Джордж Мартин - Умирающий свет
Тейн Розефа был убит за едой. Они нашли его в столовой. Остывшая еда – толстый кусок тушеного мяса с овощами в красноватом бульоне и ломти хлеба на краю тарелки – осталась недоеденной. Рядом с тарелкой на длинном деревянном столе стояла оловянная кружка с коричневым пивом. Тело кавалаанца так и осталось на стуле, но стул лежал на полу, а в стене позади него виднелось темное пятно. Убитый полностью лишился лица.
Гвен, хмуря брови, смотрела на него, ружье небрежно свисало с ее руки дулом вниз. Взяв кружку, она сделала один глоток и передала ее Дерку. Пиво было теплым и выдохшимся. По-видимому, его давно открыли.
– Лоримаар и Саанел? – спросила Гвен, когда они снова оказались снаружи у железных колонн.
– Я сомневаюсь, что они уже вернулись из леса, – сказал Викари. – Возможно, Бретан Брейт находится где-нибудь в Лартейне, поджидая их. Несомненно, он видел вчера, как прилетали Розеф с тейном. Может быть, он скрывается где-нибудь поблизости, рассчитывая разделаться со своими врагами по очереди, по мере их возвращения в город. Но я думаю, что это маловероятно.
– Почему? – Вопрос принадлежал Дерку.
– Вспомните, т'Лариен, мы прилетели сюда утром, когда уже рассвело, на невооруженной машине. Но он не напал на нас. Он либо спал, либо его здесь уже не было.
– Ну и где он может быть, по вашему мнению?
– В лесу. Охотится на наших охотников, – ответил Викари. – Только двое из них еще могут противостоять ему, но Бретан Брейт этого не знает. По его сведениям. Пир Аррис и даже древний Пусторукий Реймаар живы. Он собирается свести с ними счеты. Я думаю, что он отправился туда, чтобы застать их врасплох. Вероятно, он опасается, что они могут вернуться в город все вместе и, увидев своих убитых кетов, раскусить его намерения.
– Мы должны бежать, да, бежать, пока он не вернулся, – вмешался Аркин Руарк. – Укрыться где-нибудь в безопасном месте от кавалаанских психов. В Двенадцатой Мечте, да, в Двенадцатой Мечте. Или в Маскеле. Или в Челлендже
– где угодно. Скоро прилетит корабль, и мы будем спасены. Что вы на это скажете?
– Я скажу «нет», – ответил Дерк. – Бретан найдет нас. Вспомните, как он нашел нас с Гвен в Челлендже. А ведь это было почти невозможно. – Он выразительно взглянул на Руарка. Но надо отдать кимдиссцу должное – он ничем не выдал себя, сохранив невозмутимый вид.
– Мы останемся в Лартейне, – решительно заявил Викари. – Бретан Брейт Лантри – один. Нас – четверо, и трое из нас вооружены. Если мы будем вместе, нам ничто не угрожает. Выставим часовых и будем готовы к встрече.
Гвен кивнула и просунула свою руку под руку Джаана.
– Я согласна, – произнесла она. – Бретан может погибнуть при встрече с Лоримааром.
– Нет, – возразил Джаан. – Нет, Гвен. Я думаю, ты заблуждаешься. Бретан Брейт переживет Лоримаара. Уж в чем, в чем, а в этом я уверен.
По настоянию. Викари они обследовали огромный подземный гараж, прежде чем покинуть окрестности жилья Розефа. И получили награду за сметливость. Поскольку машину Розефа и его тейна угнали из Челленджа, а потом разбили, они позаимствовали аэромобиль Пира, чтобы вернуться в город из леса. Он стоял в гараже. Хотя во всех отношениях он уступал массивной военной машине Джанасека, но все же подходил им больше, чем маленькая машина Руарка.
Потом они нашли себе пристанище. Вдоль городской стены, тянувшейся по краю гряды отвесных утесов, которые нависали над уходившим вдаль Парком, возвышалась цепь сторожевых башен. В их верхней части располагались дозорные площадки за узкими окнами-бойницами, а внизу, в самих стенах, были жилые помещения. Башни, на вершинах которых восседали каменные чудовища, играли чисто декоративную роль, сообщая фестивальному городу истинно кавалаанский стиль. Башни давали прекрасную возможность обозревать весь город, а оборонять их было нетрудно. Гвен выбрала наугад одну из башен, и они разместились в ней, предварительно побывав в своем прежнем жилище, из которого взяли некоторые вещи, провизию и журналы экологических исследований (об этих исследованиях уже мало кто вспоминал, особенно Дерк).
Потекли часы ожидания…
Позднее Дерк понял, что это было худшее из того, что они могли предпринять. В состоянии бездействия стали проявляться все скрытые болячки.
Они установили систему дежурств, при которой часовые менялись так, что на сторожевой башне постоянно находились двое, вооруженные лазерами и полевым биноклем Гвен. Пустынный Лартейн казался серым и заброшенным. Дозорным нечего было делать, кроме как наблюдать за приливами и отливами света на глоустоуновых улицах и разговаривать друг с другом. Большей частью они разговаривали.
Аркин Руарк вместе со всеми принимал участие в дежурствах, вооружившись лазерным ружьем, которое насильно всучил ему Викари. Снова и снова он повторял, что не способен на насилие и не сможет стрелять ни в какой ситуации, но согласился держать ружье в руках, потому что Джаан Викари попросил его об этом. Теперь он старался держаться поближе к Джаану, понимая, что именно кавалаанец является его настоящим защитником. Он был радушен с Гвен. Она просила простить ее за то, что она сделала с ним в Крайн-Ламии, оправдываясь тем, что была не в себе от страха и боли. Но она перестала быть для Руарка «милой Гвен», напряженность в их отношениях становилась заметнее с каждым днем. С Дерком кимдиссец вел себя осмотрительно, время от времени стараясь вовлечь его в приятельские отношения и видя, что это не удается, возвращался к формальному тону. Во время их первого совместного дежурства Дерк понял, что круглолицый эколог ждет не дождется окраинного челночного корабля «Терик не-Далир». Его ждали на следующей неделе. Аркин хотел только одного: зарыться поглубже и смыться с этой планеты при первой возможности.
Гвен Дельвано хотела совсем другого, как думал Дерк. Если Руарк осматривал горизонт с опаской, Гвен буквально сгорала от нетерпения. Дерк вспоминал, что она ему сказала неподалеку от объятого пламенем города Крайн-Ламии: «Пришло время нам самим стать охотниками». Гвен не изменила своих намерений. Когда ей выпадало дежурить с Дерком, она одна делала всю работу. С беспредельным терпением она сидела у высокого окна с биноклем на груди, сложив руки на подоконнике так, что серебро с жадеитом одного браслета соприкасалось с пустым железом другого. Гвен разговаривала с Дерком, не глядя на него, все ее внимание было сосредоточено на мире за окном. Она почти не отходила от окна. То и дело она подносила бинокль к глазам и рассматривала какое-нибудь здание, в котором ей почудилось движение. Гораздо реже она просила у Дерка расческу и начинала расчесывать длинные черные волосы, которые ветер снова приводил в беспорядок.
