Сборник Сборник - Фантастика, 1962 год
— Ох, дьявол! — пробормотал Казимир. — Действительно… А без книги…
— Нет уж, придется ждать… Расскажи им про зверька, может, им это полезно знать.
Прочитав записку Казимира, женщина повторила жест отчаяния. Послышался оживленный щебет.
Потом к перегородке приложили записку: “Это был сунними. Он испугался. Вы прочтете о сунними в книге”.
— Сунними так сунними, — сказал Владислав. — Кто ж его знал, что он от испуга может порвать скафандр. Эх, Карел, Карел… Кстати, у них, по-видимому, есть скафандры, если даже слово такое в язык вошло. Спроси, как у них с полетами в космос. Они, может, летали, или у них кто побывал в гостях?
В ответном послании было сказано, что скафандры у них есть и более легкие защитные одежды тоже, но все они в руках правителей, к ним нет доступа. Никто с других планет тут не бывал, разве что за последние годы, когда они уже сидели под землей. А сами они готовились летать, но все эти приготовления, конечно, прекратились, как только появились глеги.
— Появились! — сказал Казимир. — Раньше их, значит, не было. Откуда же?
— Ну, вот пришел кто-то новый, там, за стеной. А вот и книга. Большая! Ну и работа тебе предстоит, Казимир!
— Не так мне, как “Лингу”. Он-то справится, будь уверен!
К перегородке вплотную подвели того, кто пришел с книгой. Он по виду ничем не отличался от других, кроме одежды, более короткой, красно-черной. На левой стороне груди у него была прикреплена большая светлая пластинка, вроде бляхи с какими-то знаками.
— Это, кажется, означает, что он из низших слоев общества, — пояснил Казимир. — Им цепляют бляхи с обозначением профессии и места работы.
— Миленький обычай, а? — сказал Владислав. — Смахивает на фашизм.
— Да, тут жизнь, верно, и без глегов была невеселая… Ну, он на вид совсем здоровый, только вялый какой-то. Смотри-ка, что это они с ним делают?
Существо в черно-красной одежде начало раскачиваться, потом приседать механически, как кукла, слегка приоткрыв рот. Астронавты видели, что он повинуется командам женщины. Старик сидел и писал письмо, не обращая внимания на все происходящее.
Красно-черное существо то застывало, вытянувшись, то проделывало разные движения, повинуясь команде. Владислав почувствовал, что у него мурашки бегут по спине.
— Вот это что… — прошептал он. — Хуже смерти, да… Он стал марионеткой.
Красно-черное существо раскрыло рот и застыло, вскинув руки. Потом по команде медленно склонилось вперед, упираясь пальцами в пол, и опять застыло.
“Что он чувствует? Что он думает? Или у него совсем нет рассудка?” — думал Владислав. Он посмотрел на Казимира, тот был бледен, синие глаза его расширились и лихорадочно блестели.
— Напиши им, что мы спешим, — сказал Владислав. — Хватит с нас этого спектакля. И скажи, что мы вряд ли придем еще раз. Насчет книги спроси: можно ли ее взять с собой на Землю?
Прочитав записку, за перегородкой начали оживленно махать руками справа налево. Красно-черное существо тоже махнуло рукой. Потом в книгу вложили письмо и опять вручили ее красно-черному.
Вскоре он появился из бокового хода и протянул астронавтам книгу. Владислав взял ее — она действительно оказалась увесистой. Астронавты со страхом и сожалением глядели на посланца из-за стены. Просторная хламида до колен, с короткими рукавами, расцвеченная широкими спиральными красными и черными полосами, открывала тонкую темную шею с какими-то странными поперечными линиями, похожими на рубцы. Голова была обнажена, и Владислав с удивлением смотрел на красноватую блестящую шерсть, равномерно покрывающую череп, маленькие, острые, плотно прилегающие к голове уши и заднюю часть шеи.
— Они, по-моему, как-то ближе к птицам и зверям, чем мы, — сказал он.
— Мы к обезьянам тоже близки, грех жаловаться, — ответил Казимир. — Эх, нет тут ни Юнга, ни Виктора! Им было бы интересней и полезней, чем нам, поглядеть на этого молодца.
Казимир взглядом спросил разрешения у тех, за перегородкой, и ему показалось, что они поняли.
Тогда он подошел к красно-черному посланцу, осторожно осмотрел и ощупал его. По строению красно-черный очень напоминал человека, только был более тонок, хрупок, с менее развитыми мускулами, с более узкой грудной клеткой.
— Знаешь, он весь какой-то сглаженный. Все плавно, ровно, нет наших суставов, грудная клетка не выступает, талия незаметна. Вот посмотри, какие руки и ноги — ровные, всюду одинаковые, как трубки. Даже не видно, где они сгибаются. — Он согнул руку красно-черного, тот пассивно повиновался… — Ага, видишь — там же, где у нас примерно. А не видно. Нет, хорошо, что они не видят нас без скафандров: мы бы им показались чудищами.
— А ну их! — сказал, усмехаясь, Владислав. — Красавчики, нечего сказать. Вся кожа сморщенная, как у стариков. И эта шерсть… бр-р!
— Не говори глупостей! — возмутился Казимир. — Что за узость кругозора! Кожа у них нежная, приятная. А шерсть шелковистая, как у кошки. Да ты погладь, чудак!
Владислав осторожно погладил красно-черного по шее и сразу отдернул руку.
— Смотри, они смеются! — с досадой сказал он: за перегородкой действительно все открыли рты. — Кончай это дело, надо спешить.
— Да, верно, — огорченно согласился Казимир. — Но, понимаешь, я в первый раз…
— Я тоже в первый раз. Нигде ничего подобного не видел. Пошли прощаться.
Казимир написал: “Мы уходим. Прощайте. Сделаем все, чтоб поскорее вернуться и помочь вам”.
За перегородкой все подняли руки над головой, потом медленно сложили их ладонями наружу.
— Это прощание, — сказал Казимир, повторяя этот жест.
Владислав тоже поднял руки над головой и сложил их.
— Постой, а этот? — спросил он, указывая на красно-черного: тот неподвижно стоял рядом. Казимир написал: “Почему он не уходит?”.
За перегородкой посовещались. Потом старик написал: “Он должен пройти через другой ход — там убьют глегов. Но вы можете взять его с собой. Он вам поможет”.
— С собой?! — поразился Владислав.
— А знаешь, это идея, — сказал Казимир. — Глеги ему не страшны. Он совершенно послушен, ничего не боится, ничему не удивляется.
— Ну, почем ты знаешь? Может, это только кажется так. Он же человек, ну, или вроде человека.
— Нет, мы не должны отказываться! — уже уверенно заявил Казимир. — Кто знает, что с нами станется. Может, все заболеем.
— А он тогда что?
— Да, тогда… А если не все — тогда он поможет. Если даже ты один останешься.
— Пожалуй, — задумчиво пробормотал Владислав. — Они ждут помощи… Скажи, что мы согласны, хотя я плохо представляю, что с ним делать. Спроси, умеет ли он читать и писать и что он вообще знает.
