Виктор Потапов - Последнее колдовство
Топот копыт нарушил тишину. Кучук оборвал разговор и свистнул: воины вмиг вскочили в седла.
Подскакали двое разведчиков, наклонившись к вожаку, рассказывали, возбужденно размахивая руками. Кучук выслушал их, повернув жестокое лицо к воинам.
- Караван пройдет здесь. По лощине. Мы возьмем их в клещи. Ты, Чаур, бери половину людей и спрячь их в кустах на той стороне. Я с остальными засяду здесь. Если кто шелохнется раньше времени, зарублю! Давай! - Кучук махнул обнаженным клинком.
Пронзительно взвыла сигнальная стрела со свистулькой на хвосте. Кочевники с двух сторон бросились на караван. Сопровождавшие его воины на мгновенье застыли, потом поскакали навстречу врагам.
Всадник на черном коне летел прямо на Ратибора, целя копьем в грудь. Царевич нырнул влево, и копье прошло поверх конской головы. Молнией блеснул меч и обрушился на шею воина. Разрубленный до середины груди, он свалился наземь.
"Учись убивать бездумно, по злобе, ради своей выгоды", - послышался голос лесной ведьмы.
Он ударил коня шпорами и ринулся в гущу боя. Обе стороны дрались яростно, со злобной отвагой.. В клубах пыли мелькали свирепые лица, оскаленные морды лошадей. Звон железа, топот копыт, предсмертные и торжествующие крики, ржанье обезумевших от крови коней - все слилось воедино.
Из клубов пыли возник воин. Нахлестывая коня плетью, как безумный, пролетел мимо, ища спасенья в бегстве.
Царевич развернул жеребца, бросился в погоню. Воин обернулся: в лице ни кровинки, в глазах ужас. Смерть неумолимо нагоняла его.
Настигнув беглеца, Ратибор наискось рубанул по незащищенной шее. Охранник ткнулся лицом в гриву коня, стал сползать из седла.
Царевич натянул поводья, повернул скакуна. Окинул стремительным взглядом поле боя. Кочевники медленно, но верно сжимали кольцо. Но до победы было еще далеко. Седобородый воин в блестящих доспехах и золоченом шлеме бил плетью по спинам жавшихся к повозкам охранников.
Усилия его были тщетны. Тогда, отбросив плеть, старик выхватил меч и кинулся в бой.
За короткие мгновенья он сразил троих. Кочевники отпрянули от него, вокруг седобородого образовалась пустота. Подняв над головой меч, он закричал, и воины каравана яростно ринулись в бой.
Ратибор набрал полную грудь воздуха, задержал его на мгновенье, выдохнул резко и пришпорил коня.
"Жестокость можно воспитать лишь неправыми делами, взрастить на невинной крови".
Как стрела вонзился он в гущу сражающихся. Пробился к седобородому, крутился рядом, выжидая. Когда еще один кочевник, пронзенный мечом, начал валиться с коня, прыгнул на спину старику. Падая вместе с ним, ударил его в шею кинжалом. Тело напряглось струной и обмякло. Ратибор вскочил на ноги, огляделся: воины каравана отхлынули к повозкам. Он рассчитал верно: чтобы сломить сопротивление, нужно было переломить хребет их мужеству.
Все теснее и теснее сжималось кольцо. Уже слышны были испуганные крики женщин, горестные причитания старух, жалобный плач детей.
Ратибор отбил нацеленное в грудь копье, легко, будто игрушечное. Рядом, нагнувшись с седла, Кучук подхватил раненого охранника и с ревом швырнул на копья его товарищей.
Не отстававшая от мужа Бичике пускала стрелу за стрелой: влево, вправо, влево, вправо.
Многие из них находили жертву, пили кровь мягких тел.
Упали изрубленные последние защитники каравана, вожделенная добыча открылась взору нападающих: мешки на повозках, на спинах коней и верблюдов, кованые сундуки, тюки с тканями, трепетные женщины, рабы, запечатанные кувшины с вином.
Ратибор слез с коня, вытер с лица пот. Руки и ноги дрожали. Кровь молотами била в висках. Царевич обессиленно опустился на камень.
Смотрел равнодушно, как воины Кучука хватают женщин, вспарывают тюки, взламывают сундуки, добивают раненых. Ему тут не было нужно ничего, разве что кувшин дорогого бессельского вина, чтобы скорее забыться ночью.
Ратибор сидел в стороне от костра, возле которого бесновались и пели пьяные песни кочевники. Луна плыла в вышине, ее нежный свет лился на холодные лица мертвых. То ли мерещилось это, то ли виделось на самом деле Ратибор не мог разобрать. Но вставали перед глазами искаженные смертной мукой лица, облитые лунным серебром. Лица воинов, стариков и старух, изрубленных безжалостно на закате.
Ратибор поднял кувшин с вином, потряс: плескалось на самом дне. Пьяно улыбнувшись, допил, отбросил пустой сосуд, завернулся в плащ и лег.
Прошло немного времени, за спиной послышались шаги. Ратибор повернулся, приподнялся на локте. Подошел Кучук. Остановился, покачиваясь на каблуках, похлопывая плетью по сапогу.
- Ты хорошо бился, чужеземец. Будь с нами, пока твой путь не уйдет в сторону.
- Спасибо, хан, - глухо проговорил Ратибор и лег, повернувшись к Кучуку спиной.
Тот постоял еще немного - царевич слышал, как стучит плеть по голенищу, - затем ушел.
Всю ночь Ратибору снился один сон: он падал в черную бездну, онемевший, неспособный двинуть рукой. Ветер свистел в ушах.
Наутро двинулись на запад - в город, где Кучук рассчитывал продать рабов и товары.
Шли по долине, мимо места вчерашней схватки, мимо белеющих в траве трупов, с которых кочевники содрали одежду. Стервятники, переваливаясь, ходили между телами.
Тысяча человек сгрудилась перед огромной зловонной дырой в холме, плюющейся стрелами, воющей множеством голосов, то устрашающих, то страшащихся. Кучук вел свое воинство на приступ города земляных людей.
Бледные, выходящие из своих пещер лишь после заката, они были свирепы и вечно голодны. Те немногие, кому удалось бежать из их плена, рассказывали невероятные, жуткие истории о жизни подземных городов. О людоедских пиршествах, на которых поедались пленные мужчины, о детях рабынь, откармливаемых для вождей, о страшных каменных богах и несметных богатствах, добытых в недрах земли или в ночных набегах на поселения земных людей, о демонах, обитающих в глубоких ямах, питающихся теплыми внутренностями умерщвленных жертв, о бесконечных лабиринтах подземелий, освещенных гроздьями разноцветных гнилушек.
Удачные походы множили славу Кучука, искатели приключений, жаждущие богатств, стекались к нему со всех сторон. Царевич Ратибор - для хана безродный чужеземец - стал сотником, сидел на военных советах и пирах вторым по правую руку, следом за любимцем Кучука Чауром. Слева сидела красавица Бичике.
Кучу к стегнул плетью по траве, как ножом срезал головку белого степного цветка. Обратив скуластое, застывшее маской лицо к Чауру и Ратибору, обронил небрежно: - Начинайте.
Воины побежали к своим сотням. Зажглись смолистые факелы, стаи черных дымных змей взвились в небо. Сотня Чаура первой вошла в подземелье. Воины выстроились по шестеро в ряд - по ширине коридора. Каждая тройка несла деревянный щит, закрывавший людей от стрел людоедов. За щитами прятались лучники, метавшие горящие стрелы в воющую тьму.
