Роман Караваев - Недалеко от Земли
– Как?
– Ну, подготовить аналитическую записку с вероятным раскладом. А он ее, в свою очередь, предъявит, скажем, в ООН. Наверное, стоит попробовать как-то с ними договориться…
– С кем? – Фабрикант поднял на него саркастический взгляд. – С инопланетянами или с будущими суперменами?
– Какая разница! – махнул рукой Лева. – Главное, чтобы все срослось.
– После того, как первых из них вероломно уничтожили? – Мирзоян был непреклонен.
– Ошибка! – быстро сказал Фридберг. – Со страху. С кем не бывает.
– Ну, безусловно! – Армен отложил вилку в сторону и промакнул салфеткой губы. – Испугались дружески протянутой руки. Теперь посыпаем голову пеплом.
– Скотина ты, – Банкир сверкнул очками. – Вместо конструктивных предложений я слышу одни издевательские реплики.
– Ладно, Лева, успокойся – Фабрикант примиряюще улыбнулся. – Рисуй свою аналитику. Я тебя поддержу. Аристарх, думаю, тоже присоединится. Доктора как-нибудь уломаем. Останется один Солдат. Вот он будет неприступен. С ним придется воевать. Хотя, с другой стороны, должен же он понимать, что против неведомой циклопической силы не попрешь.
– То-то и оно.
– И вообще, давай-ка после Нового года махнем на охоту. А? Пока страна празднует.
– Как бы этот праздник не закончился трауром… К тому же какой из меня стрелок!
– Ничего, – успокоил его Мирзоян. – Развеешься.
* * *Никита проснулся чуть позже обычного от заливистого собачьего лая и с неясным беспокойством. Мелькнула вдруг мысль, что события вчерашнего дня ему просто пригрезились, слишком уж фантастическими они показались утром. Он пружинисто вскочил, откинув одеяло, и выглянул в горницу. Нет, вот спит на надувном матрасе Седых, уткнувшись носом в подушку и свесив руку до пола. Второй матрас, как две капли воды похожий на первый, пуст, наверное, Кобыш уже встал, да еще и Играя выпустил, потому что пса тоже не видно, только слышно. В углу, вместо вчерашних дубленок и шапок, небрежно брошены летные комбинезоны. Дорин перед сном сотворил всем спортивные костюмы, а космическую униформу решено было оставить на память.
Лесник довольно хмыкнул, натянул одежду и вышел наружу. Играй, припав на передние лапы, остервенело лаял на новый дом. А тот, как ни в чем не бывало, по-прежнему возвышался на своем месте, только уличные декоративные фонари, украшавшие парадный спуск, теперь горели, освещая все пространство от двустворчатых металлических дверей до никитиного крыльца. Кобыш, размеренно работая большой пластиковой лопатой, раскидывал сугроб. Пес почуял хозяина, смолк и завилял хвостом, повернув к нему морду, на которой отражалось безмерное возмущение коварством природы, вот ведь, вчера еще ничего не было, а сегодня – на тебе. Гость тоже приостановился, опершись на черенок, и весело сказал:
– Доброе утро, Никита! Как спалось?
– Отлично, Дима! И тебе того же. Что в такую рань?
– Радуюсь, знаешь ли, жизни, – сообщил он, подходя и переводя дух. – Никакого тебе напряга, сплошное удовольствие и благорастворение воздухов. А отсыпаться на пенсии будем. Побежишь? – он кивнул в сторону тропинки.
– Всенепременно.
– Тогда Женьку буди. Он хотел с тобой. Если не возьмешь, обидится. Он же у нас тоже мастер. Соскучился по единомышленникам. А я пока своих растолкаю.
– Не стоит, – Никита улыбнулся. – Пусть поспят еще. Вчера у вас был тяжелый день.
– А поезд когда?
– Прибывает в десять двадцать пять.
– А до станции сколько?
– Верст шестьдесят по прямой будет, – лесник озабоченно нахмурился. – А по дороге так и все восемьдесят. Я же говорил, до нее еще добраться надо.
– Ну-у-у, – Кобыш небрежно махнул рукой. – Для бешеной собаки сто верст – не крюк. За час уложимся.
– Каким образом? – Никита озадаченно посмотрел на полковника. – Вертолет, что ли, подгоните?
– Вертолет, конечно, штука хорошая, – Дмитрий хитро прищурился, – но уж больно заметная. Засечь могут. А вот снегоход – в самый раз! На нем тоже можно напрямую.
– Снегоход? – лесник задумчиво почесал затылок. – На нем же быстро не поедешь…
– Отстал ты, брат, в своей тайге, – Кобыш покровительственно похлопал его по плечу. – Сейчас такие модели появились! Скутеры, а не снегоходы! Что ты! Девяносто миль в час для него не предел.
– На такой скорости при нашей температуре без лица останешься, – усмехнулся Никита. – Так что времени больше понадобится.
– А мы выберем модель с салоном на четверых.
– Что, и такие есть? – усомнился лесник.
– А как же! – Дмитрий уже откровенно забавлялся. – Затворник-одиночка. Все на свете промухал! Чего сейчас только нет. Один поведу я, а второй – кто-нибудь из моих асов.
– А два-то зачем? Маша одна приедет.
– На всякий случай. От гаишников удирать веселее будет.
– Какие гаишники! – расхохотался Никита. – Здесь их сроду не видели. У нас один участковый на сто квадратных километров.
– Еще и лучше, – обрадовался Кобыш. – Тогда устроим встречу с помпой! А потом праздничные гонки, как на тройках! За Федором заедем, покатаем. Мальцу удовольствие доставим. А?
– Договорились, – лесник сдался. – Гулять, так гулять! А остальные как же?
– Остальные пусть пока дом обживают, – Дмитрий оглянулся и посмотрел на здание. – Готовятся к встрече. Им там работа найдется. Играю вот, – он похлопал пса по загривку, – новое место соорудят. Ну, иди Женьку будить, а то заболтались мы тут с тобой…
К девяти часам утра все обитатели деревянного жилища уже перебрались на новое место, натопленное и сверкающее чистотой, с помощью Дорина плотно и разнообразно позавтракали, приоделись по вкусу (причем Кобыш выбрал себе камуфляж с полковничьими погонами. «В дороге может пригодиться», – заявил он) и разбрелись кто куда. Вместе остались лишь Раф, Дмитрий и Никита, вышедшие во двор к стоящим там снегоходам. Дмитрий любовно огладил блестящие обтекаемые бока аппаратов, попинал для соблюдения традиции лыжи, удовлетворенно вздохнул и повернулся к товарищам.
– Ты что-нибудь решил со своей лачугой? – спросил он лесника.
– А чего тут решать? – Никита после горячего душа, от которого он отвык за столько-то лет, пребывал в радужном настроении. – Сносить его надо. Ни к чему он теперь. Баньку вот разве что оставить?
– Убирать, значит, убирать, – не терпящим возражений тоном сказал Дорин. – Мы тебе другую баньку спроворим. Лучшую из всех возможных.
– Эх! – бывший таежный схимник махнул рукой. – Прощай, прежняя жизнь! Спасибо тебе за все, сторожка. Ломай, Раф!
И дом исчез. Осталась только причудливой формы яма, повторяющая контур пропавшего без следа сруба. Но и она недолго зияла темным провалом. Израильтянин тут же заполнил ее крупным речным песком и гравием, а сверху положил настил из гладко оструганных и плотно подогнанных друг к другу досок.
