Наталья Беляева - Наперекор страху
– Без.
– Образование?
– Лень.
– Ты хочешь сказать, что тебе лень учиться?
Без молчал.
– Очень хорошо. А работать? Например, сниматься в великолепных видерамах?
– Тоска.
– Будь тоща вольным человеком. Путешественником, например. Правительство подарит тебе машину самой последней марки.
– Тьфу, – Без сплюнул на пол.
Врач поморщился и обратился к Кремневу:
– Имя?
– Аидр.
– Хочешь побывать на других планетах? Перемещение биополей индивидуумов нам подвластно. Там такие эмоции, такие страхи – пальчики оближешь!
– Морока.
– Ты красивый парень. У тебя будут лучшие женщины планеты. Это тоже неплохая специальность для эмоционального человека.
– Тьфу, – последовал Андрей примеру Беза, но плевок ста был еще сочнее.
У старикашки брезгливо скривился рот. Он достал из кармана носовой платок, понюхал его и устало посмотрел на Лобова.
– Как зовут?
– Лоб, – неожиданно ответил Юрка. Андрей еле-еле сдержался, чтобы не прыснуть.
– Любимая твоя эмоция?
– Здоровый.
– Что "здоровый"?
– Лоб здоровый, – невозмутимо объяснил Юрка.
– И тупой, – злорадно добавил доктор и обратился к тетке:- Индикатор номер десять.
"Колоть будут", – с тоской подумал Лобов, который смертельно боялся уколов. Минут семь ребята просидели в ожидании неизвестного испытания.
Наконец, дверь распахнулась и возникла на пороге невозмутимая тетка, которая катила перед собой большую тележку. Тележка была чем-то плотно заставлена. Коща тетка подкатила тележку вплотную к ребятам, они внутренне ахнули. Тележка была заставлена яствами. На ней были бутерброды с икрой, самая высококачественная колбаса, балыки осетровых' рыб, пирожные, конфеты, фрукты, В середине тележки стояли запотевшие бутылочки с какими-то напитками.
– Прошу вас, – сделал щедрый жест рукой доктор.
– Тоска, – сказал Без и отвел глаза.
– Бред, – сквозь слюни проговорил Андрей.
Юрка ничего не сказал. Он зевнул и опустил голову.
– Ешьте! – доктор сверкнул глазами. – Я приказываю! Яка Косовна, заставьте их!
Яка Косовна, так, видимо, величали тетку, подскочила к ребятам, разжала их ладони и вложила в них по бутерброду с икрой. Андрей и Юра смотрели на Беза. Тот откусил сразу половину бутерброда, проглотил, затем запихал в рот остаток. Жевал он долго. Потом челюсти его перестали работать. Он повернул голову к старикашке и, внятно сказав "тьфу", выплюнул остатки пищи на пол. А Юра и Андрей, откусив по полбутерброда, проглотили вкуснятину, остальное положили обратно на тележку. У них не поднялась рука выбросить лакомство на пол.
– Все ясно! Все ясно! – забегал по кабинету доктор. – Отклонение номер два. Бедные ребятишки! Нужно самое сильнейшее средство. Запомните хорошо, Яка Косовна, завтра с утра в процедурную к Цибиусу на манипуляцию номер три. Сейчас они могут быть свободными. На территорию их пока не выпускать. Слишком уж они слабенькие…
Ребята вышли в коридор и переглянулись. У дверей комнат Яка Косовна, покачав головой не то одобряюще, не то – осуждающе, покинула их. Друзья прошли в комнату к Безу и сразу же обратились к мальчику:
– Ты не знаешь, что это за манипуляция номер три?
– Понятия не имею…
– Если опять со жратвой, то, боюсь, не выдержу, – честно признался Юрка.
– Поживем – увидим, – успокаивающе сказал Без. – А теперь по комнатам. Собираться здесь втроем надолго – опасно…
ГЛАВА 6,
Андрей, забравшись в свою комнату, совершенно не знал, как ему скоротать остаток вечера. Спать ему не хотелось, а книг и телевизора в обиталище не было. Он сел на пластиковый стул. Сиденье было жестким и неуютным. Тогда Кремнев перебрался на кровать.
Здесь было помягче, но комфорта все равно не ощущалось. Мальчик прилег и начал размышлять о превратностях судьбы. Разве месяц тому назад он мог помыслить о подобных приключениях? "Правильно бабушка говорит, – вспомнил он. – Никогда не загадывай наперед. Каждый час жизнь может преподнести любые неожиданности". В этих житейско-философских размышлениях Андрей провел целый час. Внезапно он почувствовал, что тело его наливается тяжестью, ноги становятся ватными, а голову наполняет какой-то туман. Мысли, маршировавшие по извилинам мозга стройными рядами, вдруг бросились врассыпную и мгновенно покинули голову. "А, ну к черту эту жизнь, – нехотя подумалось Кремневу, – проползаем как-нибудь…" Но какая-то часть здравого смысла, не успевшая драпануть из головы, встала на дыбы и шепнула:
"Что же ты, парень, расквасился? Или не чуешь, что неладно с тобой?"
Андрей хотел резко встать на ноги, но не смог. Мышцы стали вялыми и ленивыми. "Без предупреждал, – припомнил он, – что биополе Сферы будет давить на нас. Как бы хуже не стало. Нужно идти к Безу". Трудно преодолевая каждый метр небольшого расстояния, Кремнев добрался до шестой комнаты и царапнул в дверь. Она открылась не сразу. Вид у Беза был не молодецкий. Казалось, что мальчик только встал после недельной спячки.
– Давит? – спросил Андрей.
– Еще как! – промямлил Без. – Но ты не поддавайся. Иначе нам крышка. Мысли не путаются?
– Нечему путаться. В голове – полнейший вакуум.
– Это хорошо. Депрессию тела вполне можно сломить физическими упражнениями.
– Что-то Юрку совсем не слышно, – забеспокоился Андрей, – Он-то там как?
– Вот за него я боюсь больше всего, – сознался Без. – Как я понял, развитием ума он себя не утруждает. Если голова слабовата, биополе может вытворить с ним что угодно. Пошли!
Пошатываясь, будто два пьяненьких юнги, ребята добрались до седьмой комнаты. Стучать не стали, опасаясь лишнего шума, дверь открыли без разрешения. Предположения их оказались верными. С Юркой творилось неладное. Он сидел на кровати, и лицо его было искажено гримасой страха. Увидев ребят, он оскалился и медленно, как человек, только что научившийся говорить после паралича, произнес:
– Не под-хо-ди-те, про-кля-тые фа-ши-сты. Все рав-но я вам ни-че-го не ска-жу…
Без и Андрей остановились чуть поодаль от Лобова и стали совещаться.
– Он с ума сошел? – спросил Андрей.
– Нет, – ответил Без. – Это, наверное, Цибиус развлекается с биополем. Но можно попытаться избавить Юрку от его влияния.
– Как?
– Пока не знаю. Что-то вертится в голове. Но не проясняется. Я сам-то еле-еле живой. Не торопи, дай время покумекать.
Кремнев и Без замолчали. Юрка же в это время дико вращал глазами, таращился на друзей, явно не узнавая их, и нес несусветную околесицу.
