Николай Полунин - Цербер
Персонала здесь действительно было две девушки, брюнетка Ната и шатенка Нюта. Обе выше Елены Евгеньевны на целую голову и с фигурами танцовщиц из эротического шоу. Елена-первая, очутившись между ними, тотчас сжалась и укуталась своими комплексами некрасивой толстой девочки-подростка, а Елена-вторая гордо вздернула точеный подбородок и распорядилась приготовить ей комнату с окнами на запад, потому что она так привыкла. Вот эту самую. И хотя бы душ, если нет ванны.
Девочки забегали, а она королевской поступью отправилась освежиться. Обслуга здесь оказалась на высоте.
Еще при даче - то есть при ее, Елены Евгеньевны, особе - имелся угрюмый мужчина, с которым она так и не познакомилась. Скорее всего просто охранник. Василича-младшего, кстати, не было. А также спортивный парень Артур, улыбчивый, с физиономией и очками под Джона Леннона, вызвавшийся показать территорию и вообще служить чичероне и собеседником. Они мило поболтали за легким ужином и после, прогуливаясь по дорожке вдоль ограды, усаженной флоксами и садовой гвоздикой.
Цветы удушающе пахли в жаре, а у Артура оказались глаза с двойным дном, и это вовсе не из-за очков.
- Вы вообще по образованию кто, Артур?
- По первому образованию я вообще психолог.
- Вот как? Такой молодой, и уже не одно образование?
Елена-вторая отпустила вожжи у первой, и та показывала светскость. Насколько ей это удавалось, конечно, в этих обстоятельствах.
- Уже не одно, хотя и молодой такой, вот так.
- Вы всегда будете так отвечать?
- Извините.
- Если вы психолог, развлеките меня чем-нибудь этаким. Какой-нибудь ваш фокус или трюк. Угадайте про меня. Или вот что, задайте мне тест. Обожаю тесты. У меня всегда получается не то, что на самом деле. Абракадабра. Ну, Артур?
- Нарисуйте любое животное. - Артур вытащил из кармана джинсов блокнот с карандашиком. - Пусть фантастическое, выдуманное. Но чтобы у него были...
- Крылья, ноги и хвосты?
- И глаза. Количество не ограничено. А потом я вам скажу, насколько вы коммуникабельны, какое мироощущение - пессимизм или оптимизм - исповедуете, всегда ли держите данное слово, счастливы ли в любви, которое полушарие мозга у вас более развито, ваш любимый цвет и что будете делать сегодня вечером.
- Ой, как много. И все по крыльям-ногам-хвостам?
- И все по крыльям-ногам-хвостам.
- Ну и ну.
Дорожка кончилась, они стояли у глухой калитки, низенькой и узкой. Естественно, запертой. Высокие стебли фиолетового дельфиниума покачивались по сторонам. Ниже развесистыми кустами росло "разбитое сердце" - разорванные пополам цветочки червонной масти с выглядывающей снизу темной стрелкой.
- Здесь хороший садовник, - сказала Елена Евгеньевна, проводя рукой по тонкой согнутой веточке с цветками. - У нас на даче тоже были такие. Знаете, как называются?
- Нет. В ботанике я не силен. Так не хотите? - Артур протягивал ей блокнот.
Вдалеке ахнуло, вой двигателей унесся в небо.
- Старт с катапульты из-под земли, - объяснил Артур. - По теперешним временам - явный атавизм. Не знаю, зачем они это делают.
Что-то заставило Елену Евгеньевну возразить.
- Что ж, - сказала она рассудительно, - наверное, надо. Тренировки, поддерживают боеготовность. У меня, например, муж в авиапромышленности занят, - вспомнила она, - строит какие-то новые самолеты или в этом роде. Военные.
- Кому все это нужно, - Артур говорил с явным пренебрежением, - если существуете вы? Или такие, как вы? Да не беспокойтесь, не выведываю я никаких ваших тайн. Насколько мне положено, я посвящен. Видите ли, если удастся все, что задумал Андрей и иже с ним, все то, - махнул за забор, - окажется лишним. Оно и сейчас уже лишнее. Игра взрослых дядей в солдатики.
Елена Евгеньевна сорвала веточку "разбитого сердца" и взяла у Артура блокнот. Подумав, поставила в центре листка крошечную точку и вернула, засунув плоский карандашик в петельку.
- Это очень маленькое животное. Разглядеть его крылья, хвосты и прочее можно только в микроскоп. Но оно очень пугливое, и пока это еще никому не удавалось. Даже я не видела. Оно ласковое, любит, когда его кормят тертыми ананасами и поют на ночь песенку про желтый месяц и заливные луга.
- Однако. - Артур одобрительно смотрел на точку и почесывал свой джонленноновский нос. - Пожалуй, мне будет трудно выполнить свое обещание.
- Не стоит тужиться, - сказала Елена Евгеньевна сквозь поднимающуюся в ней новую волну раздражения. - Скажите лучше, коль уж вы посвящены, сколько меня собираются здесь держать. От нашего милейшего шефа Андрюши я вразумительного ответа так и не добилась.
- Босс, - поправил Артур. - У нас принято называть его боссом. А вот относительно "сколько" - право, затрудняюсь. Не думаю, что очень уж долго. Просто, кажется, что-то такое назревает очередное, вот вас и решили убрать от греха. Помните, как это было в девяносто третьем? Тогда вы тоже прожили несколько недель вне дома. Вот и теперь есть такое ощущение, что здесь будет безопаснее.
- У кого ощущение? - угрюмо спросила она. Такая мысль ей не приходила. А что, если и правда?
- Скажем, у меня. - Артур сдвинул очки на кончик носа. - Еще у кого-то. Наши ощущения редко нас обманывают, и, например, даже такие люди, как Андрей Львович, вынуждены с ними считаться. А теперь, - он взял Елену Евгеньевну под руку и повел по дорожке в обратном направлении, - я скажу, что вы будете делать сегодня вечером. Вы будете стоять у окна, смотреть на взлетающие и садящиеся самолеты, и опять вам станет слышаться эта песня, и, может быть, вы сможете увидеть того, о ком непрерывно думаете и скучаете... Нет-нет, идемте, идемте. Один совет, милая Елена Евгеньевна. Когда станет совсем невмоготу, не держите, не насилуйте себя. Нет ничего страшного в том, чтобы сбросить излишек энергии куда-нибудь... в безопасную сторону. Только помните, прошу вас, что вокруг ни в чем не повинные люди, и будет очень нехорошо и горько, если кто-то пострадает. Договорились, Елена Евгеньевна? - сказал он у крыльца. - Я здесь ваш друг. Мы не одни, у нас есть еще друзья. Помимо Андрея Львовича, при всем моем к нему уважении. Не важно, что они далеко. Для таких, как мы, расстояния не играют особой роли. Доброй ночи, Елена Евгеньевна, я еще пройдусь, пожалуй. Знаете, итальянцы говорят вместо "доброй" - "счастливой ночи", да?
..."Или все-таки смести их куда-нибудь?" - подумала Елена Евгеньевна, собирая с подушки и покрывала цветные черепки.
Для этого ей пришлось включить лампу у изголовья. Впрочем, подумав, она выдернула штепсель из розетки. Лампион оказался отрезан от сети, но свет продолжал гореть. Пусть совсем чуточку, но она изливала энергию в безопасную сторону. Край, за которым жили пиктограммы, отступал. Как приоткрыть форточку в душной комнате.
