Александр Плонский - Алгоритм невозможного (По ту сторону Вселенной - 2)
А я и так выучил их наизусть. Лоор и лооризм... Может ли учение отторгнуть своего создателя?
Я и теперь убежден, что замкнутое общество теоретически самое справедливое и гуманное. Я и теперь верен идеалам лооризма, но верен ли им Лоор? Нет! Он предал свое учение, по его вине у нас царит произвол!
Но об этом на "политдолге" не заикнешься. Считается, что мы активно участвуем в политике, на самом же деле в нас воспитывают аполитичность.
Говорят, первые космольцы отдавали "политдолг" с великим энтузиазмом. Давно ли и я был пылким энтузиастом? Со стыдом вспоминаю былую восторженность. Что это, юношеская бравада, проходящая с возрастом, или природная ограниченность? Ведь если бы не Асда и, в особенности, Урм, я бы поныне преклонялся перед "вождем и учителем".
Остро ощущаю их правоту: моя наивность не знает предела. Есть ли еще среди нас хоть один "энтузиаст", или я был последним?
Увы, не узнаешь: все очень здорово научились притворяться, лицемерить. Нужен энтузиазм? Пожалуйста!
И вот я дважды нарушил правила игры - пренебрег "политдолгом" ради встреч с Урмом.
Реут взбеленился и, конечно же, решил меня проработать. Заба-вная была, вероятно, картина: в кресле, под огромным портретом Лоора, рассерженный старичок молодого возраста, а напротив, словно преступник перед судьей, - я. Не сижу, разумеется, - стою. Ковыряю ногой дырку в полу, слушаю нудные нравоучения, а сам раскаляюсь, как металлическая болванка в электромагнитном поле.
И вдруг меня прорвало.
- Вспомни, Реут, - крикнул я, - как ты прислуживал Тису, нашему заклятому врагу, агенту "призраков"! Как поддерживал его под локоток, а он похлопывал тебя по плечу! И что за пятно на стене, здесь, кажется, висел портрет Тиса?
Даже и подумать не мог, как испугается Реут! Он не побледнел, - бледнее, чем был, стать невозможно! - а посинел и начал хватать губами воздух.
- Тэ-эк... тэ-эк... - и вдруг взмолился: - Тише, прошу тебя! Поверь, у меня нет с Тисом ничего общего!
Меня осенило:
- Разве не Тис посадил тебя в это кресло?!
- Откуда ты узнал? - подскочил Реут. - Тебе сказал Урм? Тэ-эк... Это ему дорого обойдется! Не зря я подозревал вас обоих!
- Можешь поделиться своей догадкой с "верняками". Но и у меня найдется, что сказать им!
Я блефовал. И тем не менее достиг цели: охватившая Реута ярость мгновенно погасла, уступив место паническому страху.
- Прости, Фан... - слезы потекли по мучнистому лицу, оставляя серые борозды. - Я сам не знаю, что говорю. Я вовсе не хотел угрожать тебе. Я неудачно пошутил, Фан! Не выдавай меня, ты славный парень! Я всегда симпатизировал тебе, не веришь?
Мне стало противно.
- Ладно, живи! - сказал я с презрением. - Но если со мной или с Урмом что-нибудь случится, "вернякам" все будет известно. Уразумел?
Он мелко и часто закивал, словно голова затряслась, что еще больше подчеркнуло его сходство со стариком. Выполз из кресла и под локоток, как тогда Тиса, проводил меня к выходу.
- Тэ-эк... Я могу быть спокоен? - заискивающе спросил на прощание.
- Это зависит от тебя, - буркнул я, сдерживая злость, и захлопнул за собой дверь отсека. Было так мерзко, будто вывалялся в грязи.
В тот вечер я, не без похвальбы, рассказал Асде о ссоре с Реутом:
- Проучил его! Будет знать, с кем имеет дело!
- Глупо! - к моему изумлению воскликнула Асда. - Зачем ты связался с этим мерзавцем? Считаешь его побежденным? Уверяю тебя, ты ошибаешься. Он лишь временно отступил и теперь ждет случая, чтобы расправиться с тобой.
- Не посмеет, - рассмеялся я.
Однако Асда оставалась непривычно мрачной, - такой я ее прежде не видел. Даже глаза изменили цвет: были сиреневыми, а стали темносерыми, со свинцовым отливом.
- Не думал, что ты такая трусиха, - нарочито беззаботным тоном произнес я. - Мы вроде бы поменялись местами: вспомни, как я упрекал тебя в неосторожности. Пойми, Реута нужно было хорошенько проучить, чтобы не зазнавался, и я это сделал.
- Наивный мальчишка!
Я рассвирепел.
- Вы оба, Урм и ты, точно сговорились. Обвиняете меня в наивности! И само слово "наивность" произносите как "недомыслие" или даже "идиотизм". Если я такой идиот, то бегите от меня, куда глаза глядят!
- Не устраивай истерики, Фан, - сказала Асда дрожащим голосом. - Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. Люблю таким, каков ты есть. Может быть, именно за эту твою наивность или за что-то другое, скрывающееся под ее видом. Но я не могу оставаться в стороне, когда чувствую, что тебе грозит беда. А Урм... Он умный и опытный, ты же сам говорил. Расскажи ему обо всем. Тем более, что ты и его невольно подставил под удар!
- То-то Урм посмеется, узнав об этой ссоре!
- Не думаю. Иди к нему, не теряя времени!
Урм даже не улыбнулся, несмотря на то, что я очень смешно разыграл в лицах сцену стычки с Реутом.
- Похоже, - сказал он озабоченно. - Из тебя получился бы неплохой комедиант. Жаль, что у нас нет театра.
- Ты сердишься? Я поступил глупо?
- А сам как думаешь?
- Не знаю...
- Связываться с Реутом не стоило, но что уж теперь... Хорошо хоть, что не скрыл от меня!
- Это Асда посоветовала, - признался я смущенно.
- На редкость умная девушка, - похвалил Урм так, словно был знаком с ней не только по моим рассказам.
- Ей стало страшно за меня.
- А тебе самому не страшно?
- Я ничего не боюсь.
- И зря, - заметил Урм. - Ничего не бояться - то же самое, что ничего не любить. Бойся, но умей обуздать страх.
- Ну, а ты испытывал страх?
- Я человек, а не робот.
- А любовь?
К моему удивлению, Урм смутился.
- Не до того было.
- "Ничего не бояться..." - передразнил я.
- "То же самое, что ничего не любить"? Ошибаешься. Любить можно не только женщину. Моя любовь отдана Геме. "Логову вра-га", - как ты сказал однажды.
Я густо покраснел.
- Ничего удивительного, - успокоил меня Урм. - В тебе с детства поддерживали ненависть к прародине. А что думаешь о ней сейчас?
- Прошлое Гемы вызывает во мне отвращение. Но как там теперь? Засилье тьмы, в котором царят "призраки", а люди всего лишь безвольные рабы? Или это очередной обман?
- А ты как думаешь?
- Нас могли изолировать от Гемы, чтобы мы не узнали прав-ды. Видимо, сравнение не в нашу пользу. Скажи, это так?
- Сомневаешься?
- Меня учили: не задавай лишних вопросов, а я их все-таки задаю. Но редко добиваюсь ответа. Помнишь, ты обещал принципиальный разговор. Не пора ли исполнить обещание?
- Пора, - согласился Урм. - Ты и сам догадался, что я ненавижу Лоора.
- Но у тебя репутация человека, к голосу которого он прислушивается. Почему же ты не пристыдишь его, не пробудишь в нем чувство справедливости? - недоумевал я.
- Бесполезно. Этого человека не пристыдить. Да и разве в нем одном корень зла? Цель моей жизни - сокрушить лооризм, лживое, безнравственное учение, спекулирующее на чувствах людей.
