Владимир Немцов - Последний полустанок
Эта задача его увлекала. Каково же будет развитие событий? Толь Толич проявляет бдительность, показывает Дерябину технические паспорта и говорит, что ярцевские аккумуляторы в "Унионе" надо заменить другими, ибо в таком ответственном мероприятии рисковать нельзя. Старик, конечно, на дыбы. Приглашается Римма, она весьма натурально ревет и признается, что не помнит, ставила ли отметки о проработанных часах на всех аккумуляторных банках. Старик хватается за сердце, но ничего не поделаешь - надо исследовать каждую банку. Да и тут нет уверенности, что в самый ответственный момент какой-нибудь аккумулятор не "скиснет".
Толь Толич утешает старика и советует затребовать новые аккумуляторы из лаборатории Ярцева. Но дело в том, что они еще не готовы. "Примите срочный заказ". - "Пожалуйста, только сразу его выполнить нельзя - технология сложная". Проходит время, и вот уже высылаются новые аккумуляторы Ярцева и вместе с ними - новые иллюминаторы Литовцева.
Вдруг мелькнула блистательная мысль: "Да ведь я должен, обязан предупредить насчет аккумуляторов. Кто поручится за девчонку, что она не перепутала все на свете. Тогда может быть авария, гибель "Униона".
Стало удивительно легко на сердце, и Толь Толич почувствовал, как в нем просыпается что-то вроде благородства.
Зная, что даже поздно вечером Дерябин окажется на месте, Толь Толич не торопился с осуществлением задуманного плана. Он прежде всего позвонил Литовцеву домой, успокоил его, что "все будет в ажуре", и лишь тогда пошел к Дерябину.
У Бориса Захаровича никогда не было своего кабинета. Вся жизнь прошла в лаборатории, где нет мягких кожаных кресел, ковров, тихого уюта и длинных заседаний. Поэтому на приглашение Набатникова воспользоваться его кабинетом Дерябин ответил отказом и выбрал себе место в зале центрального пункта телеуправления.
Пустой полутемный зал. На высоком вертящемся кресле возле пульта с кнопками, рычажками, штурвалами сидит Дерябин и, рассматривая схемы анализатора Мейсона, почесывает карандашом подбородок.
Маленькая лампочка освещает схему, нижнюю часть лица, остальное все теряется в полумраке.
- Электроэнергию экономите, Борис Захарович, - подшучивал. Медоваров, один за одним включая верхние плафоны дневного света. - У них здесь лимита нет.
Он присаживается на другое такое же кресло, морщится, пристраивая аккуратненькие сапожки на нижней перекладине, и сразу же приступает к делу.
- Большие неприятности, Борис Захарович. Я сейчас допрашивал эту дуреху Чупикову. Она призналась, что не всегда отмечала на паспортах аккумуляторов, сколько часов они проработали. Где у вас гарантия, что в самых ответственных испытаниях ярцевские аккумуляторы не откажут? Ведь вот паспорта нашлись. Толь Толич вытаскивает их из кармана и протягивает Дерябину. - Здесь число циклов отмечено. А на других? Мингалева тоже хороша. Доверить ученице такое ответственное дело!
Борис Захарович подробно расспрашивает, где и как были найдены паспорта, и, убедившись, что Мингалеву здесь особенно винить не в чем, ведь Толь Толич сам придумал для Риммы должность ученицы-лаборантки и покровительствовал ей, пришел к заключению, что во всей этой истории главная вина лежит на самом Медоварове.
- Вот они, ваши кадры! - Дерябин сердито смотрит на него поверх очков. - Я не знал, а то бы запретил этой девчонке даже близко подходить к аккумуляторам.
- Кто из нас не ошибается, Борис Захарович? - елейным голоском поет Медоваров. - Секретаршей Чупикова работала хорошо. Решили перевести на производство. Десятиклассница, из трудовой семьи, анкета чистенькая. И вдруг преступная халатность. За такое дело и под суд отдать могут.
Дерябин резко поворачивается на вертящемся кресле. В глазах загораются сердитые огоньки.
- Кого под суд? Неужели вы не видели, что это самая обыкновенная пустышка с танцплощадки? Ведь, кроме этого, у нее за душой ничего нет. Она равнодушна ко всему: к труду, к книге, к окружающим. Вот этих окружающих и судить надо. Боюсь только, слишком длинную скамью придется для них делать. В зале суда ее воспитатели не уместятся.
"Горяч старик, - с ухмылочкой думает Толь Толич. - Готов всех посадить на скамью подсудимых. Да разве в том дело, что девчонку не распознали? Она же видна как на ладони. А люди за нее просят, ходатайствуют. Уважаемые люди, полезные. Ведь не в лесу живем".
- Шут с ней, с девчонкой, - отмахивается Медоваров и переходит к главному: - Я, конечно, здесь человек посторонний, но в моем хозяйстве произошла эта неприятность. Каюсь, Борис Захарович, каюсь. Воспитательная работа у нас не на высоте. Только что же теперь делать? Неужели вы оставите в "Унионе" такие подозрительные аккумуляторы?
- Нельзя. А кроме того, из-за нашей неорганизованности может пострадать изобретатель.
- А что, если срочно заказать ему новую партию?
- Не успеет.
- Да ради такого случая можно подождать недельки две.
- Нецелесообразно. Аккумуляторы заменим другими.
- Что вы говорите? - всплескивает руками Толь Толич. - Нечуткий вы человек. Отнять у изобретателя такую честь? Научную славу?
- Ярцеву реклама не нужна. Он скромен и очень, очень богат.
- Шутите, Борис Захарович, какой у него заработок? Ведь он обыкновенный инженер, а не академик.
- Да я не о том говорю. Ярцев богат, богат идеями, смекалкой. Неудачи словно окрылили его, и он уже давно придумал что-то совершенно потрясающее. Сегодня по телефону клялся, божился, что через три дня высылает новые АЯС-15.
- Через три дня? - упавшим голосом повторяет Медоваров. - Тогда "Унион" и поднимется?
- Будем надеяться... Вы еще не представляете себе, что такое ярцевские аккумуляторы. Такое вы когда-нибудь видали?
Борис Захарович вынимает из кармана полосатенькую коробочку, вроде зажигалки.
- Эта штучка может заменить стартерный аккумулятор любой автомашины. А потом мы позабудем о бензиновом моторе и на улицах запахнет розами. Вот что могут сделать наши первейшие богачи, вроде Ярцева, Набатникова, Пояркова. Каково, а?
Медоварову не до восторгов. "Богачи", черт бы вас побрал!
Но вот и новая неприятность. Такого он не мог ожидать. Новая "космическая броня" сейчас не нужна. С борта самолета получена радиограмма от Набатникова.
- Полет "Униона" назначен на ближайшие дни, - обрадованно говорит Дерябин, потрясая листком. - Сюда летит целая делегация. Будут через час!
Он видит в дверях Багрецова и протягивает ему паспорта аккумуляторов.
- Выясните кое-какие подробности у Анны Васильевны. Да заодно скажите ей, что Анатолию Анатольевичу теперь все ясно. Не надо было доверять ученице. Ну, об этом мы еще поговорим.
Багрецов почему-то вздыхает, берет паспорта, идет к двери, но Дерябин его останавливает:
