Филип Дик - Бегущий по лезвию бритвы (сборник)
— Значит, он знает про Венди, — прошептал Эл. — Что ж, может, тогда этого больше не произойдет. С нами, оставшимися.
Выбранный наугад блок сигарет в случайном магазине в случайном городе. И в нем — послание Глена Ранситера. А что в остальных пачках? Эта же записка?
Эл схватил блок «L & М», потряс его и разорвал. Внутри как обычно лежали два ряда сигаретных пачек по десять штук.
— Как видишь, здесь все в порядке, — проворчал Джо, вытаскивая блок из глубин полки. — Полный. — Джо впихнул его на место и вытащил следующий. Потом еще один.
Во всех коробках были пачки с сигаретами. И все сигареты рассыпались в прах при первом прикосновении.
— Интересно, как он узнал, что мы сюда приедем? — спросил Эл. — И как он узнал, что мы возьмем именно этот блок?
Логики — никакой, подумал Эл, но и здесь прослеживается действие двух противоположных сил: распад против Ранситера. Повсюду. Может быть, по всей Вселенной. Это солнце погаснет, и Глен Ранситер заменит его другим. Если сможет. В этом и весь вопрос — много ли может Ранситер? С другой стороны, как далеко зайдет процесс распада?
— Давай проверим что–нибудь еще, — предложил Эл. Он прошел по всему магазину, мимо полок с консервами, банками, коробками и упаковками, пока не оказался в секции бытовых электроприборов. Там, повинуясь импульсу, взял дорогой германский магнитофон.
— Вот этот вроде бы нормально смотрится, — бросил он Джо и тут же снял с полки еще один, в коробке. — Давай купим и заберем с собой в Нью–Йорк.
— Ты даже не хочешь открыть и проверить? — поинтересовался Джо.
— По–моему, я уже знаю, что мы обнаружим, — ответил Эл и потащил магнитофон к кассе.
Вернувшись в Нью–Йорк, они первым делом занесли магнитофон в мастерскую Корпорации Ранситера.
Спустя пятнадцать минут техник представил свое заключение: «Лентопротяжный механизм полностью изношен. Резиновый шкив протерт, механизм засорен мелкими кусочками резины. Тормозов прямой и обратной перемотки практически нет. Вследствие длительной эксплуатации магнитофон полностью пришел в негодность и требует чистки, смазки и замены основных частей».
— Сколько, по–вашему, он был в употреблении? — спросил Эл. — Несколько лет?
— Не меньше.
— Я купил его сегодня.
— Не может быть, — сказал техник. — Или вам продали…
— Я знаю, что мне продали, — перебил Эл. — Знал еще до того, как открыл коробку. — Повернувшись к Джо, он добавил: — Новый фирменный магнитофон полностью изношен. Купленный на ненастоящие деньги, которые принимают в этом магазине. Обесцененные деньги за обесцененную покупку. Определенная логика в этом есть.
— Ну и денек выдался сегодня, — вздохнул техник. — Просыпаюсь, а попугай сдох.
— Из–за чего?
— А кто его знает. Сдох и все. Загнул коготочки… Я вам кое–что скажу по поводу вашего магнитофона. — Техник погрозил Элу костлявым пальцем. — Он не так изношен, как просто стар. Ему не меньше сорока лет. Резиновые ролики уже давно не используют, так же, как и ременную передачу. Так что запчастей вы для него не достанете, если только кто–нибудь не изготовит их вручную. В любом случае толку не будет, этот гроб все равно рассыплется. Плюньте на него. Выбросьте и забудьте.
— Вы правы, — согласился Эл. — Я так и сделаю. — Они с Джо вышли из мастерской в коридор. — Мы столкнулись не просто с износом. Речь идет о другом. Где брать пригодную для еды пищу? Что из имеющегося в продаже может храниться так долго?
— Консервы, — ответил Джо. — Кстати, я видел много консервных банок в супермаркете Балтимора.
— Теперь понятно почему, — Эл кивнул. — Сорок лет назад продавалось значительно больше консервированных товаров, чем замороженных. Не исключено, что это станет нашим основным источником питания. — Эл погрузился в раздумья. — Но время изменилось. Если за один день произошел такой скачок — с двух лет до сорока, то к завтрашнему дню все может состариться на сотню лет. А сто лет никакая пища не сохранится, как бы ее не консервировали.
— Китайские яйца, — сказал Джо. — Их зарывали в землю на тысячи лет.
— Причем это происходит не только с нами, — продолжал Эл.
— Та пожилая женщина в Балтиморе, на ее покупки это тоже повлияло, на азалию, помнишь? — Неужели весь мир будет голодать из–за произошедшего на Луне взрыва, подумал он. Почему это влияет на всех, а не только на нас? — Может, Балтимор существует только когда кто–нибудь из нас там находится? Вдруг только мы, побывавшие на Луне, испытываем все это?
— Философское построение, не имеющее ни смысла, ни значения, — отрезал Джо. — И абсолютно бездоказательное.
— Для той женщины в синем пальто это, пожалуй, имеет значение, — едко заметил Эл. — Да и для остальных тоже.
Открылась дверь, и из мастерской вышел техник.
— Я только что заглянул в инструкцию к вашему магнитофону, — пробормотал он, протягивая Элу брошюру. Его лицо выражало смешанные чувства. — Взгляните. — Техник тут же вырвал инструкцию из рук. — Можете все не читать, посмотрите вот сюда, на последнюю страницу, здесь указано, где сделали проклятую штуковину и кому направлять претензии.
— Изготовлено фирмой Ранситера в Цюрихе, — прочитал вслух Эл. — Мастерская по ремонту в Североамериканской Конфедерации находится в городе Де–Мойне. Тот же город, что и на спичечном коробке. — Эл передал инструкцию Джо.
— Едем туда. — Интересно, почему Де–Мойн? — подумал он.
— Ты не помнишь, был ли Ранситер как–либо связан с Де–Мойном?
— Родился там. И прожил первые пятнадцать лет. Он частенько вспоминал об этом.
— Значит сейчас, после смерти, он туда вернулся. В определенном смысле.
Ранситер в Цюрихе, думал Эл. И в Де–Мойне. В Цюрихе отмечен метаболизм его мозга, там в Мораториуме Возлюбленных Собратьев находится его замороженное тело, и там, тем не менее, до него не добраться. В Де–Мойне его физически нет, но, очевидно, контакт состоится именно там, по сути дела он уже установлен при помощи этого буклета с инструкцией. Во всяком случае есть односторонняя связь — от него к нам. А мир, между тем, приходит в упадок, сворачивается, на поверхность выплывают минувшие пласты бытия. К концу недели мы можем, проснувшись, обнаружить на Пятой Авеню старинные позвякивающие трамваи.
— Давай поднимемся и посмотрим, как там наши, — сказал Джо. — Прежде чем отправиться в Де–Мойн.
— Если мы не отправимся в Де–Мойн немедленно, — возразил Эл, — поездка может занять целый день, а то и два.
Регрессу подвергнутся и способы перемещения, подумал он. От ракетной тяги к реактивному самолету, от реактивного самолета к пропеллеру, потом угольные паровозы, повозки на конной тяге… Нет, вряд ли до этого дойдет. Хотя в руках у нас сорокалетней давности магнитофон с лентопротяжкой на резиновых роликах и пасиках. Может, и дойдет.
