Виктор Эфер - Тайна старого дома (сборник)
— Не понимаю, как вы можете не испытывать чувства страха, — язвительным тоном обратилась к Маевскому мисс Эвелина. — Я невероятно боязлива! Глядя на миссис Мадлену и мистера Хиоса, я все время боялась, что мистер Хиос повредит ребра миссис Мадлене…
Довольная колкостью, засмеялась. Но синьор Хиос вернулся к старой теме:
— Значит, вы утверждаете, что вам чувство страха незнакомо?
— Я ведь об этом говорил все время, — устало отозвался Маевский.
— И думаете, что и в дальнейшем гарантированы от этого?
— Безусловно. Совершенно в этом уверен. Допустите, что я анормальный индивидуум, что это патологическое явление и, право… покончим с этим…
— А если я вам предложу испытание?.. На пари?
— Говорят, что один из заключающих пари подлец, а другой — дурак; мне не хочется быть подлецом, ибо я совершенно уверен в выигрыше.
— Боитесь?
— Нет!
Маддена долгим взглядом смотрит на мужа, а мисс Эвелина, забыв все обиды, хлопает в ладоши…
— Согласны?
— Допустим…
— Пятьсот долларов за мистера Маевски, — внезапно бросил свиной король.
— А чем ты платить проигрыш будешь? — спрашивает Балабин у друга. — Папаши с пезо у тебя-то нет?!
— Я не проиграю, — отвечает Маевский. — А впрочем, что мы выставим в заклад?
— Что я захочу! На американских условиях.
— Хорошо. Какое же испытание вы придумали для моего бесстрашия?
— Мне пришло в голову вот что: в предместье Сан-Мартин, за ипподромом, у нас есть дом. Он пользуется дурной славой, в стиле замка мисс Эвелины. Лет пять там никто не живет. Он заколочен. Неизвестно, духи ли его посещают, или что другое, но ночью быть там никто не решается после того, как там дважды находили мертвых людей, после проведенной там ночи. Мертвые не имели никаких повреждений и только выражение бесконечного ужаса, застывшее на окаменелых лицах, свидетельствовало о страшном конце. Если вы пробудете там ночь и не испугаетесь — вы выиграли пари!
— Согласен, — отозвался Маевский.
— Но я предупреждаю, что это может плохо кончиться. Вы рискуете жизнью. Вспомните о двух расплатившихся за ночь, проведенную там.
— Принимаю ваше предупреждение и все равно согласен…
Мадлена делает движение, собираясь что то сказать, но молчит. Эвелина хлопает в ладоши:
— Боже мой, как романтично! Если вы выиграете — я вас расцелую!…
— Но кто же засвидетельствует, что я не испугаюсь? Ведь вы там присутствовать не будете, чтобы меня проконтролировать?
— Конечно же, нет! Храни меня Пресвятая Дева! Поверю вам на слово. Впрочем, там сохранился действующий телефон. Каждый час я буду звонить из своей квартиры и осведомляться о вашем настроении. Думаю, достаточно вам побывать там до полуночи. Это самое страшное время.
— Превосходно. Значит, я еще успею выспаться и ночь не будет потеряна. Завтра же вы мне покажете дом и ночь я пробуду там…
Когда пришло «завтра» и солнце спустилось где-то за Вилья Версаль и Линьерос, веселый город Буэнос-Айрес предавался своим обычным вечерним делам, т. е. безделью. Одни направлялись купаться при восходе луны в купальни на «Проспекте 9 июля», другие слушать музыку в «Парк столетия», третьи продолжать вчерашнее топтанье в «Маджестик» под ноющие звуки «Монтевидэо».
В этот сумеречный час перед уединенной виллой, спрятавшейся среди заросших пустырей окраины Сан-Мартин, остановился большой вишневый лимузин синьора Хиоса.
Из него вышли трое и вошли в дом, долго провозившись с заржавленным замком металлической ограды. Через десять минут вышли двое и лимузин, глухо рявкнув, плавно снялся с места и исчез в направлении города.
Хиос и Балабин уехали, оставив Маевского одного.
Стемнело.
Взошла круглая луна.
Осветив карманным фонариком несколько комнат, Маевский мог только заметить паутину и толстый слой свинцовой пыли. Дом был сырой и холодный. Гулкое эхо повторяло каждый шорох.
Маевский заметил, что дом действительно непривлекательный и какой-то зловещий, и честно задал себе вопрос — не страшновато ли? И вслух сам себе ответил: «Смешно даже!» Вспомнил, что эта часть города совершенно пустынна, вилла уединена и подумал, что здесь могут пошаливать бандиты. Спокойно вынул из кармана «браунинг», послал в ствол патрон и снова положил в карман.
Пока он осматривал комнаты — стало совершенно темно и где-то раздался дребезжащий звонок — звук, заставивший бы вздрогнуть более впечатлительного человека. Маевский быстро прошел в комнату, откуда он доносился, отыскал при помощи фонарика телефон, покрытый пылью, поднес к уху трубку и тотчас же узнал вкрадчивый голос синьора Хиоса:
— Ну что? Осмотрелись? Не страшно?
Маевский ответил, что пока не страшно. Хиос помолчал, а потом сказал:
— Итак, вам остается пробыть там четыре часа. Проверим часы. Я буду звонить каждый час. Смотрите, не испугайтесь!
— Постараюсь, — ответил холодно Маевский и положил трубку.
Тьма сгустилась и тишина нависла.
Маевский ходил и сидел, думал сосредоточенно и беззаботно насвистывал. Страх не появлялся. Не было ничего, способного его вызвать. Было только тихо, концентрированной тишиной запущенных мест.
Прошел еще час и Хиос снова позвонил. Выслушал ли?…
Прошел еще час и Хиос снова позвонил. Выслушал короткий рапорт и напутствовал: «Смотрите, не испугайтесь».
От бесплодного сиденья и ожиданья Маевскому стало скучно и захотелось спать… Промелькнула мысль: уж не подшутили ли над ним? Нелепо так сидеть и ждать чего-то страшного. Да и что здесь может страшное произойти? Однако, что значат эти двое мертвых с гримасой ужаса на лице? Если Хиос не врал только. Может, это были бандиты?
В духов Маевский не верил категорически. Может быть, какой-нибудь гад поселился в сыром, заброшенном доме? Какая-нибудь «кобра ди-капелла»? Да, это скорее всего.
Маевский все чаще разглядывал часы, ибо эта история начинала ему надоедать. Один раз, после одиннадцати ночи — послышался шорох и поскребывание. Он вынул «браунинг» и тотчас спросил себя — «Не страшно ли?» И вполне чистосердечно ответил: «Нисколько!» Сделав несколько гимнастических движений, чтобы размяться, он подумал, что уже недолго ждать и с наслаждением подумал о постели и о Мадлене, ожидающей его к позднему ужину. Без десяти минут в полночь позвонил Хиос.
— Все в порядке? Не боитесь?
— Нисколько!
— За все время ничего не случилось?
— Абсолютно ничего…
— Ну хорошо, подождем. Еще десять минут. А за десять минут может многое случиться. Только вы не должны покидать дом ранее полуночи…
