Сергей Палий - Чужой огонь
Воистину жуткая кара – умирать каждую секунду в течение вечности, будучи бессмертным.
Кто же они?
Что за дикую головоломку подбросила Вселенная человеку?
– …нужно освободить, – раздался в наушниках голос Герасимова. Какой-то чужой голос. – Помогите же мне, хватит с него мучений! Торик, давай инструменты!
В течение суток после того, как изможденное тело Прометея доставили в жилой модуль, все как на иголках сидели.
Он неподвижно лежал на кушетке с закрытыми глазами, и если бы не слегка вздымающаяся грудь, можно было бы подумать, что старик мертв. Да, он был стариком. Не оттого, что сделала с ним марсианская атмосфера за четыре долгих года. Он действительно был таким. Если сравнивать с остальными богами, выглядел даже старше хромого Гефеста.
Раны на нем заживали с потрясающей скоростью. Маринка с Егоровым намазали его грудь, спину, руки, ноги, лицо питательной мазью, но этого и не требовалось. Уже через десять-двенадцать часов кожные покровы выглядели вполне сносно.
Фрунзик настроил на ноутбуке, который по счастливой случайности сохранился в рабочем состоянии, специальную программу. Она на основе схематичных рисунков, математических и геометрических выкладок давала общие понятия о человеческой истории, культуре, науке и обучала русскому языку. Маринка сделала генеральную уборку в жилых и хозяйственных отсеках модуля. Торик целую ночь провозился в недрах «Крестоносца», проверяя надежность и работоспособность всех систем. Внутри вездеход за все это время остался нетронут, только снаружи титановую броню слегка подъела коррозия.
Егоров с Долговым, чтобы не маяться бездельем, от которого у обоих уже начала потихоньку ехать крыша, играли в мини-шахматы.
И вот на следующий день, ближе к вечеру, Прометей открыл глаза.
Поначалу никто этого не заметил, но когда старик приподнялся на локте и отсутствующим взглядом осмотрел помещение, Маринка и Юрка с Максимом замерли. Фрунзик продолжал колотить по клавишам ноута, сидя к Прометею спиной. Торик был снаружи.
Старик хотел что-то сказать, но голосовые связки отказались повиноваться, и он хрипло закашлялся, сплюнув на пол сгустками крови.
Герасимов чуть не подпрыгнул на месте. Он моментально развернулся, свалив ноут на пол, и уставился на Прометея.
– Илраен-нна куа… – сипло проговорил старик. – Пиша диа… ал…
Он снова закашлялся и чуть не упал с кушетки.
Фрунзик суетливо поднял компьютер с пола и запустил обучающую программу. После этого он медленно, стараясь не делать резких движений, подошел к Прометею и протянул ноут экраном вперед. Старик отшатнулся, словно от раскаленного прута, сверзился с кровати и попятился задом на карачках.
– Ин-ша! Илраен-нна куа… – испуганно забормотал он, не сводя глаз с опешившего Герасимова. – Ин-ша диа алкеана!
– Их язык, – прошептал Егоров. – Помните, они иногда очень похоже говорили…
– Заткни пасть! – шикнул на него Фрунзик, поставил раскрытый ноут на кушетку и отошел.
– Давайте выйдем, – предложила Маринка, сжимая в руке вспотевшую ладонь Максима.
– Нет, – возразил Герасимов шепотом. – Он напуган и дезориентирован. Что угодно может натворить. Не забывай, он все-таки – один из этих. А значит, обладает нечеловеческими способностями.
Тем временем старик, переводя опасливый взгляд с Маринки на Фрунзика, медленно приблизился к ноуту. Он, видимо, боялся посмотреть на него, боялся отвести глаза от людей. Не доверял. Егоров почесал нос и показал пальцем на компьютер. Сказал:
– Не бойтесь. Мы вас не обидим.
– Ты дебил? – поинтересовался Максим.
– Отстань. Я вхожу в контакт с внеземной цивилизацией, – оскорбился Егоров.
– Да замолчите вы или нет? – прошипел Фрунзик. – И кстати… Не могут они быть представителями никакой внеземной цивилизации. Ученые еще полтора года назад по кусочку ногтя Артемиды определили, что ДНК полностью соответствует нашему.
Старик наконец решился. Сначала он стал бросать беглые взгляды на экран, но уже через минуту уставился на него во все глаза. Потом поискал что-то на клавиатуре и нажал стрелочку, прокручивая картинку. Через некоторое время еще раз. И еще. Затем он принялся долбить по клавише с размеренностью метронома.
С шипением отошла внутренняя переборка шлюза, и в жилой отсек вошел Торик. Прометей дернулся и снова отполз в угол. Святослав остановился посреди комнаты как вкопанный. Герасимов сделал ему жест, словно снимает шлем. Торик понял и принялся медленно выбираться из скафандра.
Видя, что вошедший тоже не представляет опасности, Прометей вернулся к изучению материала.
– Он что, просто проглядывает? – потихоньку спросил Максим у Фрунзика.
– Нет. Думаю, что он просто очень быстро усваивает материал.
– Может, накормить его? Или дать воды? – сказала Маринка, так и не выпуская ладонь Долгова.
– Дать воды, – вдруг, четко выговаривая буквы, повторил старик, не отрывая стремительно бегающего взгляда от экрана.
Егоров вполголоса выматерился. Прометей тут же повторил ругательство с точной интонацией.
– Ты поосторожней с лексиконом, – усмехнулся Фрунзик, аккуратно ставя рядом с ноутом стакан с водой.
Старик тут же схватил стакан, понюхал содержимое, попробовал на язык и залпом осушил его. Произнес, принимаясь снова долбить по «стрелочке»:
– Еще воды. Больший объем.
– Мне б так в школе учиться… – вздохнул Торик. – Я бы сейчас не только тройные интегралы в уме считал, а… Я даже предположить не могу… У меня б, наверное, давно мозг взорвался.
Через час старик отодвинул в сторону ноут и перевел осмысленный, мудрый взгляд на Герасимова, безошибочно принимая его за командира. Серьезно спросил:
– Что они натворили?
Произношение у него оказалось чистое. Даже слишком чистое для исконно русского.
– С какого момента рассказывать? – спросил Фрунзик, тяжело вздыхая.
– Мне-то откуда знать. С самого начала. Они как присобачили меня к скале, так сознание и помутилось…
– Кто вы такие?
– Всему свое время. Рассказывай.
«Крестоносец» прыгал на ухабах, виляя по бывшему вулканическому руслу. Пятеро людей и Прометей сидели в его чреве, пристегнутые к креслам пневморемнями.
У подножия Олимпа занимался рассвет. Солнце уже поднялось над горизонтом, но его пока не было видно за исполинским куполом вулкана. Зато правее, километрах в пятнадцати, оно уже вовсю ласкало каскады холмов и бескрайние равнины своими холодными лучами.
Марсу всегда не хватало ласки далекого светила. Наверное, поэтому он был угрюм и негостеприимен.
Марс был чужд людям.
– Вход должен быть где-то здесь, – сказал старик, хмуро глядя сквозь стекло. – Четыре столба высотой метров десять. Если мы не успеем активировать аварийную систему в течение часа – будет поздно. Они нас в порошок сотрут.
