Дмитрий Стрешнев - Профессор, поправьте очки!
– -Господин Чилибеев!
– -Вообще-то мою фамилию можно по-разному пересоба…-сказал Сева, поворачиваясь, но все слова вдруг провалились куда-то в живот.
Перед ним снова была та самая Катя, жертва мелкой интриги по отшиванию Забиженского. Но теперь Чикильдеев увидел ее отчего-то совсем по-другому и пережил вторую встречу уже не так беспечно. Проще говоря, он внезапно несколько поглупел. Поглупев, исполнительный директор "Экспошарма" не нашел ничего более подходящего, чем сказать:
– -А я вас помню.
– -А я вас искала. Специально,-сообщила Катя, после чего в голове у Чикильдеева образовался полный аэродром и что-то случилось с органами органолептики, так что он некоторое время видел только лиловые губы и, хотя догадывался, что эти губы ему что-то говорят, ничего тем не менее не понимал. В конце концов он с трудом разобрал слова:
– -…не знаю теперь, что мне делать.
Неистребимый администратор, сидящий внутри у Чикильдеева, тут же привычно отозвался:
– -Не волнуйтесь, сейчас всё уладим.
– -Правда?-спросила девушка и посмотрела на Севу снизу вверх с такой трогательной радостью, что сердце у того заходило ходуном: трень-брень.
– -Конечно! Расскажите мне всё еще раз подробнее.
Катя кивнула с большим энтузиазмом.
– -Пакет был турецкий. Такой, знаете, с ручками…
"С ручками…"-беззвучно выдохнул Чикильдеев, следя за жестами тонких пальцев.
– -Какой пакет?-неосмотрительно поинтересовался он вслух.
– -Тот самый…-озадаченно сказала Катя.-Я же рассказывала…-пролетавший мимо ангел надоумил ее разъяснить:--Который потерялся…
– -Ах тот самый!-чуть не закричал Чикильдеев.
Предупреждая возможные оценки его умственного развития, он срочно оправдался:
– -Знаете, в такие вот дни… открытие, речи, пресса… стрессы давят – и становишься тупее табуретки… Между прочим, напоминаю, чтозовут меня Севой.
– -Уж признались бы, что не слушали, Сева,-вздохнула Катя.
"Как она умна!"-прокричал кто-то внутри у Чикильдеева – на сей раз вовсе не ехидный карлик (попробовал бы он сейчас высунуться!). Тут же налетел ветер, зашумев в вершинах деревьев, и сверкнула ужасная молния, родив тоскливое смятение в душе у Чикильдеева.
– -Я… всё… понял,-сказал Сева, вдыхая ртом воздух через каждое слово.-Мы этот пакет… под землей найдем. Он не мог допустить, чтобы эти глаза смотрели с такой же признательностью на кого-нибудь другого.--Ну-с, доктор Ватсон (себе Сева, очевидно, отдал роль Шерлока Холмса),-с чего начнем расследование?
– -Не знаю,-честно призналась Катя, взмахнув ресницами.
– -У того зеркала, где я вас назвал Наташей, пакет еще был?
Ресницы потупились.
– -М-да,-сказал Сева, чуточку опомнившись,-Если бы мы были такие же памятливые, какие красивые… Впрочем, ничего ужасного. От зеркала досюда я ваш путь представляю. Проверим сначала этот известный нам маршрут.
Они отправились бок о бок обратно в гущу "Антик-шоу", причем Чикильдеев, разумеется, усиленно озирался, словно одноногий в переполненном метро. Заходя на стенды, он заводил непринужденный разговор о забывчивых посетителях и, замерев, ожидал, что какой-нибудь балбес вдруг радостно вытащит из-за веллингтонского сундука узорчатого ореха пропавший пакет. С другой стороны, Сева конечно понимал, что времени ему на эти глаза, на эту фигурку, как у манекена, отпущено только до пакета. И нужно было вроде бы срочно что-то делать, чтобы поддержать дальнейшее знакомство, и в то же время он не хотел показаться сексолюбивым придурком. Наконец он решил, что имеет право на безобидный вопрос:
– -Между прочим, как вы относитесь к сифудам?
– -К чему?-удивилась Катя и наморщила нос от старания понять.
– -Это по-английски. А по-русски: моргады. Всякая морская вкусная нечисть. Усатые креветки, мидии, пюре из улиток с жареными сливами…
– -Я думала, вы насчет пакета,-укоризненно сказала Катя.
– -Пакет мы обязательно найдем!-снова заволновавшись, сказал Сева, так что "з" в этих его словах зажужжала, как муха.-Но вот, знаете, есть "ходоки у президента"…
– -Знаю. Это такая картина.
– -Это осетрина, фаршированная креветками,-умоляюще сказал Сева.-В очень симпатичном месте, которое называется "Парижская жизнь". Я был бы рад познакомить вас с ходоками и с президентом.
– -Не уверена, что я правильно поняла…-сказала Катя и явно притворно вздохнула.
Теперь вздохнул Чикильдеев. Он был оригиналом и не любил говорить банальности. Там, где другой сказал бы: «Я сечас кончу», он мог запросто брякнуть: "Я умираю от восхищения". Но неумолимая реальность принуждала его иногда изменять себе.
– -Давайте, Катя, сгоняем поужинать.
– -Ходоками и президентом?-спросила Катя таким тоном, что Сева понял: жизнь закончилась.-Как говорит одна моя знакомая, не надо путать это с этим.
– -Понятно…-почти прошептал Сева.-Извините. Теперь я понял, что замахиваюсь на несбыточное.
– -Что вы такое поняли?
– -То, что вы удачно вложили доставшуюся от мамы красоту во владельца ночного клуба или банкирского дома.
Катино лицо сделалось озадаченным, но, видит бог, какая это была прекрасная озадаченность!
– -Опять не понимаю,-жалобно сказала девушка.-Вы хотите меня обидеть?
Сева Чикильдеев понял, что надо собрать всё, что осталось от былого блеска, иначе он погиб.
– -Я только хотел сказать, что моя машина ждет вас.
Эта фраза оказалась гораздо проще для катиного понимания.
– -А какая у вас машина?
– -"Ягуар",-веско сказал Сева.
– -"Ягуа-ар"?-она недоверчиво посмотрела на его красный галстук и синий пиджак, потом собралась с духом.-А мне всё равно какая. Никуда я не поеду.
Поняв, что уже можно ненадолго высовываться, карлик напомнил о себе, скороговоркой сообщив: "Поедет, не волнуйся".
– -Уважаемая Катя,-сказал Сева, выделывая руками симптомы какой-то нервной болезни.-Мне очень совестно, что вы тратите время на разную ерунду вместо того, чтобы смотреть выставку. Я найду вам пакет, Катя! Приходите за ним сюда. Через полчаса. Обещаете?
– -К-к-конечно,-сказала Катя.-Это ведь мой пакет.
"Ну вот, теперь напугал девчонку!-едко сказал карлик.-Кто же так разговаривает в наше время? Прямо "театр у микрофона"! Сочтут за придурка!"
Возможно он был прав, поэтому Сева тут же добавил, совладав наконец с руками:
– -Значит, забиваем стрелку на восемь. Замётано?
– -Да,-сказала Катя. Судя по всему, последние слова она восприняла лучше, чем предыдущие.
Девушка растворилась среди тел, а Чикильдеев всё стоял, как памятник самому себе, не зная, что делать: радоваться или печалиться. Наконец карлик сжалился и подсказал: идти искать, что обещал.
