Лев Эджубов - Срок жизни
— Не просто, говоришь? — Барк покачал головой. — Когда-нибудь я тебе растолкую, как легко это делается и как трудно обнаружить повреждение. А сейчас сведи-ка ты лучше эту ораву в кают-компанию, покажи им рубку, кубрики…
— Не болтай, Барк. Сегодня пришли ученые и хотят осмотреть весь корабль. — Дэвис начал выходить из себя. — Ну, тебе говорят?
Барк спокойно посмотрел на Дэвиса и отошел от люка.
— Что ж, веди, если тебе так хочется. Ты сегодня за главного. Мое дело подчиниться.
— Я уже обещал им, понимаешь? — В голосе Дэвиса слышались просительные нотки. — Отказаться теперь — значит вызвать подозрение. Сейчас Хет приведет их сюда. А потом, чего ты боишься? Ведь это разумные существа.
— А толку-то! Разумные, да не люди. Мы тоже для них разумные, да не стины.
Дэвис, который уже собирался пойти навстречу экскурсантам, вернулся и с усмешкой поглядел на Барка.
— Не уловил смысла. Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? — улыбаясь, спросил Дэвис.
— Могу объяснить, — Барк приблизился к нему. — Вот возьму я, перебью десяток стинов и уведу корабль в космос. Вернемся мы на Землю, я там и скажу: дескать, показалось мне, что стины корабль решили взорвать. Понимаешь, показалось. Ну, и что мне будет на Земле? Как ты думаешь?
— Сам знаешь. — Дэвис перестал улыбаться. — Скажут, что дурак, и запретят участвовать в полетах.
— Вот видишь как. Скажут, дурак, и запретят! — Барк усмехнулся. — А судить-то не будут. Не за что судить. Законы наши земные людей запрещают убивать. А если ты хочешь прикончить разумное существо — пожалуйста. Это не запрещается. Потому что человек — это человек. А разумное существо другое. А человеку вовсе и не обязательно быть разумным.
— Ну и что из этого следует?
— А то, что мы для них тоже разумные существа, а не стины. И если у них хоть один такой дурак найдется, который захочет с нами расправиться, он своего может добиться. По их законам его тоже судить не будут. Скажут, ошибся, перестарался. А я из-за этой ошибки шкуры должен лишиться.
Барк пошел по коридору и только возле двери обернулся.
— Если бы за капитана кто другой остался, не пустил бы. А с тобой связываться неохота. Не могу.
— Подожди, Барк, — Дэвис шагнул к двери. — Конечно, нужно время, чтобы все вошло в колею и отношения наладились. Другая цивилизация. Нет общего языка, и многое неясно. Но ты понимаешь, как они нам нужны. Почему они похожи на нас, а живут так долго? Надо это разгадать, изучить. С ними нужно обязательно договориться.
— Может, ты и прав, — Барк прислушался, и в глазах его загорелись тревожные огоньки. — Вон топают твои. На душе что-то неспокойно. Не уследишь ты за всеми в этом отсеке. Ну, да ладно, тебе видней.
— Как видите, — сказал Пит, — первая версия заключается в том, что «Эллипс» побывал на Стинбе и его взорвали тамошние жители. Попробуй проверить эту версию, когда от корабля осталась только индивидуальная посадочная капсула и, конечно, такая ценность, как Барк Томсон.
— Но ведь специалисты могут проанализировать подробно его рассказ и выявить в нем противоречия, если они есть.
— Барк не так глуп. Это хитрая бестия и космос знает отлично, не говоря уже о кораблях. Наверное, у вас из него сделали бы хорошего пилота. Но беда заключается в том, что у этого человека минимальная общая культура. Когда-то это помешало ему стать космонавтом, а сейчас, возможно, он этим ловко пользуется. Барк утверждает, что в экспедицию в глубь планеты его не брали. Он только слышал рассказы о ней. Все, что он наплел, анализировали десятки специалистов и даже использовали логические машины. Но точные выводы сделать трудно. В его рассказе множество нелепостей, но ложь это или заблуждение невежды — трудно сказать. А иногда появляются такие детали, которых сам он придумать не мог.
Ну вот, например, — продолжал Пит, — мы спросили Барка, каким образом на Стинбе нет перенаселения, если живут там по две тысячи лет и, судя по рассказам, вечно остаются молодыми душой и телом. Если бы Барк хитрил, он, наверное, сказал бы что-нибудь вроде: «А пес его знает» — или ляпнул бы какую-нибудь пошлость. Так нет. И на это у него нашлось объяснение. Оказывается, пара стинов может иметь не больше четверых-пятерых детей за все две тысячи лет. У них сложная физиологическая организация полов. Женщина может стать матерью только один раз примерно в четыреста четыреста пятьдесят дней. Те же сроки действуют и у мужчин. Причем эти сроки распределены случайно и угадать их невозможно. Простенький расчет показывает, что в среднем совпадение сроков у мужчин и женщин может быть не больше четырех-пяти раз в две тысячи лет.
— Слушайте, Пит, — сказал я, — ведь здесь Барк и попался. Если бы размножение шло у них по такому сложному принципу и дети рождались редко, стины вымерли бы в периоды, когда они жили по тридцать-сорок лет.
— Да, мы тоже обрадовались, — огорченно продолжал Пит, — и поставили Барку ловушку, задав ему именно этот самый вопрос.
— И что же?
— Он даже бровью не повел и объяснил все, не задумавшись ни на секунду. Оказывается, природа все предусмотрела. Прежде всего в возрасте до двадцати-тридцати лет вероятность рождения ребенка несколько выше. Но не это главное. Дело в том, что в периоды, когда стин испытывает длительные и сильные нервные потрясения, эта вероятность возрастает в тысячи раз защитная реакция. И в годы бесконечных сражений, голода, лишений организм бросал все силы на то, чтобы выжил род. За тридцать-сорок лет стины успевали наплодить по пятеро-шестеро детей и благополучно дожили до того уровня цивилизации, когда нервное напряжение редко перерастает критическую черту.
Мы пересекли дорогу и пошли мимо редкого кустарника по узкой тропинке.
— Ну, а вторая версия, Пит? — спросил я, когда тропинка расширилась и мы пошли рядом.
— Вторая версия заключается в том, что Барк завладел кораблем, расправился с командой и вернулся на Землю раньше срока.
— Версия плохо придумана, — усомнился я. — Каким образом один человек может справиться с целой командой, пусть даже небольшой?
— Этого я не берусь объяснить. Однако известно немало случаев, когда хитрый мужик оказывался сильнее целой кучи наивных умников. А потом, знаете, фирма перед этим полетом допустила одну важную тактическую ошибку. Обычно мы устанавливаем премию для каждого космонавта-испытателя. На этот раз премия была общей для всего экипажа. Решили, что так лучше, ведь полет был опасным. Премию должны были разделить между теми, кто вернется. А вернулся один Барк.
— Знаете, Пит, вы мне окончательно заморочили голову. Теперь я тоже ничего не могу понять. Ведь то, что рассказал Барк о Стинбе, похоже на правду, и вместе с тем сам он не мог этого придумать. Даже если его биологические россказни — бред, все равно этого он не мог сочинить самостоятельно.
