Александр Бачило - Пятно
— Где?! — в страшном волнении закричал он. — Не может этого быть! Я же вырвал…
Следователь, казалось, нисколько не удивился этому странному признанию.
— Пожалуйста! Можете посмотреть… — он подал тетрадку осветителю, но едва тот протянул за ней руку, как из-под коленкора блеснуло стальное ухо наручников и цепко защелкнулось на запястье Зимина.
— Иди сюда! — сказал следователь.
Уверенным борцовским движением он повалил Илью лицом в колбасы, заведя ему руки за спину, сцепил их наручниками, после чего толчком отправил его обратно на стул.
— Теперь поговорим!
Вся съемочная группа, включая Альберта Витальевича, ошарашено наблюдала за происходящим.
— Вы совершенно правы, гражданин Зимин, — продолжал, как ни в чем не бывало, следователь. — Рисунка нет. Вы его вырвали. Ведь это ваша тетрадь, верно?
Теперь все смотрели на Илью, но он лишь мутно озирался, видимо, сам еще не до конца сознавал, что угодил в расставленную следователем ловушку.
— Ну, быстрей соображай! — гаркнул Савватеев так, что все снова вздрогнули. — Какой смысл отпираться? Рисунок вырвал, а записи-то остались! он взял со стола тетрадку и пошелестел страницами. — Интереснейшее, надо сказать, чтение! Прямо жуть берет, честное слово! Хотя, конечно, сразу понятно, что писал человек больной…
Он бросил тетрадь на стол и вплотную приблизился к Зимину.
— Будем смотреть правде в глаза, Илья Петрович! Вы — сумасшедший. И это ваш единственный шанс попасть не в камеру смертников, а в санаторий для психов. Держитесь этой линии, колитесь охотно и весело — тогда вам ничто не грозит.
Осветитель покосился на него снизу вверх, но промолчал.
— Я ведь вас и поймал так просто, только потому что вы псих, — втолковывал Савватеев, — Конечно, можно было дождаться результатов графологической экспертизы, но я, знаете, привык работать быстро!
Следователь оглянулся на Щедринского.
— Альберт Витальевич простит меня за маленький наезд. Ведь правда, Альберт Витальевич, вы не сердитесь?
Щедринский поспешно закивал. Савватеев улыбнулся ему поощрительно.
— Вы действительно не могли видеть того, что происходило в подвале, потому что близко к нему не подходили, — сказал он. — А вот вы, гражданин Зимин, не только подходили, но и внутрь лазили! И не один раз! В связи с этим у меня к вам деликатный вопрос: Илья Петрович, а где тела?
Следователь навис над Ильей, как скала, готовая обрушиться на голову. Все, кто был в студии, тоже пристально смотрели на бывшего, теперь уже каждому ясно, что бывшего осветителя. Игорь Сергеевич, как истинный телеоператор, на всякий случай незаметно нажал на камере кнопку записи.
— Так я вас слушаю, — пророкотал Савватеев.
— Ну… вы же читали дневник, — Илья казался довольно спокойным, — Оно их поглотило…
— Оно! — с досадой повторил следователь.
Он жестом согнал со стула Щедринского и уселся напротив Ильи.
— Конечно, это дело не мое, с психами разбирается судебная медицина, Савватеев сочувственно развел руками, — Но, если хотите, я не хуже любого Фрейда могу объяснить вам, откуда взялось это ваше «Оно»…
Илья недоверчиво скривился.
— Нет, кроме шуток! — заверил его следователь. — Я ведь со всеми вами уже познакомился, узнал о каждом много интересного… — он приятно улыбнулся Щедринскому, отчего тот вдруг снова почувствовал беспокойство. — Но ваша, Илья Петрович, биография — самая интересная. Просто-таки готовая история болезни. Год назад, в Египте, вы пострадали при взрыве — получили сильную контузию. Кроме того, у вас была травма глаз, а именно — поражение сетчатки. Я ничего не перепутал?
Зимин безразлично пожал плечами. Остальные закивали, подтверждая.
— Так вот, при поражении сетчатки, — продолжал Савватеев, — человек иногда видит то, чего нет. В глазу у него — большое слепое пятно. В сумерки оно кажется черным, его легко принять, например, за человека, медведя, слона или вообще — за бесформенное чудище, которое ползает где-то рядом, но никак не дает себя разглядеть. А много ли надо контуженному? Один раз померещится, а испуг — на всю жизнь! Вот вам и «Оно»!
Оператор Игорь Сергеевич, как бы между прочим, тронул кнопку на камере, а на самом деле сделал эффектный наезд на лицо Зимина. Матерьяльчик мог получиться очень интересный.
— Значит, я сумасшедший… — Илья подвигал скованными руками, почесал правую ногу левой, — … Вижу то, чего нет… — он вдруг поднял голову и злобно посмотрел на следователя. — А кто же тогда их всех убивает?!
У всякого следователя, который хоть однажды читал Достоевского, всегда готов ответ на этот наивный вопрос подозреваемого. Но Савватеев любил нетривиальные решения, поэтому, вместо того, чтобы ответить, как Порфирий Петрович: «Вы-с. Вы и убили-с», он просто схватил Зимина за ворот своей железной десницей и проорал, брызгая слюной в лицо:
— А вот это ты мне сейчас и расскажешь, псих долбанный! Веди, показывай, куда милиционера девал! Быстро встал!!!
Такие вот внезапные изменения стиля в свое время и сделали рядового следователя Савватеева старшим. Мало кто из подследственных выдерживал его долго — кололись, как миленькие. Однако в случае с Зиминым безотказный метод сбойнул. Вместо того чтобы потерять от испуга всяческую волю к сопротивлению, Илья вдруг с отчаянным криком толкнул следователя ногами в живот, упал вместе со стулом назад и, перевернувшись через голову, снова оказался на ногах. Он сейчас же бросился бежать, но не к двери, где его ждали двое широкоплечих помощников Савватеева, а совсем в другой угол — туда, где у стены стояли картонные щиты. Все, даже следователь, в первый момент растерялись, и только Игорь Сергеевич, повинуясь операторскому инстинкту, резко повернул камеру вслед бегущему и припал к окуляру.
Илья ногами разбрасывал, мял и крушил картонные декорации, приговаривая:
— Выходи, сволочь! Покажись! Пора выходить из тени!
Большой щит с изображением человека, наполовину поглощенного тьмой, отделился от стены и бесшумно лег на пол, словно перевернулась последняя страница недописанной книги. Дальше ничего не было. Голая стена, расчерченная жирными линиями электропроводки.
— Здесь… где-то здесь, я знаю… — лихорадочно шептал Зимин.
Он пинал стену, толкал плечом, бился головой.
— Ну хватит, — сказал Савватеев. — В камере будешь бодаться! Забирайте, он кивнул помощникам.
— Сейчас, сейчас… Оно здесь, вы увидите! — Илья вдруг схватился зубами за провод и рванул, что есть силы.
— Выплюнь, дурак! — крикнул следователь.
Помощники, подбежав, схватили Зимина, чтобы оторвать от кабеля, но в этот момент полыхнуло. Все трое отлетели от стены и растянулись среди обломков декораций. Длинная извилистая молния пробежала по обвисшему кабелю, откуда-то сверху посыпались искры. Ряды больших осветительных приборов, установленных под потолком, вспыхнули с неестественной яркостью. Один из них вдруг сорвался с кронштейна и, продолжая рассыпать искры, медленно, как тяжелая авиабомба, пошел к земле.
