Ханлатов Иван - Морильское время
Описанные события оставили след на всём городе: одна из комиссий (и не без оснований) пришла к выводу, что авария на „Хараелахском“, усиление „ОВД“ и попытка теракта взаимосвязаны, и память о них может пагубно повлиять на социальную и демографическую ситуацию в городе. Поэтому вскоре начал забываться не только теракт, но и пресловутая авария на руднике. Уже к лету следующего года об аварии не вспоминали даже те, кто её перенёс чуть больше года назад. Словно и не было никакой аварии. Что ж, короткая память — большое счастье, как сказал один мудрец.
Участок электровозной откатки „Хараелахского“ работал теперь без Бориса, о котором в городе больше никто ничего не узнал. А к концу осени ушёл и Иво, переведшийся по специальности. Больше громких событий на руднике не происходило, разве что в ноябре начальник участка по собственному желанию перешёл в машинисты электровоза. Это очень удивило весь рудник: никто не мог придумать ни одной причины для такого шага. Люди знающие даже считали, что директор не подпишет Константину Дмитриевичу заявление о переводе. Но тот подписал, а начальником участка стал Михалыч.
А что же Вера? Она мужественно перенесла все выпавшие на её плечи невзгоды и в положенный срок родила в Москве мальчика. Роды прошли благополучно, без осложнений, в клинике, где какие-либо осложнения трудно даже представить. Родители предлагали ей вообще поехать рожать в Германию, но она отказалась. Мальчика назвала Андрюшенькой и сейчас по-своему счастлива. Когда мальчику исполнился год, она вышла на работу хореографом в один из известных театров. По такому поводу её мама закончила творческую карьеру и ушла на пенсию — нянчить долгожданного внука.
Полученной страховки и материальной помощи в связи со смертью мужа хватило на то, чтобы при финансовом участии родителей купить однокомнатную квартиру в соседнем от них подъезде. Там она сейчас и живёт. По старой привычке иногда пишет статьи в один из глянцевых журналов. Говорят, собирается защищать диссертацию о малоизвестных течениях в поэзии эпохи ГУЛАГа. Наверно, скоро выйдет замуж. Но это, как говорится, уже совсем другая история.
Наш рассказ о последствиях морильских событий был бы неполон, если бы мы не упомянули, что в один день с Верой некая Алиса Русанова также родила мальчика в районной поликлинике города Родники Ивановской области, назвав его Александром.
Нигде не работающая Русанова проживала в этом провинциальном городке, в квартире, купленной за несколько месяцев до рождения ребёнка. Родственников в городе не имела, практически ни с кем не общалась. Источник её доходов также остался неизвестен. Через четыре месяца после родов внезапно продала квартиру и уехала с ребёнком в неизвестном направлении. Впрочем, искать её никто не стал.
Эпилог
Прошло почти два года после описанных событий. Был конец июня. Тихие улицы в центре Москвы дремали, осторожно присыпанные тополиным пухом. Воробьи купались в кучках пыли и радостно чирикали, приветствуя новый день.
По Малой Бронной шла симпатичная девушка, одетая в модную красную майку с переливающимися вставками на швах, белые джинсы и тапочки. Антикварного вида рыжий портфель на лямке выдавал в ней студентку, длинные тёмные волосы струились по округлым формам, в пушистых миндалевидных глазах лучилась радость и задор молодости, восторженность этим летним утром и жизнью вообще. На душе было безмятежно и так хорошо, как может быть только в двадцать два, когда всё в жизни складывается как нельзя лучше. А это было действительно так: последние тревоги были позади, вчера удачно сдан последний экзамен, дальнейшие перспективы — самые радужные. „Сегодня быстренько оформить документы и вот она, свобода: сначала к родителям в Таганрог, а потом, если всё будет хорошо, то и с Николенькой в Турцию!“ Юркие воробьи разлетелись, завидев приближающегося человека. Кошка, лениво за ними наблюдавшая, снова закрыла глаза.
И это солнечное утро, и тихая тёплая улица были свидетельством того, что мир прекрасен и совершенен. Всё вокруг было радостно и гармонично: старые дома, помнящие, наверно, десятки счастливых хозяев, кошки, греющиеся на солнышке, и даже сам звук её шагов — всё было исполнено гармонии и правильности бытия.
Девушка купила у лоточницы мороженное, аккуратно развернула его, и начала осторожно есть на ходу, немного снизив скорость. Когда она уже доедала, рядом затормозила небольшая бледно-лиловая машина, на секунду внеся диссонанс в симфонию звуков утренней улицы.
— Людка, ты? — раздался знакомый голос. — Какими судьбами?
Из машины выскочила Аня Решетняк. Эффектная полногубая блондинка училась с Людой в Морильске, но на втором курсе уехала с родителями, крутыми коммерсами, в Москву. Иметь таких родителей и уехать подальше из Морильска было розовой и несбыточной мечтой всех девчонок курса. Но теперь и она москвичка, так что нечего той кичиться! Тем не менее, Люда подавила нахлынувшую защитную реакцию и улыбнулась бывшей одногруппнице. Всё же действительно классно встретить старую знакомую на этой тихой московской улочке.
Аня не заметила секундного замешательства во взгляде знакомой и начала быстро щебетать о том, как вначале не узнала её, потом подумала, что просто похожа. Но когда подъехала совсем близко, поняла, что это всё же она.
Через минуту Люда уже забыла свою первоначальную настороженность, и искренне радовалась встрече. Не каждый же день встречаешь знакомых на улицах Москвы!
Девушки оживлённо болтали, отойдя от машины к кованой ограде какого-то симпатичного тенистого садика. Аня рассказала про своё поступление в МГУ на второе высшее, про то, что конфликтует с родителями и сейчас фактически отправлена на вольные хлеба: живёт в подаренной предками квартире на юго-западе и вынуждена работать летом в качестве стажёра в известной аудиторской компании.
Люда рассказала, в свою очередь, как вытащила свой счастливый билет, неожиданно выиграв грант на обучение, правда, с понижением на один курс, но зато в самой Академии народного хозяйства при Правительстве! Потом, как через полгода умерла двоюродная тётка, о существовании которой она даже не знала, оставив в наследство комнату в коммуналке, где Люда сейчас и живёт.
И только она захотела поделиться своим главным счастьем — Николенькой, который заметил всё-таки девичьи страдания, бросил эту дуру Спицыну и отныне всецело и безраздельно принадлежит ей, как Аня прервала её вопросом.
— А что Борька, с ним у вас как, всё получилось?
Люда вначале не сообразила, о чём речь.
