Наталия Мазова - Ведьмин рыцарь
- Спасибо, Ломенархик, - от аромата ее духов у принца закружилась голова. Словно во сне, он осторожно взял в ладони темноволосую головку и коснулся своими губами ярких пухлых губ девушки. Та ответила на поцелуй с лихорадочной готовностью, словно после трехдневного перехода по пустыне припала к роднику со свежей водой.
- Ломенна, - выдохнула она, с трудом отрываясь от губ Джарвиса. - Для тебя просто Ломенна, мой прекрасный рыцарь.
- Прекрасный? - слегка удивился Джарвис. - Я думал, что девушке из Лаумара мой облик должен казаться почти уродливым...
- О, ничуть! - горячо возразила девушка, но неожиданно принц каким-то двадцать девятым чувством ощутил: это ложь. В глазах Ломенархик он действительно некрасив - но почему-то эта некрасивость возбуждает ее больше, чем красота любого из простых смертных. Неужели только потому, что меналийцев в Лаумаре считают порождениями Хаоса?
- Я еще никогда в жизни не была ни с кем из долгоживущих, - почти прошептала ведьма. - Поэтому считай, что ты у меня первый. Пусть это будет наша первая прекрасная ночь!
Кстати, внешность самой Ломенархик тоже была не совсем во вкусе Джарвиса - довольно крупные черты ее лица отмечала печать грубоватой чувственности, и это создавало определенный диссонанс с утонченностью наряда. Но сейчас принца на удивление мало заботило это. В постели девушка явно была очень даже хороша, а ничего другого от нее и не требовалось. Доплыв до Алмьяра, он оставит ее, как оставлял до того многих...
- Но сначала, - ослепительно улыбнулась Ломенархик, насладимся в полной мере прекрасным угощением! Надеюсь, тебя не затруднит наполнить наши бокалы?
Джарвис с готовностью кивнул. Бокалов и в самом деле уже было два - он даже не заметил, когда ведьма успела наколдовать второй. Янтарно-золотой напиток бросал на серебро пламенные отсветы.
- За нас с тобой! - выдавил из себя улыбку Джарвис и поднял свой бокал.
...Солнце клонилось к закату. Один из бурдюков полностью опустел, от мяса осталась лишь пахучая шкурка. Джарвису было хорошо и весело, и он больше ни на миг не жалел о выходке Зеркала. Ломенархик уселась на борт, как носовая фигура, хотя это был вовсе не нос, а наоборот, корма, и болтала ногами. Вместо полупрозрачной нижней юбки в разрезе ее платья белело уже знакомое Джарвису тугое бедро, причем когда и как эта юбка исчезла, принц не смог бы сказать даже под угрозой пыток. Чувствуя себя в полном праве, он опустил ладонь на гладкую кожу и почувствовал, как содрогается под его пальцами спелая плоть.
- Все-таки я не понимаю, - выговорил он, глядя в большие темно-серые глаза. - Ладно, силу твою связали... Но ведь такой потрясающей женщине, как ты, ничего не стоило соблазнить кого-нибудь из монахов!
- Еще чего! - девушка презрительно фыркнула. - Соблазнять эти кадушки с вареным ячменем! Если уж совсем невмочь, пусть рукоблудием занимаются. А я, - она свесилась с борта, обвила Джарвиса руками за шею и прошептала ему в самое ухо: - Я предпочитаю соблазнять тебя...
Вместо ответа Джарвис подхватил девушку на руки и уверенно направился к открытой двери носовой надстройки.
Войдя в крохотную каюту, он остолбенел в который раз за сегодняшний день. Откуда взялись пурпурные шелка и золотая парча, которыми были задрапированы стены? Или великолепный бронзовый канделябр на девять свечей, украшенный хрустальными подвесками? Или роскошная шкура на полу, вроде бы медвежья, но белая как снег и нежная как пух?
Впрочем, это уже не имело никакого значения. Джарвис опустил девушку на роскошный мех и, пристроившись рядом, потянул за шнуровку на спине ее платья. Ломенархик шевельнула плечами и начала выбираться из своего наряда, как змея из старой кожи. Вот на виду оказалась одна пышная грудь, затем вторая. Рука с ярко-синими ногтями протянулась к принцу и начала медленно расстегивать его рубашку...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой Джарвиса берут на абордаж, но на этом его
неприятности только начинаются
Только вылезли из леса
Глядь, долбиловка идет,
И не ясно ни бельмеса,
Кто кому чего дает...
(фольклор)
Сильный удар до основания сотряс хлипкий деревянный корпус баржи. Если бы Джарвис спал на койке, то навернулся бы с нее вниз головой. Но с пола не упадешь, поэтому принц лишь отлетел к стенке, ударился о деревянную перегородку, выругался и высунул голову наружу.
Снаружи едва рассвело - солнце еще не встало - и плотной стеной стоял туман консистенции "теплое молоко". Из-под его завесы до Джарвиса донеслись рокот бьющейся о камни воды, далекие отрывистые голоса, а затем ритмичный плеск, какой могут издавать лишь шлепающие весла.
Стоило поторопиться. Джарвис одним прыжком взлетел с грязного соломенного тюфяка, в который превратилась за ночь белоснежная шкура, и начал лихорадочно одеваться, не попадая в рукава и сапоги. Прошло не менее пяти минут, прежде чем он выскочил на палубу баржи с мечом наизготовку. За это время Ломенархик даже не пошевелилась. Джарвис уже успел заметить, что если девушка спит, то разбудить ее не так-то просто...
Прямо по носу из воды выступало нагромождение камней, сквозь пелену тумана похожее на спинной гребень гигантского дракона, приползшего напиться. На один из камней этой гряды, торчащей почти из середины реки, и налетела только что баржа, об управлении которой всю ночь никто не заботился. И между прочим, совершенно зря - течение взвихрялось перед камнями и стремительно уносилось влево, туда, где на расстоянии всего в несколько шагов, судя по шуму воды, проходил фарватер.
Джарвис мысленно обругал себя последними словами. Он твердо знал, что Таарха полностью судоходна от Шайр-дэ до Афрара, но умудрился упустить из виду, что судоходность не всегда предполагает возможность свободного сплава. А ведь можно было предугадать, что в Железной теснине, прорезающей горный хребет, по которому проходила граница Лаумара и Алмьяра, проход не очень прост и требует неусыпного внимания...
Поздно! Теперь носовая часть баржи прочно села на камни, а корму развернуло течением, да так, что судно встало почти поперек стремнины. Джарвис с первого взгляда понял, что даже если Ломенархик своей магией за пять минут снимет баржу с камней - а в это верилось с трудом, все-таки с приложением энергии принц был знаком не понаслышке, - то повреждения корпуса вряд ли позволят ей продолжить плавание.
Однако все это была, как любил выражаться Сонкайль, "беда, но не задница". А истинная задница заключалась в том, что лаумарцы, в отличие от Джарвиса, прекрасно знали о свойствах Железной теснины, и вместо того, чтобы гнаться за баржей по берегу, постреливая в ее сторону из арбалетов, просто послали вперед отряд для перехвата. Тому оставалось только сидеть на камнях и ждать, пока добыча сама свалится ему в руки. Тысяча морских чертей!
