Клиффорд Саймак - Исчадия разума: Фантастические романы
Ну словно я заходил сюда только вчера, подумалось мне. А наутро зашел опять и вот слегка удивлен тем, что за ночь кое-что изменилось…
Я выглянул на улицу сквозь пыльную, засиженную мухами витрину. Там, на улице, какие-то перемены произошли, но их оказалось тоже немного. На углу напротив банка был, как мне помнилось, пустующий участок — теперь его заняла автомастерская, наспех сложенная из бетонных блоков, а перед ней бензозаправка, проще сказать, одинокий насос с облупившейся краской. Рядом в крохотном домике была парикмахерская, и она не изменилась, разве что выглядела еще обшарпаннее и требовала ремонта еще настоятельнее, чем прежде. А бок о бок с парикмахерской был магазинчик скобяных товаров, так тот, по-моему, не изменился совсем.
Разговор в лавке, по-видимому, подошел к концу, и я обернулся. Женщина, что спорила с Дунканом, уже направлялась к двери. Она была моложе, чем показалось, когда я смотрел на нее со спины. На ней были серый жакетик и юбка, угольно-черные волосы туго зачесаны назад и завязаны узлом. Она носила очки в светлой пластмассовой оправе, а на лице у нее застыли озабоченность и гнев в странном сочетании друг с другом. Шагала она размашисто, почти по-военному, и вообще напомнила мне секретаршу какого-нибудь большого начальника — деловитую, лаконичную и не намеренную терпеть вольностей ни с чьей стороны. В дверях она задержалась и задала Дункану прощальный вопрос:
— Так вы придете сегодня к нам на вечер? Или нет?
Дункан усмехнулся, показав свои корявые зубы:
— Ни разу не пропускал ваших вечеров. Ни разу за много лет. С чего бы я вдруг изменил своим привычкам?
Она распахнула дверь и удалилась. Краем глаза я видел, как она вышагивает по улице, быстро и целеустремленно. Дункан выбрался из-за прилавка, прошаркал мне навстречу и осведомился:
— Чем могу служить?
— Меня зовут Хортон Смит. Я просил, чтобы…
— Постой, погоди минутку, — перебил он, всматриваясь пристальнее, — Когда на это имя начала поступать почта, я, разумеется, получал ее, но сказал себе, что здесь какая-то ошибка. Я думал, может статься…
— Никакой ошибки нет, — заверил я, протягивая ему руку. — Как поживаете, мистер Дункан?
Он схватил мою руку и вцепился в нее мертвой хваткой.
— Малыш Хортон Смит, — произнес он, — Ты обычно приходил сюда со своим папаней…
— А вы обычно давали мне пакетик леденцов.
Его глаза сверкнули из-под тяжелых бровей, и прежде чем отпустить мою руку, он потряс ее снова как мог сердечнее.
Все будет хорошо, сказал я себе. Старый Пайлот Ноб еще жив, и я здесь не посторонний. Я вернулся домой…
— И ты тот самый, — не то спросил, не то сообщил он, — кто выступает по радио, а иногда и по телевидению. — Я не стал этого отрицать, и он продолжал: — Пайлот Ноб гордится тобой. Сперва нам странновато было слушать нашего местного мальчугана по радио, сидеть с ним лицом к лицу, когда он на экране. Но понемножку мы привыкли и в большинстве стали твоими постоянными слушателями. И взяли за правило потом обсуждать твои передачи и повторять друг другу: Хортон, мол, сказал так или эдак, и твое мнение для нас стало авторитетным. Но, — внезапно спросил он, — а чего ты вернулся? То есть не пойми, что мы не рады тебе…
— Думаю пожить здесь какой-то срок, — ответил я. — Несколько месяцев, а может, и год.
— Что, отпуск?
— Нет, не отпуск. Хочу написать кое-что. А чтобы написать, надо куда-то скрыться. Куда-то, где найдется время писать и думать, перед тем как писать.
— Это будет книга?
— Да, надеюсь, что книга.
— Ну что ж, сдается мне, — он потер ладонью затылок и шею, — у тебя найдется много чего написать. Может, такое, чего не скажешь в эфире. Все эти заграницы, где ты побывал. Ты же где только не был!..
— Да, довелось кое-где побывать, — согласился я.
— А в России? Что ты думаешь о России?
— Мне понравились русские. Они показались мне во многом похожими на нас.
— Что, на американцев?
— На американцев, — подтвердил я.
— Иди сюда, к печке, — предложил он, — давай посидим, потолкуем. Сегодня я, правда, не разводил огня. По-моему, в нем сегодня нет нужды. Помню, будто это было вчера, как твой папаня усаживался на один из этих стульев и беседовал с нами. Хороший он был человек, твой папаня, только я всегда говорил, что негоже ему быть фермером, это не для него.
Мы уселись, и Дункан спросил:
— А он, твой папаня, живой еще?
— Живой. И он и мама, оба живые. Они в Калифорнии. Ушли на покой, живут в достатке.
— А у тебя есть где остановиться?
Я покачал головой.
— Ниже по реке открыт мотель, — сказал Дункан, — Построен всего год или два назад. Содержит его семья Стритеров, они в здешних краях новички. Дадут хорошую скидку, если задержишься у них дольше чем на пару дней. Я поговорю с ними.
— Право, не беспокойтесь…
— Но ты же не простой постоялец. Ты наш местный, решивший вновь пожить здесь. Они захотят познакомиться с тобой.
— А как там насчет рыбной ловли?
— Лучшее местечко на всей реке. У них есть лодки напрокат и даже каноэ, хотя никак не возьму в толк, кто и зачем станет рисковать головой, плавая тут на каноэ…
— Мечтал найти что-нибудь в этом духе, — признался я. — Боялся, что таких мест уже не осталось.
— По-прежнему помешан на рыбалке?
— Мне нравится рыбачить.
— Помню, когда ты был мальчишкой, то здорово ловил голавлей.
— Голавль — хитрая добыча.
— Тут до сих пор много старожилов, кого ты вспомнишь. И все захотят повидать тебя. Почему бы тебе не заглянуть сегодня в школу на вечер? Там наверняка будет много народу. Ты только что видел в лавке учительницу, ее зовут Кэти Адамс.
— У вас все та же школа с единственной классной комнатой?
— А ты как думал? На нас давили, чтобы мы объединились с другими общинами, но когда дошло до голосования, мы эту затею провалили. В одной комнате можно учить ребятишек ничуть не хуже, чем в новой школе со всеми выкрутасами, а обходится куда дешевле. Если кто из ребят захочет продолжать в средней школе, мы вносим плату за обучение, но, по правде, не многие соглашаются уехать. Все равно выходит дешевле, чем если объединяться с другими. Да и к чему тратиться на среднюю школу для таких недорослей, как сыночки Уильямсов…
— Извините, — сказал я, — войдя сюда в лавку, я невольно подслушал…
— Вот что, Хортон. Эта Кэти Адамс — прекрасная учительница, но больно мягкосердечная. Вечно заступается за младших Уильямсов, а я тебя заверяю, они просто банда головорезов. Ты, наверное, не знаешь Тома Уильямса — его занесло сюда, когда вы уже уехали. Сперва шатался по ближним фермам, подрабатывал чем придется, только толком-то он ничего не умел. Хотя, похоже, каким-то образом подкопил деньжат. Он был уже староват для женитьбы и все-таки спутался с дочкой Злыдня Картера. С одной из дочек Младшего Злыдня, Амелией. Ты помнишь Злыдня?
