Сергей Волков - Великое Лихо
- Они просто не верят нам, дяденька! - горячо зашептал Шыку Луня, прикрывая рот ладонью. Волхв кивнул, зло сверкнул глазом, но промолчал. Да и чего говорить-то, если и так все уже сказал, что мог.
Совет продолжался аж до полуночи. Говорили о войне, о будущем, о том, как сподручнее вернуть захваченные земли, отомстить находчикам. Сидевшие по левую руку от Бора выборные от других родов передавали слова своих вожей в основном обещали, что поддержат, не бросят. Лишь Страт, брат вожа второго по численности после Влесов рода Волка Клыча, прямо сказал - воев не ждите, нам свои земли охранять надобно.
Бор досадовал, хмурился - они со Сколом загодя прикинули, что если бы согласились другие рода, то в свистунец-месяц, когда сугробы покроет ледяная корочка наста, уже можно было бы собирать рати. Все ж родов не мало, если всех поднять, большое войско выйдет. Коли с умом за дело взяться, можно и с арами ратиться, и с иными...
Шык, уняв гнев, много рассказывал о хурах - роды никогда не сталкивались с этим народом, они и имя его узнали вот только что, а до того звали находчиков пятами, мол, под пятой у аров сидят, первыми на убой, под стрелы да копья лезут.
Зугур, сидевший молчком, наконец не выдержал, спросил у вожа - где вагасы, что стало с племенем? Вож лишь покачал головой - мол, про то нам неведомо. Зугур, опечалившись, уткнул голову в сцепленные ладони и снова замолчал.
К разговору о походе на восток, за Могуч-Камнем, больше не возвращались, да и чего возвращаться, все и так ясно! Но когда, наговорившись и решив много важного, роды разошлись, и за столом остались лишь вож с воеводой да Шык со своими спутниками, Бор сказал, глядя в сторону, словно ему было стыдно перед волхвом:
- Все понимаю, Шык. Думал, яриться ты начнешь, слова обидные говорить... Эх, если бы Хорс вживую перед Советом явился, да все слова свои повторил, тогда, может, я бы тебе и всю дружину бы отдал!
- Вот только "бы" мешает. - усмехнулся Шык.
- Чудно! - подал вдруг голос воевода, крутя головой и скаля зубы.
- Что чудно узрел ты, Скол? - чуть холоднее, чем следовало бы, поинтересовался Шык.
- А то чудно... - возвысил голос Скол, Луне послышалась горечь в его словах: - Что вернулся ты, волхв, да ещё вон каких молодцев с собой привел! Я, как вас увидел, сразу подумал - ну, эти собой, почитай, десяток воев заменить смогут! А ты опять в поход надумал, сказки нам тут наплел - и Земля у тебя круглая, и на Ногай-птице, как ты её назвал? Драгон? Во-во, и на нем вы летали, и в невеличниковы пещеры Лунька лазил, и зулы какие-то поганые, отвороти их морды от еды! И лиха вы завалили, и лодью построили, и от цогов ушли, а потом к вам ещё и живой бог явился! А я думаю, вот как дело было: дошли вы до Загорья, у Веда-чародея пожили, в обратный путь засобирались, тут вас пяты, ну, хуры эти тварные, и прижали! Вед вам спутников дал, вот, только двое и уцелело. Добрались вы до нас, а тут война! И решил ты, многомудрый Шык, по тихому отсидеться где-нибудь в лесах, пока мы не отвоюемся. А нам наплел - Та Сторона, Могуч-Камень! А клыки лиха вам тот же Вед подарить мог, небось в башне его такого добра видимо-невидимо...
Зугур вскочил, с бешеным выражением на лице, скрипя зубами, потянул из ножен меч, Фарн и Луня буквально повисли на горячем вагасе - обнажать оружие на воеводу рода, и где - в войской горнице! Шык, напротив, был каменно спокоен. С каким-то странным удивлением смотрел он на Скола, словно впервые видел его, потом сказал в пустоту:
- Кто зрит не дале носа своего, тот счастлив, ибо даже шагнув с обрыва, поймет он это, лишь сломав кости свои о камне на дне... Где прикажешь лечь нам, вож?
Бор, молчавший все время, пока говорил воевода, встал, расгладил большими пальцами рубаху под узорным кушаком, кивнул куда-то в темноту и сказал, нарочно грубо, как показалось Луне:
- К устью оврага ступайте, третья землянка от колодца - гостевая. Там пока домуйте, вам с семидицу отъедаться надо, вон, одни глазюки торчат на рожах!
Глава Десятая.
Чудо Шыка.
Шык, Луня, Фарн и так до конца и не успокоившийся Зугур вышли из балагана, и скрипя катанками по снегу, пошли искать гостевую землянку. Они отошли уже на приличное расстояние, когда сзади послышался топот. Все обернулись - их догонял вож. Бор был в одной рубахе, но при мече, как положено. Запыхавшись, он остановился, взял Шыка за рукав, отвел в сторону и о чем-то горячо начал говорить волхву, размахивая руками. Шык пару раз что-то ответил, но что говорил вож, что отвечал волхв, ни Луня, ни Зугур с Фарном не слышали.
Наконец поговорили. Вож проворно, словно отрок, побежал назад, придерживая рукой меч, и вскоре исчез в темноте. Шык подошел к своим, посмотрел на выжидательные лица сопоходников, махнул рукой - пошли, чего стоять.
Пошли. Зугур не выдержал, спросил:
- Ну, волхв? Чего он тебе сказал, вождь ваш?
- Чего сказал... Ничего хорошего! Скол уговаривает его нас не пускать никуда! Меня в крепь посадить, чтобы не убёг, а вас в дружину взять. Не верят нам они, никто не верит! Один вож, пожалуй, чует, что не врем мы... Вот он и просил меня - явить какое-нибудь чудо, диво дивное, но такое, чтобы оно наши слова подтвердить могло! Иду я и думаю - что ж за чудо сотворить, вразуми меня Влес?!
- Н-да, вот и вернулись домой... - протянул Луня: - Поглупел у нас чегой-то воевода, а, дяденька? Не обошлось ли тут без Владыки?
- Тебе сейчас везде его козни мерещиться будут. Как вы там про пуганную сороку говорите? - пробурчал Зугур, кутаясь в овчину.
- Про ворону. Вот и гостевая землянка. Пошли, други, ночевать пора, завтра будет день, коли Яр даст, ну, будет и пища, коли Род не откажет... Шык отворил скрипучую дверцу и первым шагнул, пригибая голову, в землянку.
* * *
Потянулись сладкие дни отдыха, "ничёниделанья", как выразился Луня. Путники целыми днями валялись на шкурах, спали, ели, снова спали, выходили побродить по зимнему лесу, если было не холодно. Правда, гулять подолгу не получалось - морозы трещали ого-го, подходил к концу просинец, а за ним шел сечень с метелями и стужами...
Не смотря на то, что никакой работой или службой путников не утруждали, Луня не чувствовал себя дома. Ну никак! Настороженные взгляды, перешептывания за спиной - роды не верили им. Вначале обрадывались, а теперь не верили. Луне было очень обидно, но сделать он ничего не мог. Стена, невидимая, но очень прочная стена отделяла Луню и его друзей от всех родов, и преодолеть эту стену было никак невозможно. Ни разговоры, ни уговоры на родов не действовали. Путникам приносили пищу, с ними здоровались - и не более того.
Тайное поселение жило своей, непростой из-за лихих времен, жизнью. Все мужчины и даже подростки, годки Луни, ходили с оружием, несли дозорную службу, пропадали по несколько дней в дальних доглядах, упражнялись на большой поляне в стороне от оврагов в войском мастерстве, работали в кузнях, денно и нощно делали оружие, лили оголовки стрел, копий и дротов, ладили луки, ковали мечи и секиры, насаживали на черенки булавы и шестоперы.
