Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания
Белый князь встал ей навстречу.
— Составляю предварительную спецификацию повреждений корабля, — ответил он. — По прогнозам экспертных систем на отладку запасных и ремонт основных блоков уйдет по меньшей мере шесть-восемь часов.
— Как себя ведет наш противник? — Каляда села за пульты капитанского мостика.
— Обманувшие Смерть закрыли Мир собственной тенью. Все структурные параметры искажены. Надо бы ненадолго выйти в Надмирье и определить состояние Игры до того, как начинать путешествие сквозь Зеркало Судьбы.
Серафима, согласно кивая, активизировала терминал бортовой аналитической сети.
— У нас будет достаточно времени, чтобы следить за Игрой, поскольку к Зеркалу Судьбы сейчас мы не пойдем.
Бер-Росс изумленно поднял глаза на капитана.
— Великий, с которым мне пришлось общаться, настаивал на скорейшем и полном уничтожении Кочевников, паразитирующей субстанции в Структуре, — продолжала Каляда. — Однако, он не пожелал ответить на очевидный вопрос: что такое Кочевник по своей природе. С другой стороны, Волк, созданный задолго до возникновения идеи возродить Первую Игру, уже имел установку аннигилировать то, что среди внемиренцев принято считать чужаками.
— Ты хочешь сказать, — медленно заговорил Белый князь, — что, используя нас, кто-то хочет разрешить собственную частную задачу?
— Причем не оставляя нам ни времени на раздумья, ни права на выбор, — подхватила Серафима. — Оливул, не мог бы ты декодировать из архива параметры старта, который провел Пэр? Я имею в виду поспешный выход из Мира, где отличились Донай и Данила.
Неожиданная смена темы Бер-Росса насторожила: он не мог допустить мысль, чтобы Каляда оставила обсуждаемую проблему в подвешенном состоянии. Он торопливо обратился к архивному банку данных, гадая, что заставило капитана сцепить два совершенно независимых на первый взгляд факта, и, направив извлеченную информацию на капитанский терминал, приблизился к мостику.
Серафима проделала ряд вычислений и, когда на мониторе застыли две трехмерные диаграммы, обернулась к бортинженеру.
— Что ты можешь об этом сказать?
Бер-Росс внимательно изучал графики.
— Так выглядят параметры токов Структуры, когда Кочевники покидают Мир, — уверенно ответил он. — Здесь нет ничего нового, на мой взгляд.
— Ты говоришь об обоих графиках?
— Но они идентичны… Кому принадлежит второй?
Серафима в упор смотрела на Белого князя.
— Второй описывает скачок Пэра.
Оливул медленно скрестил руки на груди, не отрывая взгляда от экрана.
— Как ты это объясняешь? — спросил он.
— Не вижу альтернативных вариантов.
— Нет. Пэр внемиренец, один из нас. Он избран Воздухом. Кочевник не может нести в своей сущности Стихии!
На бледном лице Бер-Росса выступил румянец возбуждения.
— В целом, ты прав, — вздохнула Каляда, — но в случае Пэра мы имеем дело не с простым Кочевником, а с какой-то сложной трансформацией, которую так или иначе начал Гаюнар-старший и завершил Ортский.
— Так сказал тебе Александр?
— Нет, он не признался. Обронил, что в юности практиковался в ловле Кочевников, и только. Выводы я делаю на основании наблюдений. Самое показательное из всех то, как Пэр «влился» в тело Грег-Гора, когда наш дракон потерпел неудачу в Игре. Я решила поначалу, что Пэр воззвал к Воздуху. Однако вчерашние события опровергают мои выводы.
— Он заговорил сразу, как только ощутил в себе Стихию, — вставил Оливул. — Впервые ощутил, ты хотела сказать?
— Именно. Звуковая речь — одно из проявлений Стихии Воздуха, — пояснила Серафима и продолжала. — Объединение с Крылатым Волком также происходит по принципу «присвоения места». Однако Пэр не разрушает объект, когда его покидает. То есть для него «замещение» становится, образно говоря, разделением на «стихии» и «нестихии». Фактически, он оставляет часть себя на оболочке предмета. Это удерживает предмет в равновесии, а Пэру позволяет безболезненно вернуться в свое «я».
— Невероятно, — Оливул в растерянности смотрел на графики, замершие на экране. — Получается, мы уничтожим друга, если заставим Волка бороться с Кочевниками?
— Поэтому я и не хочу принимать поспешных решений. Мы должны знать: кто на самом деле Кочевники — паразиты, чужаки или забытые творения Великих. Некоторые из них уже укоренились в Мирах, отыскав потерянные места, и одно это вынуждает вычеркнуть из списка синонимов слово «чужак». Не станет ли их изгнание нарушением устойчивости Структуры? Вот что необходимо выяснить и как можно скорее. Выводы о Пэре оставим пока между нами, Оливул. Я все-таки надеюсь, что Александр победит гордыню и расскажет о нём сам.
За завтраком Каляда не подняла вопрос о предстоящем путешествии, как ожидал Оливул, и предложила вплотную заняться звездолетом. Капитана всецело поддержали. Было ясно, что никто из друзей не желает долго гостить в неуютном Мире, и более всех Пэр.
— Я ненавижу это место, — шепнул призрак Даниле, когда они вдвоем спускались в машинный зал.
— А я жалею, что настоял на встрече с Александром, — отозвался Гаюнар. — Обидно, он совсем не питает ко мне отцовских чувств. Если бы не Серафима, никакого разговора у нас вообще бы не получилось.
Оливул заканчивал настройку внешних бортовых визоров, когда заметил возле примыкающего к площади здания знакомую фигуру. Обманувший Смерть сделал знак следовать за собой и отступил в тень переулка.
— Грег, Гор, подмените меня на несколько минут, — попросил Бер-Росс и по коммутатору предупредил сестру, орудовавшую в кабине: — Юля, не прерывай тест, я скоро вернусь.
Он спрыгнул на мостовую и быстро пошел навстречу Александру.
— Приветствую, князь, — Гаюнар вальяжно раскланялся. — Извини, вчера не признал сразу.
— Я рад тебя видеть, Алекс.
— Я тоже… Спасибо, что позаботился о теле моей подружки.
— Ты был на могиле?
— Я даже наблюдал за похоронами. И видел, кстати, как ты пытался найти наших убийц.
— Я не подозревал тогда, что Кочевники способны занимать предметы. Мы искали стрелка, а надо было всего лишь сжечь брошенный колчан со стрелами.
— К дьяволу их… Вот, — Александр протянул Оливулу маленький плоский футляр из легкого металла, — передай это Даниле.
Бер-Росс нерешительно взял вещицу.
— Но почему ты сам?…
— Нет. Сделай одолжение, Белый князь, передай и всё.
— Хорошо.
Он убрал футляр во внутренний карман и собирался продолжить разговор, как вдруг рядом заколебалось марево, и прямо из каменной мостовой поднялась темная фигура с потерянными в сумраке контурами. Гаюнар рефлекторно отшатнулся. То была Смерть, взывающая к Тверди.
Оливул похолодел.
— Донай, — прошептал он. — Прости, Алекс, меня зовет брат. Я должен идти. Надеюсь, это не последняя наша встреча.
— Посмотрим, — обронил Гаюнар, издали поглядывая на запретную Стихию.
Оливул побежал к звездолету.
— Донай! — позвал он.
— Он там, с правого борта, — подсказали близнецы. — Чем ты обеспокоен?
Белый князь не ответил. Фантом Смерти, в сумерках похожий на грозовую тучу, маячил в переулке.
— Ви-Брук звал на помощь. Скажите Серафиме — я иду к нему! — крикнул Оливул и бросился вслед за удаляющимся образом.
Грег и Гор растерянно переглянулись.
Капитан молча выслушала короткое сообщение.
— Оставайтесь на Волке. Юля, слышишь меня? — она наклонилась к микрофону. — Установи защитный экран на средний уровень. Самостоятельно ничего не предпринимать. Данила, выпускай собак вперед. Возьми оружие.
— Я тоже с вами! — появился Пэр.
Каляда не возразила.
8
Донай выправлял манипуляторы, когда, потянувшись за инструментами, вдруг обнаружил, что стоит на высоком холме возле одинокого засохшего дерева. Вдали сквозь туман мерцали серые городские стены.
— Черт бы их побрал, — пробормотал он и гаркнул во всю свою луженую глотку. — Эй, вы, бессмертные! Мы так не договаривались!
Перед ним материализовались четверо. Смиренно склоненные головы, взгляд, опущенный ниц — они не были похожи на врагов, и Донай благоразумно повременил с действиями. Он внимательно оглядел неподвижную группу и неожиданно для себя узнал одного из четверки: это был тот самый молодой программист-экзистор, который играл на Мире Дымиуса.
— И как сие понимать? — Синий князь уперся кулаками в бока.
— Мы просим позволения говорить.
Ви-Брук, хоть и старался сохранить самообладание, был искренне возмущен ответом.
— Чего-чего? Просите позволения говорить? А когда вы меня телепортировали, вы позволения спросили?!
