Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае (отрывок)
- Граф, государыня умоляет вас оказать ей честь личным знакомством и беседой тет-а-тет... Прошу вас - следуйте за мной.
Он повел графа прочь из зала и немедля за своей спиной граф Артуа услыхал голоса досужих завистников:
- Ну, что я говорил! Уже к императрице побежал, кобель!
- Само собой, а зря что ли он лягушачью-то икру горстями ел!
- А я сразу сказал - он только вошел, я уж вижу - жиголо это! Вишь, французы - самого породистого прислали: злой, нос крючком, ляжки во, от сопель так и лопается - жеребец лучшего завода!
- Это они против англичан интригуют, фаворит чтоб свой был.
- Э,- возразил кто-то на это,- какой хошь фаворит, а Ахмеда ему все равно не переплюнуть!
- Ну, Ахмеда куда переплюнуть! - согласились все хором. Это конечно, но для новинки-то, на переменку с Ахмедом!.. Ты, смотри, как побежал!..
Графу страсть как захотелось повернуться и отразить эти измышления в стиле аббата Крюшона: вот вы говорите, что мне не переплюнуть Ахмеда, а мне его запросто переплюнуть! Но благородный граф счел ниже своего рыцарского достоинства вообще пререкаться с этими ничтожествами - и то сказать, их-то не звали в будуар императрицы для частной беседы.
А графа ввели именно туда. Императрица сделала слуге знак удалиться и ласково позвала графа к себе:
- Ну же, граф, придвиньте ваш табурет ближе... Еще ближе, еще... вот так, да... Я хочу побеседовать с вами как с другом - запросто.
Их колени уже почти соприкасались.
- Моя Зузу,- поведала императрица,- рассказала мне о вашей галантности за столом - вы ведь не будете сердиться на эту кокетку, ведь правда? Мы, женщины, бываем так откровенны между собой...
- Мадам,- отвечал граф как истинный рыцарь,- мое правило - никогда не сердиться на даму, что бы она ни сделала...
- О,- с восхищением протянула императрица, - как это благородно! Ах, граф, нам так недоставало человека, подобного вам! Вы представить себе не можете - я так одинока...
Государыня коснулась руки графа Артуа безотчетным движением человека, ищущего участия. От этого прикосновения графа обожгло как гальваническим разрядом. В один миг все исчезло, все рассеялось - и нелепые дорожные происшествия, и выходки аббата, и оплошность с обсморканным стулом - что могла значить вся эта суета сует и всяческая суета, когда на графа смотрела Она, и Она была в двух шагах, Она нуждалась в его помощи, Она взывала к нему!.. - а больше ничего и никого не существовало в этой прекрасной вселенной, пылающей светом Любви во всех звездах своего прекрасного неба.
- О, мадам,- мужественным голосом отвечал граф,- вы не одиноки более - мое путешествие привело меня сюда, чтобы здесь, подле ваших ног...
- Чтобы что? - слегка улыбнувшись, спросила императрица, жадно внимавшая словам своего собеседника.
- Чтобы служить вам любым способом, каким вы пожелаете, прекраснейшая из прекрасных,- отвечал граф и встал на одно колено.
Глаза государыни сияли как звезды. Ее грудь трепетно вздымалась, выдавая обуревающие ее чувства. Она взяла ладонь графа в свои ладони и нежно сжала ее.
- Вы так взволновали меня, граф...
Она прижала его руку к своей груди:
- Вы слышите, как бьется сердце? - она медленно опускала ладонь графа все ниже и оставила ее на своей коленке. Граф, как бы в рассеянности, подвинул ее несколько глубже вдоль прекрасной ноги. Императрица сдвинула ноги, крепко сдавив руку графа на полпути к дикой розе, и прошептала срывающимся голосом:
- Мне так не хватает понимания, сочувствия, ласки...
- Вы найдете это в моем сердце, ваше величество,- пылко отвечал граф, пытаясь продвинуть свою руку еще глубже к заветной цели, но, однако, безуспешно.
- Ах, граф, вы так горячны! - пролепетала императрица, почти уже не владея собой. - Пожалуй, вам не стоило есть столько лягушачьей икры!
Граф не успел ответить, ибо в эту самую минуту скрипнула дверь, и в будуар внезапно вошел государь со свитой. Он нес в руках какую-то бутыль с желто-зеленой жидкостью.
- Дорогая! Поздравь меня... - начал император с порога и замолк с открытым ртом, узрев пикантную сцену.
Безотчетным движением граф попытался вырвать свою руку, заключенную между сжатых ног своей дамы, чтобы придать происходящему вид мало-мальской благопристойности. Но, очевидно, под влиянием неожиданности, ноги императрицы свела судорога - рука графа была словно зажата в стальных тисках, и он едва не вскрикнул от боли из-за своего безуспешного рывка. "Как, однако, сильны бедра императрицы!" - вторично поразился граф. Он был вынужден так и оставаться - с рукой между ног чужой жены на виду у ее мужа и всех прочих.
Весь в красных пятнах, император жалко улыбнулся и попытался съязвить:
- Вы бы хоть форточку открыли, а то так и воняет потом!
Бледная как мел государыня вся задрожала от едва сдерживаемого гнева.
- Карды-барды! - тихо, но злобно процедила она сквозь зубы.
Императрица глядела на своего супруга исподлобья, как затравленный зверек. Смешавшийся было император попятился на шаг, но тут же овладел собой и гордо провозгласил:
- Народу необходима уринотерапия, я иду проповедовать уринотерапию!
- О, да, ваше величество! - поддержал хор придворных. Да! Шветамбары уже во дворе, ваше величество!
И вслед за тем император высоко вскинул голову, развернулся и покинул покои императрицы вместе со свитой. "Н-да, положеньице!" - подумал бледный граф. Он снова попытался пошевелить своей рукой - и не смог.
- Государыня! - взмолился граф. - Да отпустите же, наконец, мою ладонь!
- А я и не держу ее,- отвечала императрица неожиданно спокойно.
Она раздвинула ноги, перекинула правую через руку коленопреклоненного графа, встала с кресла и отошла к окну. Граф с изумлением увидел, что его рука действительно была в стальном кольце - из дна кресла выставлялись два стальных полуокружья, и между ними-то и оказалась его запястье! Он попытался разжать эти кандалы - и не мог.
Императрица меж тем курила у окна спиной к графу. Граф хотел снова окликнуть ее и вдруг ощутил больный укус сзади. Он обернулся - это были проделки принца: пакостный мальчишка издали тыкал в зад графа неким подобием кусачек, приделанных к двум длинным прутам.
- Прекратите, принц! - гневно воскликнул граф. - Что вы себе позволяете?!.
- Ты зачем к моей мамке под подол лазишь, гнида? отвечал на это "золотой аргонавт".
Граф отпихивал эти удлиненные челюсти то свободной рукой, то ногами, но его маневры были затруднены из-за прикованной руки. Наконец он воззвал:
- Ваше величество! Помогите же - я не могу высвободить руку.
Императрица отвечала не оборачиваясь:
