Александр Казанцев - Арктический мост
Кандербль сел в кресло и глубоко задумался.
Сжимая в руке мокрый платок, Аня машинально двигалась за сдержанно вежливым Мейсом.
Оглядываясь на свою спутницу как бы для того, чтобы убедиться, что она следует за ним, Мейс понял, что мысли русской женщины были сейчас далеко. Почему-то вздохнув, он сказал:
— Да, леди, жестокое это сооружение — плавающий туннель.
Аня сначала удивленно посмотрела на него, потом кивнула головой. Может быть, он ответил ее мыслям.
Навстречу Ане и Мейсу стали попадаться возбужденные люди. Они кричали, махали руками. Аня не понимала, чего они хотят. Они остановили Мейса и не давали ему пройти.
— С дороги! — мрачно произнес Мейс, держа руку в кармане.
— Стоп, инженерский прихвостень! — кричали из толпы.
— Мы хотим знать правду! Что случилось с русским доком? Правда, что он пошел ко дну?
— Правда, что люди задохнулись в нем?
— Пропустите меня и эту леди. Мне ничего не известно об этом происшествии. Читайте газеты. — В голосе Мейса слышались нотки Кандербля.
— Вы лжете! Вам все известно! Мы видели человека, который кое-что слышал.
— Молчать! Вы кричите здесь, в то время как уже пора идти на сварку. С земли сейчас придут грузовики. Прочь с дороги!
— Нет! Мы хотим знать! Мы не пойдем на работу, пока не узнаем! Мы захватим грузовики!
— Джентльмены, вы должны считаться с леди. Она очень утомлена. Я должен проводить ее.
Аня наклонилась к Мейсу и тихо спросила:
— Отчего не рассказать им всю правду?
— Разве это люди? Это скоты! Им нужен повод для забастовки.
— Здесь леди? — переспросил старый рабочий. — Ребята, дайте леди пройти. Он прав: дайте дорогу.
Рабочие расступились, провожая недобрым взглядом Мейса и его спутницу.
Ане было больно уйти, не рассказав этим людям об аварии в советском доке. Но она твердо помнила данные ей наставления — ни в коем случае не вмешиваться во внутреннюю жизнь американского дока, не принимать ничьей стороны в возможных конфликтах между рабочими и администрацией. Дисциплина советского человека была в Ане сильна. Она молча пошла следом за американцем.
Рабочие слонялись без дела по коридорам и по металлической площадке дока. Они бросались навстречу каждому прибывающему из Аляски грузовику, накидывались с расспросами на каждого шофера; но те ничего не знали, кроме того, что наверху пурга и они до сих пор еще не отогрелись.
Слухи, один невероятнее другого, как вода растекались по доку. Разгрузка грузовиков шла с перебоями. Рабочие то и дело отвлекались, чтобы поговорить друг с другом. Мастера охрипли от ругани, но ничего не могли поделать сегодня с рабочими. Инженеры держались поодаль.
Узнав от секретаря о появившихся слухах, Кандербль заперся в своем кабинете. Хмурый, готовый к самым решительным мерам, слушал он сидевшего против него делегата рабочих — электромонтера Сэма Дикса.
— Рабочие хотят знать правду о катастрофе, сэр, хотят знать, насколько безопасно продолжать работу в подводном доке, и, наконец, хотят знать, будут ли удовлетворены требования шоферов, переданные на прошлой неделе.
— Хорошо. Передайте своим рабочим, что в русском доке ничего особенного не произошло. Образовалась небольшая течь в сальнике. Проходя по мокрой площадке, русский инженер мистер Авакян поскользнулся, ударился виском о железные перила и умер. Работа в нашем доке совершенно безопасна. Это оговорено в нашем договоре, и компания свято выполняет свои обязательства. Что касается всех остальных ваших требований, то они противоречат нашему договору, а потому в переговоры о них я вступать не намерен.
— Остерегайтесь, мистер Кандербль!
Кандербль усмехнулся:
— Меня не интересуют шоферы. Я их увольняю сегодня.
— Как — увольняете? — удивился Сэм. — Разве вы прекращаете работы?
— Отнюдь нет, мистер Дикс. Просто они больше мне не нужны и могут убираться ко всем чертям, так же как и все те, кто работает на добыче балласта.
— Позвольте, но как же якоря?
— О-о! Это уж дело инженеров. Концерн купил у русских патент новой системы якоря, не нуждающегося в балласте. Я уже заказал по телеграфу, чтобы мне прислали партию самолетами.
Сэм нахмурился:
— Следовательно, вы не только не удовлетворяете наши требования, но и объявляете локаут?
— Да, сэр, — сказал Кандербль, открывая коробку с сигарами, но не предлагая закурить своему посетителю.
— Тогда, мистер Кандербль, мы прекратим работы в подводном доке.
— Не удастся! Я набрал сюда надежных рабочих, которые не любят связываться с такими организациями, как профсоюзы.
— Тем не менее работы будут прекращены, сэр, — сказал твердо Сэм, решительно поднимаясь.
— Сомневаюсь, — усмехнулся Кандербль, демонстративно кладя ноги на стол.
— Разрешите воспользоваться вашим телефоном? — вежливо попросил Сэм.
— Пожалуйста.
Сэм вызвал какого-то Билля и спокойно проговорил в трубку:
— Мистер Кандербль отклонил наши требования, объявив частичный локаут. Прекратите работы на вентиляционных установках.
— Что?! — заревел Кандербль, снимая ноги со стола.
— Только то, что я пообещал вам, сэр. Работы прекратятся, так как на земле прекратится подача воздуха в туннель.
Сэм повернулся и вышел. Кандербль яростно двигал челюстями, словно хотел перегрызть что-то твердое.
— Мейс! — крикнул он. — Узнайте, что там происходит наверху, и вызовите ко мне сюда всех инженеров. И верните мистера Дикса.
— Да, сэр, — откликнулся секретарь.
Кандербль включил репродуктор, соединяющий его с центральным сборочным залом. В кабинет донесся смутный шум голосов. Кандербль ходил из угла в угол.
Вошел Сэм.
— Ну? — угрюмо спросил он.
Кандербль подошел к нему вплотную:
— Сейчас же прекратите забастовку!
Сэм отрицательно покачал головой.
Тогда Кандербль выругался, подался всем телом вперед и коротким ударом в челюсть свалил его на ковер.
— Так, — сказал Кандербль, перешагнул через Сэма и, выйдя из кабинета, запер его на ключ.
Когда он поднялся наверх, центральный сборочный зал походил на разбуженный улей. Больше тысячи человек, собравшихся сюда, чтобы начать сварку (туннельного комбайна здесь еще не было), не приступали к работе. Прекращение потока привычного ветра, постоянно дующего из горловины туннеля и приносящего в док свежий воздух, подействовало на людей, как удар грома в зимний солнечный день.
Никто не знал, что произошло. Наэлектризованные утренними слухами, встревоженные люди спрашивали друг друга, что это значит. В довершение всего исчезли все инженеры.
