Н Шитова - Наследник
Стерко. - И этот парень еще не посвящен?
- Нет. Вассалы вершителя пока здесь не появлялись, по крайней мере, по моим данным. Но пару раз их следы мы находили под самым своим носом, чуть ли не на пороге департамента... Мы никак не могли понять причину такой активности, пока совершенно случайно не узнали, что и среди хаварров снова живет и здравствует посвященный наследник вершителя.
- Как?! И у нас тоже?! - воскликнул Стерко. - Лэри, вы что там, в потолок плюете? Напустили домой столько этих тварей, и еще наследника Пограничья нам только и не хватает!!
- Если и плевали, то не мы, а наши предшественники, - сухо отозвался Лэри.
- Хаварр-наследник уже не юноша. Его уже лет тридцать тому назад прошляпили, если не раньше. А я теперь гоняю ребят на износ, только бы они сыскали его!
Стерко стало неловко. В самом деле, ему ли упрекать бывших своих коллег?
Сам ушел от дел, так и помалкивай...
- Извини, Лэри. Но право, твои новости несколько ошарашили меня.
- Надеюсь, ты проникся важностью проблемы? - усмехнулся Лэри.
Стерко неопределенно пожал плечами:
- Да, пожалуй, дело плохо. Но пока человек-наследник еще не ведает о своем предназначении, мне безопаснее находиться здесь, чем дома. Там меня однозначно ждет колпак, а здесь можно вздохнуть свободно и не опасаться за жизнь детей. Так что прими мой отказ, Лэри. Ради ребят я останусь здесь.
Они замолчали. У Стерко в душе царил полный кавардак.
- Как ты живешь, Стерко? - тихо спросил вдруг Лэри.
Стерко дернулся:
- Хватит, Лэри. О делах мы поговорили. Давай распрощаемся...
Лэри снова набрал в руки песок. Он хоть и старался выглядеть спокойным, нервно пересыпал в ладонях песок. И его напряженный голос как огнем жег и без того гудящую голову Стерко:
- Ты сам знаешь, что я довольно терпеливо переносил твой уход. Но всякому терпению есть предел. Чем дальше, тем мне все сильнее хотелось тебя увидеть. Я мог бы послать своего подчиненного уговаривать тебя, но я пришел сам...
Стерко напрягся. Он ждал этих слов. Он помнил, что суровый и непреклонный, требовательный и жесткий в делах Лэри, был беспомощным и мягким в их личных отношениях. Строя предположения, Стерко боялся столкнуться при встрече с Лэри именно с этой обезоруживающей искренностью.
Стараясь не подавать вида, Стеро напрягся, пытаясь выбросить из памяти все то, что мучило его. Глаза Лэри, ласковые и томные, руки Лэри, твердые и теплые, губы Лэри, нежные и горячие... Вспоминать все это - нет изощренней пытки. Так некстати через резкую боль, через напряжение наполненных желез, распирающих грудь, начало просачиваться настоящее вожделение, которое давным-давно стало недоступным, а воспоминания о нем запретными.
- Зачем ты пришел, Лэри? - буркнул Стерко. - Ты что, простейших вещей понять не в состоянии?.. Избавь меня от своего присутствия!
- Да, пожалуй, - Лэри встал. - Так тебе будет легче. А о том, каково мне, можно, разумеется, и не думать...
Стерко взглянул на его высокую, излишне сухую фигуру, и сердце Стерко снова стало болезненно сжиматься.
Стерко и Лэри долго проработали бок о бок, несколько последних лет до эмиграции Стерко два хаварра были неразлучны, они нежно любили друг друга. Стерко все разрушил. Он первый без всяких объяснений порвал их отношения, потом оставил службу, и наконец забрал детей Миорка и ушел из своего родного мира. Ушел и бросил Лэри. Лэри служил в том же департаменте, жил в том же доме, где раньше они жили вместе. И за все это время Лэри ни разу не потребовал от своего друга объяснений...
Стерко устыдился своей грубости.
- Извини меня, Лэри, - пробормотал он.
Старый друг отвернулся, запахнул пальто и зябко поежился. Потом он снова повернулся к Стерко и сказал с горькой усмешкой:
- Почему ты тогда ушел так поспешно? Ты даже не удосужился проститься со мной...
Лэри отвернулся, с силой ударил ногой по холмику песка, разметав его, а потом сделал шаг прочь.
Стерко испугался и торопливо заговорил:
- Я считал, что делаю все правильно. Рассказывать тебе о подробностях
и ждать твоего решения - тогда это означало поставить под угрозу твою жизнь...
Я не мог подвергать опасности твоего... нашего ребенка!
Лэри опустил голову.
Стерко вдруг понял, что впервые подумал о ребенке. Конечно, он хорошо помнил, в каком состоянии оставил Лэри. Беременность друга была уже довольно заметной, но она не портила Лэри, а делала далеко не юного хаварра, решившего стать родителем, просто замечательным...
- Как поживает малыш? - неловко улыбнулся Стерко.
- Он не родился, - спокойно ответил Лэри.
Такого ответа Стерко не ожидал. И такого ледяного спокойствия тоже.
- Что, Лэри, такова твоя месть? - горько уточнил Стерко.
- Вскоре после того, как ты ушел, я серьезно заболел. Ребенок погиб во мне почти сразу, - Лэри совсем побледнел, но говорил ровным спокойным голосом. - У меня никогда больше не будет детей.
Стерко молча закрыл глаза.
Лэри неуверенно проговорил:
- Прости меня. Я должен был смолчать.
Когда Стерко решился посмотреть ему в лицо, столкнулся с сухим строгим взглядом. Лэри холодно улыбнулся:
- Нам обоим ни к чему ворошить наши личные дела. Лучше вспомнить о том, что сыновья вершителя рано или поздно объединятся, и тогда нам не сносить головы. Идя на эту встречу, я рассчитывал на твою профессиональную помощь.
- Увы, я отупел среди людей. И я категорически отказываюсь что-либо делать для департамента, - резко сказал Стерко. - Прощай, Лэри.
Лэри вздохнул и замолчал.
- Ты уверен, что поступаешь правильно? - наконец уточнил он.
- Как всегда, - выдавил из себя Стерко.
- Что ж, прощай, - бросил Лэри и быстро пошел прочь. На этот раз он больше не обернулся, и его фигура исчезла за зарослями густого шиповника.
Через полминуты из-за кустов выехал и устремился по шоссе микроавтобус с тонированными стеклами.
Стерко вернулся на стоянку и забрался в машину. Он чувствовал странное оцепенение, словно прямо сейчас потерял что-то совершенно бесценное, вот только что держал в руках и потерял навсегда.
Стерко сидел совершенно без сил, уставившись в лобовое стекло, которое уже снова вовсю заливали дождевые капли.
Вспоминая Лэри, Стерко нередко представлял у него на руках крошечного хавви с теплыми золотыми глазами. Стерко был твердо уверен в том, что ребенок жив и здоров... А все только что услышанное означало, что возвращаться домой будет ни к чему даже, если опасность минует. Если и возвращаться, то уж никак не в столицу, и тем более не на службу.
Нащупав телефон, Стерко вытащил трубку из чехла и набрал номер. Долго никто не подходил: когда Шото случалось воевать с больным братом, он мог и вовсе не сразу расслышать звонок. Наконец, трубку сняли:
