Михаил Тырин - Синдикат Громовержец
* * *
Родители не услышали, как Кирилл вошел в дом. Зато он уловил их приглушенный разговор на кухне, хотя сначала не разобрал слов,
Он встал перед умывальником, рассматривая бесформенный синяк на виске. После драки голова немного болела. "Надо было, - подумал Кирилл, - пока сидел в больнице, как-нибудь провериться на сотрясение..."
И тут он наконец отчетливее услышал голоса отца и матери.
- Как же Прохоровых не пригласить? - угрюмо говорил отец. - Лешка мне и досок привозил, и в гости всегда зовет...
- Да пригласи, чего ж... - вздохнула мать. - А Ковалевых, Дудиных?
-Да и их надо бы...
- Ох, чем кормить-поить, ума не приложу, - снова вздохнула мать.
- Так, может, водку не будем ставить? Деду Сухареву скажу, он наделает сливовки.
- Стыд это - самогон в такой праздник ставить, - с горечью проговорила мать. - А ну, посчитай, сколько народу получается?
- А сколько вычеркнули - пятерых, что ли?..
Кирилл застыл, не смея пошевелиться. Родители обсуждали, как устроить отцовский юбилей без денег. Без тех денег, которых лишил их сын.
Он начал невольно отступать к выходу - ему захотелось спрятаться за домом и побыть одному. Только как потом возвращаться?
В коридоре он споткнулся и грохнул пустым ведром.
- Кирилл, ты? - тут же отозвалась мать. - Проходи скорей, обед уже три часа ждет.
Кирилл сел за стол. Кусок буквально не лез в горло, он не мог даже поднять глаза от стола. Отец взял с холодильника сигареты и вышел во двор подымить.
- А это что?! - ахнула мать, заметив наконец синяк на виске.
- Ничего страшного, - заверил Кирилл, хотя прекрасно понимал, что для матери, столько натерпевшейся за последние дни, сейчас все страшно.
Неожиданно появился отец.
- Там тебя спрашивают, - сказал он Кириллу с немалым удивлением в голосе. - Вроде, грузины какие-то...
- Грузины? - в свою очередь удивился Кирилл.
- Ага. Или армяне - не знаю.
Кирилл бросил ложку, выскочил во двор. Действительно, у калитки топтались двое кавказцев. Заметив его, один бросил окурок и помахал рукой, предлагая подойти.
- Чего вам? - с подозрением спросил Кирилл.
- Мы от Тагира. Он спросить хотел, сколько ты денег брать будешь?
- Каких денег?
- Он Поршню платит. Сколько ты будешь брать, если этого бешеного выставишь? Тагир сказал, не обидит.
Кирилл замер, на его лице появилась нечаянная усмешка.
- Не буду я деньги с него брать. Вышибалой не нанимаюсь.
- Да ладно... - кавказцы огорчились.
- В общем, так. Снимаете здесь столовую на один день и делаете стол человек на пятьдесят. И чтоб все было по первому сорту, никакой самодельной водки.
- Так, - с воодушевлением проговорил кавказец. - Сколько раз делать? Каждый месяц?
- Какой еще каждый месяц? Один раз сделаете - и разбегаемся. А Поршень больше не подойдет - обещаю.
- Один раз? - недоверчиво переспросил кавказец.
- Один раз. Так и передайте.
"Поршень больше не полезет, - думал Кирилл, возвращаясь в дом. Поршень без бионетиков - ноль на палочке".
- Пап, мам, - позвал он, оказавшись на кухне. - Зовите на праздник, кого хотите. Я те деньги в долг у вас брал. Я все и сделаю.
И, не обращая внимания на испуганные возгласы матери, он сел и с большим аппетитом пообедал.
* * *
Пакля проснулся в мокром лесу, дрожа от холода. Таяли предрассветные сумерки. Боец неподвижно стоял рядом, он всю ночь не смыкал глаз, охраняя хозяина. Неподалеку паслись две обезображенные коровы и такая же изуродованная свинья. Сейчас это были единственные товарищи Пакли на всем белом свете.
Кирилл ошибся - бионетики продолжали функционировать, а детектор не останавливал попыток их запеленговать. Надо было разбить резервный ретранслятор, который Кирилл видел в монтажном вагончике на просеке. Но разве догадаешься?
Пакля страдал, ему хотелось тепла, еды. Но у него имелось с собой то, что заменяло и дом, и стол. Он, повизгивая от нетерпения, полез в пакет и некоторое время копался там, уронив под ноги шлем.
Наконец он нашел. Медицинский пузырек с бурой жидкостью и шприц, завернутый в пакет из-под орешков, легли в руку хорошо и весомо.
С затаенным восторгом Пакля наблюдал, как наполняется шприц: один кубик, два, три... Сквозь матовый пластик резервуара вспыхивали волшебные искры счастья. Тупая игла больно протыкала кожу. Пакля искровянил всю руку, пока искал вену, но боль была ему приятна.
Мокрый утренний лес вдруг стал наполняться светом, радостным шумом ветра, пением флейт, на которых играли маленькие добрые эльфы.
Взгляд Пакли упал на грязный коровий хвост, болтающийся где-то в кустах. Он видел не корову-урода, а быстрого боевого коня. Он подобрал с земли длинную палку, надел шлем... Чего-то не хватало.
Пакля заставил бойца снять жилет и натянул его на себя. Теперь все было на месте - доспехи, шлем с забралом, копье в руке и верный конь. Напоследок Пакля снял с кроссовки шнурок и повесил на него через плечо свой пневматический пистолет.
"Домой, - думал он. - Я возвращаюсь домой после долгой войны. Рядом с конем идет мой верный оруженосец. За ним плетутся пленные рабы, неся мешки с трофеями. Меня встречают приветливые горожане. Улицы в цветах. Самая лучшая красавица садится ко мне в седло..."
Странная процессия медленно двигалась по безмолвному лесу. Впереди покачивался верхом на корове Пакля, гордо поглядывая по сторонам. За ним боец-бионетик, следом - еще одна корова и свинья. Было тихо, птицы только начали просыпаться.
Лес кончился, и в глаза Пакли ударили лучи солнца, только-только поднявшегося над горизонтом. Он блаженно улыбнулся - его ждал впереди большой и непознанный мир.
Дорога оказалась долгой, корова не торопилась, а Пакля ее не подгонял. Он сделал остановку лишь один раз, чтобы загнать в шприц последние полтора кубика счастья. Утренняя прохлада рассеялась, стало немного припекать.
Впереди лежала река, но Пакля не остановился - он верил, что боевые кони умеют плавать. И действительно, его корова смело вошла в воду наперекор течению.
И в этот момент сработал, наконец, детектор.
Старуха Ильинична с утра была на кладбище, выпалывая сорняки на могиле мужа. Она единственная увидела, как над заброшенной церковью поднялся прозрачный серый дымок.
Бормоча проклятия в адрес нехристей, которые жгут в храме костры, она вошла под гулкие своды. Но там никого не было. И дым уже рассеялся. Старухе осталось лишь испуганно перекреститься и вернуться к своим сорнякам.
Детектор выполнил свою задачу и превратился в кусок горелого пластика.
Пакля сам не понял, как оказался под водой. Он не успел даже испугаться - боец-бионетик вытащил его на берег. В руке уже не было копья, пропал боевой конь, унесло течением пленных рабов, да и шлем потерялся в темных водах.
