Андрей Имранов - Восход над Шалмари
– Эй! Ну чё вы там застряли? – донеслось из-под земли.
Алита подняла лицо и улыбнулась Семёну – широко и открыто.
– Пошли?
– Пошли, – кивнул Семён. Но они стояли так, улыбаясь и глядя друг другу в глаза ещё минут пять, пока из лаза не показалась всклокоченная и засыпанная каким-то хламом голова Вадика.
– Блин! – сказала голова с чувством. – Нашли время! Тоже мне… тили-тили-тесто.
– Исчезни, – сказал Семён, выпуская Алиту из объятий. – Уже идём.
Вадик что-то пробурчал и скрылся. Семён помог Алите спуститься в лаз, подождал немного и полез сам.
Внизу оказалось неожиданно сухо и довольно чисто. Сводчатый коридор, выложенный грубо обработанным камнем, уходил в тёмную даль. Стены были сухими, пол – слегка влажным, и только по центру пола, в углублении, тёк небольшой ручей. Слабо пахло чем-то пряным.
– А чем это пахнет? – спросил Семён.
– Ну нормально, – оскорбился Вадик. – Какая разница, чем? Вот залез бы ты сюда первым, небось не спрашивал бы, чем пахнет. Тут такое амбре стояло…
– Да я ж не привередничаю, – виновато отозвался Семён, – я просто любопытствую. А так ты, конечно, всё круто сделал, извини, если обидел.
– Да ладно. Ничего. Я, по правде, и не знаю, чем пахнет – по идее, моя структура ничего, кроме молекул кислорода и азота, пропускать не должна, так что я и сам не понимаю. Ну… пойдём, что ли? Нам – туда.
И они направились вперёд по коридору. Шаги гулко и далеко отдавались в тишине, иногда через какие-то отверстия доносились отголоски наземной жизни, какие-то шорохи, далёкие звуки проезжающих машин. Не имеющее никакого источника освещение двигалось вместе с ними, заливая примерно двадцати метровый отрезок коридора слабым, мертвенно-белым светом.
– А откуда свет-то идёт? – поинтересовался Семён негромко.
– Отовсюду, – ответил Вадик. – Где какой-нибудь атом воздуха натыкается на нить структуры, из него вышибается фотон. Получается такой рассеянный свет, фактически без определённого источника – мечта фотографа да и только. Ты мне вот что скажи: где этот твой… забыл имя… кошак шляется? Ты ж говорил, он должен нас встретить.
– Рорик-то? Он не мой, это во-первых. А во-вторых: я знаю не больше твоего, где он и сколько он там ещё будет.
– Рорик? – вдруг заинтересовалась Алита. – Это ты о ком?
– О шавеларе, который нас встретить должен, – я же тебе рассказывал и имя его называл – забыла, что ли?
– Ну да, тогда не запомнила. Но я тогда и не знала ничего. А полное его имя ты не знаешь?
– Рорик… э-э… – Семён напряг память. – Шаталь… и…
– Ша-Таль Ли-Хонта, – продолжила Алита взволнованным голосом. – Ас-ке к'иан айа-ар-шавели к'иара. Сам-то он зачем сюда полез?
– Ты его знаешь? – удивился Семён.
– Да. Он мой… х'орт… не муж, но… что-то большее, чем просто «парень».
– Муж?! – Семён вытаращил глаза, но в груди что-то неприятно ёкнуло. – Ты что? Ты же всю жизнь здесь прожила?
– Ой! Это я всё воспоминания путаю. Не мой, конечно, а моей мамы – Лари Ли-кайла. Так что… так что этот Рорик вполне может быть моим отцом. – Алита замерла с распахнутыми глазами, её саму удивило это открытие.
– Во, блин, – прокомментировал Вадик. – Зашибись какое кино. «Санта-Барбара» и «Вавилон-5» в одном флаконе.
– Интересно, – сказал Семён. – А почему он тогда мне не сказал, что ты – его дочь?
Алита помотала головой, словно отгоняя какие-то мысли.
– Он может этого точно и не знать, – сказала она задумчиво. – У нас… то есть у них… совершенно иной институт семьи. Малочисленность населения и низкая рождаемость способствуют тому, что частые и случайные сексуальные связи только поощряются. А все дети – которых очень мало – воспитываются отдельно. При желании, конечно, можно узнать, кто чей родитель, но обычно этого не делают – просто всякий взрослый относится к любому ребёнку, как к своему.
– Интересно… – сказал Семён. Ему и в самом деле было интересно, и он собирался ещё что-то спросить, но тут они вышли к коллектору.
«Их» коридор вывел к широкому вертикальному колодцу примерно на высоте десяти метров над лениво бурлящей чёрной водой. Потянуло холодом. Коридор просто обрывался в колодец, но в стене его вниз уходила цепочка скоб, на вид совершенно ржавых и крайне ненадёжных. К колодцу на разной высоте выходило ещё с десяток разнокалиберных труб и тоннелей, из некоторых текла… пожалуй, следовало сказать «жидкость», поскольку на воду это тянуло слабо.
– Та-а-ак, – протянул Семён, – ну и куда нам? И как мы туда попадём? Я по этой лестнице не полезу.
Вадик хмыкнул:
– М-да. Действительно, вляпались. Можно слевитировать, конечно, но как бы не засекли. Хотя… там, где мы сюда спустились, ниша была и в ней вроде верёвка лежала. Постойте здесь, я щас за ней смотаюсь. Хоть страховка какая-никакая. – И Вадик развернулся и быстрым шагом скрылся в темноте, Семён даже сказать ничего не успел.
– Вместе б сходили, – пробормотал он. – Ладно, хоть свет оставить догадался.
Принялся осматривать коллектор; ничего, заслуживающего внимания, не увидел и обернулся к Алите. Хотел было спросить, как она себя чувствует, как вдруг из-за спины донёсся громкий, звенящий голос:
– Сюда!
Семён вздрогнул, поскользнулся на влажном полу и чуть не улетел в колодец. Посмотрел вниз, уже зная, кого там увидит. И точно – на кольцевой площадке, чуть выше уровня воды, стояла знакомая высокая фигура.
– Привет! – радостно сказал Семён. – А как к тебе спуститься? Тут лестница больно хлипкая.
– Прыгай, – просто ответил шавелар. – Не беспокойся, не упадёшь.
Семён замялся. Он верил Рорику, но просто взять и прыгнуть с десятиметровой высоты, да ещё в холодную и, несомненно вонючую, воду было как-то… не по себе. Зато кто не сомневался ни секунды, так это Алита – она прошла мимо Семёна, бесстрашно шагнула в колодец (Семён вздрогнул и чуть не бросился её останавливать) и… плавно и легко, как опавший лист, спланировала на площадку. Бросилась к Рорику, опустилась перед ним на одно колено и выдала прерывающимся от волнения и радости голосом длинную фразу на незнакомом языке. Рорик быстро поднял её, обнял и что-то ответил. Алита всхлипнула, потом звонко рассмеялась. И они начали говорить – одновременно, торопливо и сбивчиво, в голосе шавелара сложно было различить какие-то эмоции, но Семён готов был поклясться, что Рорик тоже крайне взволнован. И вообще, похоже, они могли так проболтать долго. Поэтому Семён привлёк к себе внимание:
– Эгей! – крикнул он. – Мне можно спускаться?
– Можно, – сказал шавелар, не отрывая взгляда от Алиты.
