Роман Глушков - Угол падения
Преодоление второй «светлой полосы» стало для нас чем-то вроде прогулки по взбесившемуся зоопарку. Орки, что ошивались в этом переулке и на прилегающих к нему улицах, поначалу не вникли в ситуацию. Вместо того чтобы бросаться нам наперерез, они лишь бестолково метались поверху и огрызались друг на друга, силясь понять, что за шум доносится из-под земли. Все вопросы мигом отпали, когда внизу, под решеткой, показались мы. После этого толпа зеленокожих громил взялась крушить разделяющую нас железную преграду с таким энтузиазмом, что мое и без того бешено колотившееся сердце забилось еще безумнее.
Свет над нами практически померк от набежавших орков. Когда я дотащил Викки до середины переулка, на решетке топталось уже десятка три размахивающих оружием монстров и еще невесть сколько напирало на них с обеих улиц. Решетчатые пролеты прогнулись, но еще каким-то чудом удерживали на себе толпу бронированных гигантов. Согласен, их общий вес по сравнению с весом «Эйфелева кургана» был смехотворен, но вряд ли я обрадовался бы даже одному рухнувшему мне на голову тяжеловесу.
Еще две стрелы – или все-таки правильнее называть их дротиками? – пролетели справа и слева от нас. Однако останавливаться, чтобы укрепить затор очередной партией трупов, было некогда. Орки наверху бесновались, и я уже не сомневался, что они проломят потолок. Подцепить фрагменты настила своими толстыми пальцами чудовища не могли, равно как и подстрелить нас из арбалетов – тяжелые зазубренные наконечники стрел не проходили сквозь прутья решеток. Ну, как вскрыть их инженерным способом – например, рычагами или приложением силы в нужных местах, – узколобые твари понятия не имели. Они привыкли сметать на своем пути преграды, идя напролом, и были уверены, что эта хлипкая, по орочьим меркам, конструкция также не устоит под их натиском.
Викки немного приноровилась ходить на больной ноге и теперь могла ковылять, не держась за мое плечо. Наше передвижение пошло чуть живее, но до желаемого темпа ему все равно было далеко. Миновав второй переулок, мы опять ступили под гранитные своды. Впотьмах я не обратил внимания, что тоннельное дно резко пошло под уклон, и, поскользнувшись на снеговом наносе, покатился вниз, будто с ледяной горки. Спуск оказался довольно долгим, и хоть в конце его брезжил свет, падение в подземелье не доставляло мне радости. Кто знает, на что я мог наскочить с разгона копчиком. Маленький гранитный выступ, и все – Созерцатель вне игры. Дьявол, как будто мало нам одной хромоногой…
Последние несколько метров спуска я проехал спиной по граниту, отшлифованному текшими здесь когда-то водами. Но нелегкая вынесла меня не в очередной участок коллектора, как ожидалось, а в просторный прямоугольный зал с высокими сводами. Освещался он, как и тоннель, через зарешеченное отверстие в потолке. Точно по центру зала пролегал широкий ров, определить глубину которого с ходу не удалось. Зато с шириной все было понятно: перепрыгнуть провал ни я, ни тем более хромоногая Кастаньета не могли при всем желании. Насчет орков ничего конкретного сказать было нельзя – эти «апологеты войны», несмотря на свой вес, обладали завидной прыгучестью.
Впрочем, я завел речь о прыжках в длину лишь для того, чтобы подчеркнуть непреодолимость рва, и только. На самом деле никакой акробатики от нас не требовалось. Для переправы через преграду в зале имелся подъемный мост, опускаемый на цепях с того берега рва. В данный момент мост находился в горизонтальном положении, открывая путь к высоким арочным воротам на противоположной стене, ведущим пока неизвестно куда, но явно в очень просторное помещение. С нашей стороны в зал выходило еще четыре дренажных тоннеля, таких же пересохших, как тот, по какому мы сюда прибыли.
– Эй, ты живой?! – прокричала мне сверху Викки. Хоть она и прыгала на одной ноге, но в отличие от меня умудрилась сохранить равновесие на скользком склоне.
– Живой! – откликнулся я, не сводя глаз с моста и толстых цепей, уходящих в узкие гнезда, проделанные аккурат на стыке стены и потолочного свода. Любопытно, что за механизмы управляют мостом и насколько быстро у меня получится поднять эту массивную конструкцию?
– Тогда уйди с дороги! – предупредила Наварро. – Я еду!..
Грохот, что сопровождал спуск подруги по склону, издавала, разумеется, не она, а орки, проломившие таки решетку и очутившихся в тоннеле. Оттуда, где я сейчас стоял, можно было рассмотреть, какая свалка произошла наверху, когда орда закованных в латы чудовищ хлынула в узкую для их габаритов щель. Жуткое зрелище – наблюдать, как у начала спуска скапливается, без преувеличения сказать, целая вражья лавина, которая затем с ревом устремляется вниз вслед за Кастаньетой…
Викки скатилась прямо мне под ноги, и я тут же помог ей подняться. Оставшийся позади тоннель напоминал сейчас огромный боевой горн, ревущий в преддверии не иначе битвы титанов. В этом реве не ощущалось даже мимолетного намека на гармонию, но более гениальную музыку войны – простую и одновременно повергающую в дрожь – было трудно выдумать. Прослушивание этой инфернальной мелодии поднимало дух орочьему войску и напрочь деморализовывало его врага. Понятия не имею, как звучало пение мифических сирен, что сводило с ума древних моряков, но дружный рев орков обладал аналогичным по силе гипнотическим эффектом.
Впрочем, наша с Викки жажда жизни являлась хорошим противоядием от гипнозов и иных психологических атак. Скоростной спуск по тоннелю позволил нам уйти в отрыв, но противник мог очень быстро наверстать отставание. Поэтому мы не имели права из-за собственной нерасторопности утратить наше последнее преимущество.
– Сможешь продержать ублюдков на выходе из тоннеля хотя бы пару минут? – спросил я Наварро, когда мы ступили на мост. – Хочу попробовать поднять эту хреновину, если получится.
Для наглядности я топнул по перекинутой через ров платформе. С нее можно было оценить истинную ширину и глубину провала. Первая укрепила меня в мысли, что орки точно не перепрыгнут это препятствие, а вторая была настолько огромной, что дно рва терялось где-то во мраке. Подъем моста мог если не избавить от погони, то хотя бы позволить оторваться от нее на безопасную дистанцию.
Викки без разговоров сняла с плеча винтовку, вытащила из карманов магазины и, доковыляв до края моста, улеглась на камни.
– Поторопись! – напутствовала она меня, беря на прицел ревущее тоннельное жерло. – Патронов мало. Если задержу этих тварей хотя бы на минуту, то уже можешь поставить мне памятник!
– Поздновато нам с тобой думать о памятниках! – откликнулся я, не оглядываясь, на бегу к арочным воротам. – При жизни надо было об этом думать! А посмертные подвиги в зачет не идут!..
