Уолтер Уильямс - Престарелый рок
Младший, совершенно потрясенный, глянул на свои карты, потом взял колоду и внимательно просмотрел ее.
— Похоже, — резюмировала Роберта, — от меня совершенно ничего не зависело.
Майджстраль повертел на пальце перстень с бриллиантом.
— Увы, — признался он. — Такой уж у меня пакостный характер. Я лжец. Шутник. Ну и конечно, — добавил он с извиняющейся улыбкой, — воришка.
— Полагаю, с последним из упомянутых качеств я знакома в некоторой степени лично.
Младший взял карты Майджстраля и уставился на них в надежде отыскать разгадку.
— Майджстраль, — пробормотал он, — как вы это сделали?
Глаза Майджстраля сверкнули из-под тяжелых век.
— Отточенная ловкость и дьявольское озорство, — ответил он и потянулся к бокалу. — Пожалуй, можно велеть слугам убрать со стола.
Компания переключилась на бренди, кофе и табак, перейдя в гостиную Кольта, названную так в честь коллекции старинного огнестрельного оружия Джозефа Боба, которая украшала стену. Впрочем, один пистолет лежал на витрине под стеклом.
— Первый кольт-чаггер, — объяснил Джозеф Боб.
— Странно, что он деревянный, — удивился Куусинен.
— Это не модель, — сказал Джозеф Боб. — Револьвер действительно сделан из дерева. Кольт вырезал его во время морского путешествия. Вернувшись, он сработал такой же из металла и запатентовал его.
— Оружие делали из металла? — искренне поразилась Роберта. — Это так же странно, как мастерить его из дерева. Зачем мистеру Кольту понадобился металл?
— В определенных политических кругах я бы не стал в этом признаваться, — сказал Джозеф Боб, — но тут все свои, и поэтому я могу сказать о том, что уровень развития механики человечества не всегда был таким, каковым является в наши дни.
Роберта на мгновение коснулась кончиком языка краешка рта — некое подобие хозалихской усмешки. Майджстраль и раньше примечал, что люди, живущие в Империи, чаще прибегали к хозалихским жестам, чем обитатели Созвездия.
— А вот эту парочку чаггеров вы скорее всего узнаете, Майджстраль. — Джозеф Боб указал на два одинаковых револьвера, висевших на стене.
Дрейк посмотрел на револьверы, и по спине у него побежали мурашки. Много лет назад, когда ему было всего шестнадцать, он дрался на дуэли одним из этих пистолетов, а другой был у его соперника.
Пережитый тогда ужас никогда не покидал его.
— О да, — без всякого энтузиазма отозвался Майджстраль. — Я их узнал с первого взгляда.
— Во времена нашей учебы в Академии, — пояснил Джозеф Боб, — Майджстраль дрался на дуэли на этих самых пистолетах. По условиям поединка свидетели не допускались, но все говорили, что Дрейк был на редкость хладнокровен.
Майджстраль обвел взглядом компанию и почувствовал, как покрывается испариной. Ведь то, что секунданты приняли за самообладание, было чистой воды страхом.
— Уверен, это было преувеличением.
Джозеф дружески потрепал Майджстраля по плечу:
— Все равно подвиг — принять вызов в таком возрасте — сколько нам тогда было — шестнадцать? Семнадцать?
— Мало, — подвел итог Майджстраль.
— Я всегда завидовал вам, — признался Джозеф Боб. — Вот я, отличный стрелок из пистолета и выдающийся фехтовальщик, ни разу ни с кем не дрался. Руки всегда так и чесались, но все неизменно оставались со мной вежливыми.
Арлетт, похоже, несколько обескуражила подобная кровожадность супруга. Майджстраль криво усмехнулся и навострил уши.
— Если меня когда-нибудь еще вызовут, — пошутил он, — можете подраться за меня.
Джозеф Боб от души расхохотался.
— О! — проговорил он сквозь смех. — Если бы я только смог!
— Мы, молодежь, всегда вам завидовали, — сообщил Младший. — И вашей девчонке, из-за которой все и произошло. Ну, не красотка ли эта Зоя!
— После того поединка Майджстраля началась настоящая эпидемия, — сказал Джозеф Боб. — Между младшекурсниками до окончания семестра могло произойти не меньше десятка дуэлей. Ну и нам, старшим, пришлось их, естественно, пресекать.
Дрейк искренне желал, чтобы хоть кто-нибудь переменил тему разговора. Ему не хотелось, чтобы ошибки его молодости стали предметом столь оживленного обсуждения. Куусинен с интересом наблюдал за ним. Майджстралю совсем не по душе было то, как заинтригованно склонила голову набок тетушка Батти, и то, как заблестели ее глазки. По всей вероятности, она собиралась добавить очередной штришок к его портрету в трехтомной биографии.
А Роберта смотрела на Майджстраля с восторгом, от которого ему стало прямо-таки неловко. На станции Сильверсайд она оказалась свидетельницей дуэли, которой, к счастью для Дрейка, не произошло. Ему вовсе не хотелось, чтобы у кого-то создалось такое впечатление, будто он — огнедышащее чудовище, прокладывающее свой жизненный путь в смертоубийственных схватках. В такой репутации таилось куда больше опасности, чем в ее отсутствии, — стоило, к примеру, посмотреть на карьеру Жемчужницы или Этьена — да, взять хотя бы этих двоих из Трех Сотен, которые только тем и занимались, что выкарабкивались из очередных убийств.
«Видимо, — решил Майджстраль, — пора брать инициативу в свои руки».
— Скажите, — спросил он, указывая на странное наплечное оружие с троксанскими знаками, — а эта штука для чего предназначена? Это что — какой-то гарпун?
Джозеф Боб на его вопрос не ответил, а вновь вернулся к давним воспоминаниям, вызвав вспышку раздражения у Майджстраля.
— А знаете, Дрейк, — не унимался он, — после того как револьверы вернулись ко мне, с ними стряслось что-то странное. Прицелы оказались напрочь сбиты.
Майджстраль справился с охватившей его тревогой и сказал:
— Наверное, секунданты попались безалаберные. И Асед и Заг были ужасно взволнованы происходящим.
— А я вот думаю… как вам кажется, мог кто-то из преподавателей пойти на такое, чтобы предотвратить кровопролитие? — проговорил Джозеф Боб. — Может быть, прошел слух о дуэли, и кто-то из воспитателей открыл мою комнату запасным ключом и сбил прицелы.
Откровенно говоря, сделал это Майджстраль. Обуреваемый страхом, он проник в комнату Джозефа Боба и вывел прицелы из строя с помощью плоскогубцев. Так он совершил первый в своей жизни взлом, что стало началом той лестницы, которая привела его к теперешнему положению. Многим ли, позвольте спросить, доводилось испытать одновременно и собственную жуткую трусость, и безмолвную радость воровства?
Дрейку не хотелось раздумывать над версией Джозефа Боба. Это предположение слишком походило на правду, а потому его следовало развенчать.
— Вы слишком хорошего мнения о наших воспитателях, — сказал он. — Я никогда не считал, что они были в курсе всех дел, не говоря уже о таких поступках, которые мы старались от них утаить. — Глаза Майджстраля превратились в узенькие щелочки. — Я грешу на секундантов. Мы с Джулианом всего-то пару минут держали револьверы в руках — только и успели выстрелить, а вот у секундантов они пробыли, пожалуй, несколько часов.
