лоцман, это не касается. Какого рожна вас принесло сюда сеять проблемы, когда у нас своих до черта? Мы здесь занимаемся бизнесом. Если на товар есть спрос, мы даем товар и честно получаем деньги. А на вас, господин Лоцман, спроса нет, учтите!
— Вы заблуждаетесь, — ответил охранитель мира. — И я найду способ это доказать. — Он прошел в кабинет, к высоченному зеркалу; в зеркале была видна его комната, залитая утренним солнцем. Лоцман открыл границу, намереваясь уйти.
Итель, не считая спор оконченным, тоже вошел в кабинет.
— Не грозите, милейший. Существуют реальности объективного мира, в которые вам необходимо вписаться. И не воображайте, будто…
Он не закончил мысль. В зеркале мелькнуло стремительное серебро, и из рамы высунулась остроконечная морда Змея. Угадавший его чувства Лоцман погладил Змея по голове, как верную собаку:
— Привет, дружище.
Итель попятился. Чешуйчатая морда потянулась за ним.
— Пошла вон, тварь!
Змей мордой ткнул издателя в живот, так что Итель крякнул и опрокинулся. Змей поглядел на него, с явным удовольствием оценивая результат, и пропал.
— Напрасно смеетесь. — Коротышка поднялся на ноги. Он был бледен и зол.
— Я не смеюсь. Мы еще побеседуем с вами, господин Итель. Будьте здоровы. — Лоцман ушел в Зазеркалье.
Анна в одиночестве пировала в столовой. На белоснежной скатерти искрился хрусталь, сияли серебряные приборы и расписанный золотом фарфор. В перламутровых вазах высились горы фруктов, в графинах светилось на солнце вино, а от изобилия блюд со снедью у Лоцмана зарябило в глазах. Не иначе как Хозяйка расстаралась для гостьи. «Хозяюшка!» — позвал он.
«Эта дрянь сейчас всё сожрет, — откликнулась красавица. — Садись скорей к столу».
— С добрым утром! — вскричала Анна. — Господин Лоцман, всё так замечательно! Я выспалась, как только в детстве бывало. А еда — м-м-м! Расчудесная.
«Ешь быстрей, — поторопила Хозяйка. — Она уже умяла лучший паштет и жареных рябчиков!»
Лоцман подсел к столу. Еда и впрямь была восхитительна. Однако Анна расселась на Эстеллином месте — за столом могли бы разместиться шестнадцать человек, а ее угораздило выбрать именно этот стул, — и было неприятно видеть Богиню на месте актрисы. Анна оживленно болтала, проворно работая ножом и вилкой.
— После завтрака прогуляюсь — и за работу. Глядишь, что-нибудь накропаю. Правда, я уж отвыкла пером по бумаге водить; ну да не беда.
— Что вы намерены писать? — забеспокоился Лоцман. Не наплодила бы Анна новых чудовищных миров, в развитие идей своего издателя.
— Пока не знаю, — призналась она простодушно. — Свежих задумок нет. Но я начну — а там соображу по ходу дела.
— Анна, — сурово сказал охранитель мира, — смотрите у меня. Станете сочинять ужасы и пытки — вам на голову рухнет потолок.
Как бы в подтверждение его слов, с простенка между окон отвалился изрядный кусок лепнины и грохнулся на паркет. Брызнули осколки.
— Ох! Ну, зачем вы так? — упрекнула Анна. — Я напишу что-нибудь любовное — не для Пауля, а для души.
«Хозяйка, это ты Замок рушишь?» — спросил Лоцман.
«Сам обваливается. И на границу мира посмотри».
Лоцман подошел к окну, сияющему мозаикой золотых и розовых стекол, поднял задвижку и открыл створку. Горы стояли едва ли не у стен Замка, белые башни рядом с темным камнем казались хрупкими и жалкими. Мир погибал — Богиня утратила к нему писательский интерес, и его больше ничто не поддерживало.
— Анна, я вас оставляю.
— До свидания, господин Лоцман. Желаю приятно провести время.
Даже не осведомилась, как обстоят дела в Большом мире и чем заняты ее сорвавшиеся с цепи актеры.
«Хозяюшка!» — позвал Лоцман, сбегая по ступенькам во внутренний двор.
Она выступила из кустов сирени. Платье только что сливалось с сочной зеленью — и вот красавица уже стоит рядом. Хозяйка улыбалась, глаза блестели из-под полумаски.
— Что случилось? — Ее улыбка погасла, едва Лоцман подошел ближе.
Он махнул рукой.
— Пройдись со мной до туннеля.
Хозяйка зашагала рядом. Они вышли за ворота Замка; Лоцман обвел взглядом темно-синюю, сереющую книзу каменную стену. Повернул направо, быстрым шагом двинулся, огибая Замок. Хозяйка бросилась за ним бегом.
— Малыш, что с тобой? Ох, Ясноликая, ты уж давно не малыш… Постой! Что произошло? Я же вижу: ты не в себе.
— У меня больше нет своей Богини, — ответил он резко. — Мария продалась Ителю. Ингмар ее запрограммировал.
Хозяйка издала тихий стон, остановилась. Лоцман тоже остановился через десяток метров, повернул назад.
— И туннеля на Дархан нет. Похоже, Анна в таком упоении от всего, что в молодость ей больше неохота.
— Ты хотел на Дархан? — промолвила Хозяйка убито.
— Да. Ладно, придется лететь. — Лоцман вынул из нагрудного кармана вертолет связи, которым в прошлый раз снабдил его Шестнадцатый пилот, передвинул рычажок на брюшке. — Мир Поющего Замка. Лоцман Последнего Дарханца просит помощи, вызывает Шестнадцатого пилота. — Он отпустил модельку в небо.
Хозяйка проводила ее взглядом и придвинулась к Лоцману:
— Как же мы теперь будем?
— Я выпущу в Большой мир актеров с Дархана. Пусть они перепрограммируют Марию и отловят наших.
— А ты?
— А я буду принимать их в Замке. Толку от меня в Большом мире всё равно нет.
Лоцман вернулся во двор, прошелся по нему туда-обратно, поглядывая на небо. Звенел и посвистывал Поющий Замок, но пение его стало глуше.
Хозяйка сидела на нижней ступеньке главной лестницы, поставив босые ноги в траву. Бросив кружить по двору, Лоцман уселся с ней рядом:
— Извини, я не принес из Большого мира подарок. Там есть на что посмотреть, но я не нашел ничего, достойного тебя.
— А если твой Шестнадцатый не прилетит? — промолвила Хозяйка.
